Елена Щапова-деКарли - САЛЬВАДОР ДАЛИ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ Я СТАЛА ЕГО МОДЕЛЬЮ

• Название: САЛЬВАДОР ДАЛИ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ Я СТАЛА ЕГО МОДЕЛЬЮ
• Автор: Елена Щапова-деКарли
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

В шестнадцать лет я бесстрашно резанула себе вены опасной бритвой, не найдя ответа на банальный вопрос: для чего живу. Но проведя два дня в сумасшедшем доме, решила больше этого не делать. Тем более что пришла пора романов…

Невинности я лишилась лет в семнадцать… по необходимости. Подслушав как-то беседу врача с мамой («Знаете, если Лена станет женщиной, приступы астмы могут прекратиться»), я продумала план «лечения». Как только родители собрались на дачу, вызвала ухажера. Когда я в мамином невероятно прозрачном пеньюаре открыла ему дверь, он застыл на пороге, парализованный от страха. Долго пришлось приводить в чувство «любовника», отпаивая его припасенным на всякий случай коньяком. «Ну давай быстрее! – торопила я окаменевшего ухажера. – Скоро родители придут!»

– Вы очень рано вышли замуж, чуть ли не в восемнадцать лет. Кто был вашим первым мужем?

– Виктор Щапов, известный художник-график Он был старше меня на 25 лет и дружил с моей старшей сестрой, так что знал меня, можно сказать, с пеленок. Однажды, усадив меня, четырехлетнюю, к себе на колени, пошутил: «Вот на Ленке я и женюсь!» Так и произошло. Мы с ним встретились, когда я уже работала у Славы Зайцева. Меня, 16-летнюю худющую длинноногую девчонку, Слава случайно заметил в метро и пригласил во Всесоюзный дом моделей. Витя через знакомых девушек-моделей постоянно зазывал меня к себе в мастерскую, но я каждый раз отказывалась – спешила домой. Родители были в шоке от того, что их дочь работает манекенщицей: мама, плача, каждый вечер выходила меня встречать, боясь за мою нравственность. Однажды девчонки, уболтав меня, все же затащили к себе. После чаепития как бы невзначай заметили: «Сейчас за нами заедут мальчики, но тебя, если хочешь, можем подбросить до дома». У подъезда нас ждал роскошный «Шевроле» известного на всю Москву французского журналиста Люсьена Но, работавшего в «Пари матч». Он был знаменит коллекцией немыслимых замшевых пиджаков, вызывавшей зависть у всех, включая Андрона Кончаловского. (Впоследствии Люсьен стал мужем красавицы Лили, которую у него увел Марк Бернес.) Рядом с Люсьеном сидел Костя, сын маршала Тимошенко. Мы с девчонками набились в машину и поехали. По дороге Костя в зеркальце непрерывно посылал мне призывные взгляды. Вдруг замечаю, машина проезжает мой дом и мчится куда-то дальше. Я начинаю кричать: «Остановите машину!» и рвусь выскочить на ходу. Меня все хором стали уговаривать: «Козлик, ну что ты? Сейчас заедем на минуточку к приятелю и потом отвезем тебя!» Автомобиль затормозил у дома на Садовом кольце, где раньше был знаменитый магазин «Людмила». Как позже выяснилось, там и жил Щапов. В огромной квартире, где оказалась масса народу, было не протолкнуться. Меня подвели к маленькому лысенькому человечку, сидевшему за мольбертом. Он кивнул головой в знак приветствия и даже не обернулся в мою сторону. Я возмутилась: «Что это за безобразие!» и про себя даже обиделась – так настаивал на визите, а теперь и не смотрит! Но это был коварно продуманный ход опытного ловеласа: организовать «похищение», сделав при этом вид, что совершенно ни при чем. Однако прекрасно разработанный план Щапова внезапно рухнул: у нас с Костей с этого вечера закрутился невероятный платонический роман. Мы веселой компанией лихачили по ночной Москве на шикарных иномарках, часто с нами проводил время племянник Микояна Ваня. Помню, как сильно напившийся Костя облил шампанским мою дорогую шубу, открывая на ходу бутылку. Все разрушила моя мама. Узнав о наших отношениях, она предупредила Костю: «Если вы не прекратите свои ухаживания, я позвоню вашей жене!» Масла в огонь подливал Щапов. Он ходил к нам домой и все ныл: «Уж эти мне старые мужчины! Им лишь бы молоденьким девочкам кружить головы! Безобразие!» (При этом сам был старше Кости.) В результате мама исполнила свое жестокое обещание – позвонила-таки Костиной жене. Она прекрасно знала Нелю, дочку маршала Чуйкова, а тот, как и маршал Тимошенко, дружил с моим отцом.

Витя, втираясь в доверие к маме, таскал ей конфеты и цветы и как-то предложил: «Мария Григорьевна, может, мне пригласить Лену в Дом кино на Новый год? Пусть девочка развеется, ведь она так переживает случившееся». Коварный Щапов опять состроил каверзу. Оказывается, параллельно он наобещал Косте, что пригласит в Дом кино его жену, и мы с Костей сможем уехать встречать праздник на дачу. На закрытом приеме по случаю Нового года я произвела фурор – на мне было длинное расшитое стразами платье и роскошная шляпа от Диора (моя сестра была замужем за французом и присылала мне наряды из-за границы).

Дальнейшие события походили на кино! Ровно в двенадцать под бой курантов двери в зал ресторана распахнулись и на пороге в сопровождении свиты появился бледный Костя. Он быстро подошел к нашему столику и залепил звонкую пощечину вскочившему Щапову. Потом, повернувшись ко мне, поцеловал руку: «Мадам!» и, шаркнув ногой, тут же удалился. После этой нашумевшей истории бедного Костю просто-напросто отправили в ссылку.

– Что-то не очень понятно ваше поведение, Елена. На чьей же вы были стороне?

– На самом деле роман с женатым мужчиной мне порядком надоел. А последний случай расставил все точки над «и». Именно после этой встречи Нового года Щапов повез меня домой. Я не возмутилась его вероломством еще и потому, что он мне нравился. Виктор, несмотря на непривлекательную внешность, был очень интересным, необычным человеком, обладал редким остроумием и каким-то не нашим шармом. Импонировали его имя в обществе, щедрость и шлейф славы Синей Бороды: не было ни одной красивой девушки в Москве, с которой он бы не переспал. Словно арабский шейх, Щапов обливал молоденьких девушек с ног до головы дефицитными французскими духами и одевал как кукол. Ветреный художник быстро менял дам сердца, но ни одна не оставалась в обиде – так щедро он обставлял неизбежное расставание. И потом надо отдать ему должное – как честный человек, он часто женился! Я, кстати, была его третьей женой.

Когда мы поженились, мне исполнилось всего 17, и Щапов, боясь, что его упекут в тюрьму за совращение несовершеннолетней, постоянно предупреждал меня: «Если к нам придет милиция, имей в виду: я тебя учу живописи». Детей у него не было, и, естественно, он баловал меня, как свою дочку. В Доме кино при нашем появлении шептались: «Вначале с дочкой приходил (имея в виду предыдущую жену), а теперь вот с внучкой!»

В гости к Щапову ходила вся артистическая Москва. Попасть к нему в дом считалось большой честью. В его квартире ели-пили 30-40 человек круглосуточно, а он сидел себе и спокойненько работал. У Виктора было огромное количество заказов: он рисовал плакаты, иллюстрировал детские книги.

Просыпаясь утром, я не сразу понимала, где нахожусь: в саду или на кладбище – вся комната и кровать были усыпаны цветами. Чтобы удивить «свою девочку», Щапов выписывал из Парижа устрицы или фрахтовал самолет, на котором мы летели в Сочи купаться. В один из моих дней рождения был устроен перформанс. Я возлежала посреди комнаты в ванне, наполненной французским шампанским, а оторопевшие гости черпали бокалами шипучий напиток и пили за мое здоровье. Щедрость мужа не имела границ – мне, молодой жене, он сразу же после свадьбы купил белый «Мерседес», такого автомобиля, наверное, не было еще ни у кого в Союзе…

– Ну а как появился Лимонов?

– С Эдом меня познакомил Сатир. Он в ту пору был очень трогательным провинциалом: с буйными кудрями, в расшитой украинской рубашке и круглых очках. Лимонова хорошо знали в Москве, но не потому, что писал стихи – он отлично шил брюки. Я же вначале влюбилась именно в его стихи, а потом уже в их творца. Щапов, не подозревая, что сам роет себе могилу, проявлял отеческую заботу: «Позовите Лимонова. Пусть борща поест, а то он вечно голодный». Появившись в нашем доме в первый раз, Лимонов от смущения нечаянно перевернул стол и разбил старинные чашки. Зная, что я не люблю молоденьких юношей, он прибавил себе для солидности лет восемь. У нас очень скоро образовался любовный треугольник. Я не знала, что делать. Все решилось, когда мы с компанией разбились на «Мерседесе», возвращаясь с празднования Старого нового года. Был сильный гололед, машину занесло, и в результате я получила сильное сотрясение мозга. Видимо, эта травма и повлияла на мою решительность. «Если три раза подряд выпадет орел – уйду к Лимонову», – загадала я и бросила монетку. Монета три раза упала орлом вверх.

Вот так и ушла от мужа-миллионера к нищему Лимонову на чердак. По натуре я человек эмоциональный и очень правдивый и не могла долго притворяться и лгать мужу, имея тайного любовника.

Когда я собралась уходить, бедный Витя перебил в доме всю посуду, разгромил мебель и даже хотел уничтожить мой портрет работы художника Збарского. Я спокойно смотрела, как летит на пол саксонский фарфор, но отчаянно кинулась на защиту своего портрета и вырвала его из рук Щапова. Тогда Витя в отчаянии бросился к балкону. Много сил пришлось потратить, чтобы хоть как-то привести его в чувство. Щапов до последнего не верил, что мы с ним разводимся – даже в суд заявился с огромным букетом. Широко улыбаясь, протянул его мне: «Какой развод, Лена, опомнись! Сейчас поедем в ресторан, и все станет на свои места». Но я настояла на разводе. И вот тогда у него случился первый инфаркт. Через какое-то время Витя позвонил и бодро сообщил: «А я женюсь!» И действительно, женился на молоденькой модели, которая оказалась алкоголичкой. Думаю, он это сделал назло мне.