Петр Игнатов - Голубые солдаты

• Название: Голубые солдаты
• Автор: Петр Игнатов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1976

Автор этой книги — Петр Карпович Игнатов — в годы Великой Отечественной войны был командиром партизанского отряда ка Кубани. Погибли за Родину двое его сыновей — Евгений и Геннадий, посмертно удостоенные звания Героя Советского Союза. О них П. Игнатов написал несколько книг. В книге «Голубые солдаты» он рассказывает о третьем сыне — Валентине. Ровесник Октября, юноша комсомолец с беспокойным, настойчивым и волевым характером, в годы войны он вел разведывательно-десантную работу в тылу врага. Основная часть книги написана в форме записок самого Валентина, повествующих о борьбе с немецкими захватчиками, о боевых делах его товарищей.

---

К вечеру начала собираться гроза.

Когда мы вышли к переднему краю, разразился ливень. Он был как нельзя кстати. Немецкие солдаты отсиживались либо в землянках, либо в окопах, под плащ-палатками, и я полагал, что нам удастся без особого труда проскочить сквозь вражеские цепи.

Больше трехсот метров мы проползли среди редких кустарников, пока отыскали неглубокий овраг, который, вклинившись между смежными окопами немцев, расширялся в сторону нейтральной полосы. Сейчас в нем клокотала вода. Гром, шум ливня, рев потоков, сливавшиеся в сплошной могучий гул, полностью скрадывали тот плеск и шум, который вызывали мы, продвигаясь оврагом чуть ли не по грудь в воде.

На нейтральной полосе мы выбрались из оврага, и тут при вспышке молнии кто-то из вражеских дозорных заметил нас. Раздался резкий крик:

— Хальт!

И сразу уже в два голоса:

— Ди руссэн!

— Алярм!

Застрочил автомат.

Я метнул гранату в ту сторону, откуда стреляли, и вдруг почувствовал, как что-то тупо ударило меня в плечо. «Ранен!» — мелькнуло в голове. Правая рука повисла как плеть, зашумело в ушах.

Немцы открыли сильный огонь. Бодюков, Колесов и Рязанов соскользнули в балку. Превозмогая боль в плече, я последовал за ними, но так и не дополз до балки, почувствовал, что теряю сознание.

— Командир, где ты? — окликнул меня Колесов.

— Валентин Петрович! — встревоженно выкрикнул Рязанов.

Несколько мгновений я ничего не видел, не слышал, не чувствовал, потом очнулся от нестерпимой боли. Меня волок в балку по грязи Бодюков.

В это время одна из вражеских пуль ранила его в ногу.

На помощь к нам спешили наши бойцы, и вскоре мы уже были в безопасности, среди своих.

Бодюкова и меня немедленно отправили в медсанбат.

Глава 8. НЕ ВСЕГДА УДАЧНО

Наконец-то настал тот долгожданный день, когда меня выписали из госпиталя. Вернувшись в команду авиадесантников, я прежде всего явился к полковнику Теплову доложить о своем прибытии.

Полковник встретил меня по-отечески душевно, усадил на диван и, обняв за плечи, сказал:

— Выглядишь ты молодцом, вот только побледнел немного. Отдохнуть тебе, пожалуй, надо, сил снова набраться.

— А у меня, товарищ полковник, и сейчас силы хоть отбавляй, — ответил я. — Отдохнул в госпитале как нельзя лучше. Надоело бездельничать, да и по ребятам соскучился.

— Они тоже, и еще как! — сказал Теплов. — Уши майору Данильцеву прожужжали расспросами: «Как там Игнатов?», «Скоро ли вернется?», «К нам попадет или куда в другую часть?» Хорошие подобрались у тебя друзья. — Он похлопал меня по плечу. — Ну, беги к друзьям. Кстати, расспроси Колесова и Рязанова, как они недавно в тылу противника побывали.

— А Бодюков где же?

— Здесь он. Правда, чуть прихрамывает еще, но уже на дело просится. Такой же, как и ты, непоседа.

Простившись с полковником, я помчался в общежитие.

Бурно-радостной была встреча с боевыми друзьями. Обнимались, тискали друг друга. Разговорам и воспоминаниям о прошлых боевых операциях, казалось, не будет конца.

— Что же вы, братцы, не рассказываете, как без меня тут воевали? — обратился я к Колесову. — Говорят, вы славно поработали в тылу врага.

Колесов насупился.

— Издеваешься?

— Что ты, Коля! Полковник сказал, что вы летали на задание.

— А больше он ничего не говорил? — усмехнулся Рязанов.

— Ничего.

— Да, Коля и Вася наработали тут, — промолвил с ехидцей Бодюков. — Удивляюсь, почему их к наградам не представили на этот раз.

— Хватит тебе! — буркнул недовольно Колесов.

— Это почему же? — насмешливо покосился на него Бодюков. — Ты уж поделись опытом с командиром. Ему еще не приходилось бывать в таких переделках.

Рязанов поскреб затылок.

— Опыт дай боже. Вся учебная команда над нами смеется.

— Почему? — удивился я.

— Пусть Николай расскажет, — прыснул Рязанов. — У него это здорово получается.

Я обернулся к Колесову.

— Ну, Коля, не тяни резину. Выкладывай, что случилось.

Колесов поморщился, смущенно шмыгнул носом и, чувствуя, видимо, что я не отстану от него, пока не узнаю правды, неловко улыбнулся, пробасил:

— Эх, яблочко, слушай уж. Ни я, ни Вася не виноваты в случившемся.

— Опять оправдываешься? — поддел его занозистый Бодюков.

Колесов отмахнулся от него, как от надоедливой мухи, и начал свой рассказ:

— Задание было ответственное. Командование фронта решило высадить танки в тылу врага для выполнения сложной боевой операции, ну а нам, то есть мне и Рязанову, Теплов приказал разведать подходящее место для десанта и сообщить об этом по радио. Радиста нам прикомандировали толкового, знающего свое дело парня и отважного к тому же.

Сам понимаешь, нам хотелось выполнить задание на «отлично». Мы с Васей накануне вылета всю ночь не спали, обдумывали, как и что будем делать, условные сигналы разработали. Словом подготовились, что надо Перед самым отъездом еще раз проконсультировались у майора Данильцева. Он одобрил все наши заметки да еще и сказал напоследок: «Уверен, что вы не подкачаете!» Уж лучше бы он не говорил этого…

Колесов неторопливо достал из пачки сигарету, помял ее пальцами и, закурив, повел речь дальше:

— Ну так вот, доставили нас на аэродром. Погода аховая. Дикий ветрище и тьма египетская. На земле еще терпимо, а в воздухе, сам знаешь, как бывает в такую непогодь. Самолет наш из стороны в сторону болтается, трещит по швам. Может быть, и обошлось все, если бы на ту беду противник не обнаружил нас. Вначале одним прожектором нащупали, а потом еще двумя прихватили. Вокруг снаряды рвутся, дырявят осколками нашу машину. Командир корабля начал маневрировать, чтобы, значит, из слепящих лучей вырваться и из-под обстрела уйти. Самолет то вниз камнем летит, то вверх взмывает. Мы за сиденья уцепились, сидим ни живы ни мертвы. Вдруг нас будто подхватил кто и на пол швырнул. Слышу взрыв, треск и звон какой-то. Потух свет. Командир с трудом выровнял машину. Прожекторы потеряли нас. Их лучи шарили теперь меж туч правее и выше. Штурман с ручным фонариком возился у разбитой приборной доски. Рация самолета тоже вышла из строя. Летим вслепую, как говорится, куда кривая вывезет.

Мы обступили штурмана, посвечиваем ему фонариком, а он то на карту, то на часы поглядывает.

— Ну, что там у тебя? — крикнул ему командир корабля. — Определил, где находимся?

— Да вроде по курсу идем! — отозвался штурман, но в голосе его нет ни твердости, ни уверенности.

«Завезут нас к чертовой бабушке! — подумал я. — Им-то что? Вышвырнут из самолета и назад повернут. А нам каково будет?»

По времени мы уже давно должны были быть на месте, но попробуй разгляди какие-нибудь ориентиры на земле в такую ненастную ночь. Оставалось только на слово штурману верить. Он то лоб рукой трет, то волосы ерошит и что-то в уме прикидывает.

Вася ему:

— Не лучше ли назад вернуться?

А он сразу в пузырь полез.

— Не указывайте мне. Ваше дело приказ выполнять. Доставим на место, тогда сами собой распоряжайтесь.

Больно упрямый. С таким каши не сваришь. Примолкли мы, только смотрим, как он колдует у своей доски.

Наш радист Федюнин предложил свои услуги: давайте, мол, нашей портативной рацией с командованием свяжемся, но в это время штурман крикнул:

— Приготовиться!

Мы сразу к двери бросились. Штурман еще минуты две выждал, потом скомандовал:

— Пошел!

И мы «пошли» один за другим вниз. Небо уже серело. Явно запоздали мы с высадкой, но особого беспокойства я не испытывал. Главное, все же добрались до места, где, судя по данным нашей разведки, немцев было совсем мало, да и те отсиживались в селах, подальше от лесов и болот.

Приземлились мы на какой-то поляне. Кругом лес. Трава по колено. Все вроде чин по чину. Зарыли мы парашюты в землю, подкрепились малость, а когда совсем посветлело, начали карту рассматривать. Надо искать схожие ориентиры: перекресток проселочных дорог, безымянную речушку с мостом и ветряк на пригорке. Вскоре нашлась речушка, но никакого моста на ней поблизости не было. Наконец и перекресток проселков нашелся, а пригорок с ветряком словно сквозь землю провалился.

— Что-то не то! — сказал я.

А Вася и говорит:

— Давай к какому-нибудь селу путь держать. Узнать надо название окрестных сел, тогда уж можно будет сориентироваться по карте.

— Это как же, расспросами заниматься? — спросил Федюнин.

— Зачем расспросами, — ответил Вася. — Может, где на дорожные указатели наткнемся.

Ну и пошли мы по проселку вдоль лесной опушки.

Вдали слева показалась какая-то деревенька. Как назло, на дороге ни одного указателя. Обычно немцы этих знаков и указателей где надо и не надо натыкают, а тут ни одного. Оторвались мы от леса, вошли в кусты, что на берегу речушки курчавились. И вдруг видим — ковыляет по проселку дед с палкой в руке, седобородый, в полотняной сорочке. Лето, а на ногах у него валенки, на голове высокая овчинная шапка. В нашу сторону идет, вот-вот с нами поравняется.