Иван Граборов - Гончая свора

• Название: Гончая свора
• Автор: Иван Граборов
• Издательство: СИ
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2016

Могущественнейшая раса провидцев Клахар, некогда единолично правившая разведанном поле космоса, исчезла, оставив после себя лишь горстку ныне осыпающихся руин, пустые планеты, некогда полные жизни, и… могущественный артефакт переноса материи. Случайно ли нашли его именно на Земле, спустя миллиарды лет после создания? Какую участь сулит он теперь тысячам обитаемых миров и тем немногим их представителям, что по воле рока оказались связанными с ним своей судьбой? Тесно сплетённые между собой истории самых разных существ из самых разных времён рассказывают про трудный поиск ответов о собственном предопределении, истинном устройстве мироздания и грядущем всей вселенной, стоящей у порога великих перемен.

---

Старшие от выводка, наиболее сильные в песне, задолго до случившегося предрекали появление хвори, разносчиков её заразы. И она явила себя. Это был акт дружелюбия клахар, что они совершили на приёме в Каюте Убранств, парящей над поверхностью города рядом с Каютой Истории, парящей немногим ниже. Деревья от ростков, принесённых ими с собой как подарок, скоро взросли от рук поселенцев сперва в атриуме, среди прочих убранств той каюты от разделённого корабля, а позже и везде по планете, радуя несведущих своим красивым видом.

Клусс и клисс: шторм и шквал. Лим по описанию узнал эту породу деревьев, названием выведенную от словообразования своего мира, и теперь осознал весь кошмар, продвигавшийся с культурной экспансией Клусского Единения многие века. Он то думал, что использовался только хиинцем с корабля Доу, а использованной оказалась вся жизнь, как и жизни поколений и целых эпох родного дома.

Элв не потребовались знающие, чтобы разобраться в ситуации. Они почуяли нечистое интуитивно и определили источник угрозы сразу, но не могли никак сказать тем, кто был наверху, а ростки всё глубже и глубже впивались в камень с каждым днём промедления. Тогда элв решили сами с ними покончить и так спасти поселенцев. Землеройки за одну ночь срыли все древа, пожрав разносчиков и каждый листок от них, а корни выкорчевали лапами да оставили преть под солнцем.

Поселенцы изумились, не поняли элв, возгордившись за свои уничтоженные труды, затем порицали их и попросили у клахар ещё семян. Клахар, занятые на другом полюсе мира, в просьбе не отказали. Взошли новые деревья, но и те были утащены по норам или поедены. Клахар, теперь вмешавшись в конфликт и видя тщетность своих попыток насадить здесь хворь, озлобились и стравили элв с поселенцами, пестуя их подавляемые страхи. Внушение легло на добротную почву непонимания и въелось в поселенцев до мозга костей. Элв предполагают, что это симптомы хвори, один из её эффектов.

В Большом Городе три дня гремела сирена, но погасли стены и спала невидимая преграда. К четвёртому дню на рассвете выступили построения и машины для совсем иной жатвы загудели над сводами, взрыхляя камни.

Элв не хотели войны, никогда не хотели сражаться с поселенцами и не знали как, но вынуждены были спасать себя. Старшие от выводка скорбели из-за того, что предстояло совершить с поражёнными скверной, но и уступить ей не могли, так как хворь не знала сытости.

Поселенцы умели плавить камень, обрушивать пещеры, превращать живое в лёд и жечь поверхность огнём со своих кораблей, но их было меньше чем элв. И элв были повсюду. Землеройки и воины, прорыв Ход Уттума, попытались вначале сразу добраться до подстрекателей-клахар, дабы погасить пламя конфликта до его начала, но те успели оставить Унк накануне, забрав с собой и добытый долерит.

316 долгих лет войны на поверхности уничтожили всё, что было создано. И элв и поселенцами, занимавшими поверхность. Ход Уттума, взяв за своё начало первое место встречи элв и поселенцев, послужил отличным укрытием от массированных бомбёжек и, благодаря восемнадцати его расширениям, почти неиссякаемым источником хрусталика – основной пищи. Озёра плазмы, радиоактивные накопители, сбрасываемые перед заменой с кораблей, ночные лазерные канонады над полюсами и погодные аномалии навсегда изменили поверхность, разрушили Большой Город.

Элв, когда-то обладающие зачатками высокой материальной культуры, тем не менее деградировали за эти года под облучателями кораблей иноземцев, что проникали слишком глубоко в камень, но и сами поселенцы, обернувшись врагами, не избежали этой участи, преобразившей их намного сильнее стойких обитателей пещер. Выводки как и встарь могли надолго засыпать, но больше не могли родить потомства. Эти старшие, что стояли рядом с Лимом, были последними.

Корабли, окончательно прекратив стрелять на 349 год войны, не вернулись к поверхности, не улетели прочь искать новое пристанище, а на 371 год стали вдруг падать, сходя с постоянных курсов у орбиты. Те, что не взорвались термоядерными цепями взрывов, землеройки тщательно обследовали. Что случилось в этот период с поселенцами и почему падали исправные корабли? Элв не захотели рассказывать.

– Мы использовали их корабли, из тех, что не поднялись в начале войны. – лилась песнь и клацали ей наперебой жвалы. – Мы научились воздействовать на металл, не прикасаясь к нему, и, полетев впервые, ощутили трепет, как перед вашим появлением. Киз не поддался нам и с тех пор мы не пытались летать на оставшихся кораблях, боясь очередного краха.

– Кто тогда атаковал Клусс? – медленно спросил он элв, как спрашивал сейчас себя. – Кто уничтожил мой родной мир?! – спросил он куда яростнее. – Я должен поверить вам?! Я должен забыть весь ужас того дня и смерть всех кого я когда-либо знал?!

– Мы не знаем, зовущийся Лимом. – склонились создания слева и справа. – Мы готовы бесконечно просить прощения и, всё же, мы не знаем. Элв бились с тобой, но никогда не помыкали, не унижали и не отбирали надежды, как делали другие из других миров. Элв не могут сделать грязное, ибо у нас ничего нет. Мы сама чистота: элв не разрушат созданного другими; элв не оставят после себя объедков хрусталика; элв милосердны к тем, кто милосерден к нам; элв не создают себе врагов и создающих врага не терпят; элв презирают унижающих и никогда не унизят иных сами; элв ни за что не погубят мир, где пребывает их выводок, и не дадут того сделать другим; элв всегда помогут чистым, если чистые будут в них нуждаться и всегда уничтожат хворь. Мы не знаем наверняка, кто взял ваши земли себе, но мы знаем, кто кроме вас знал наш облик и, в отличие от певчей Рмун, без устали готов был потакать желаниям завоевавшей их хвори.

– Клахар.

– Клаха-а-ар… – миллионом громких погремушек затряслись чешуйки хитина на живых стенах.

– Вы пытались искать их?

– Их не найти-и-и… – в эхе клацали жвалы. – Их не перехитри-и-ить… Их не нагнать. Что могут одни элв, страшный воин? Что могут, ничего не знающие о иных мирах? Нам осталось одно угасание среди тьмы.

Радужная нить задребезжала как струна, когда большой элв отчего-то дрогнул. Рмун теперь опускалась обратно в объятия ложи и чуть-чуть при этом подёргивала кистями.

Лим встал, выключая оружие, и приблизился к любимой.

– Рмун! – нетерпеливо объял он её за руку. – Во имя течений Соату, ты видишь!

Её глаза, жёлто-синий и чёрно-фиолетовый, выражавшие принятие каждому и всем из существующих существ, вновь налились цветом. Пелена морока спала с них. Дыхание её оживилось и участилось в такт клокотанию всех трёх сердец, ощутивших приток крови.

– Лим…

– Да?

– Люблю тебя, мой стражник страшных снов. – воссияла её осторожная улыбка. Свободная кисть пригладила его щёку.

– Как любят музыку прудов чистейших и их даров…

Свет над ними, на секунду став ярче, вдруг погас.

Пол, пусть и был сплошь каменный, ушёл у него из под ног в одно это мгновение. Лима откинуло на двадцать-тридцать шагов в сторону, закружило. Потолок стал обваливаться маленькими кусками с краёв, а потом и крупными с кратерного просвета. Что-то пошатнуло свод, затем вновь и вновь. Грохот гулом выхода метанового газа пронёсся по пещере несколько раз. Слюда, занявшая пространство аккурат над ним, потрескалась, начала падать.

Лим вынул электрорубило и, обходя препятствия, возвратился к полумесяцу с Рмун, рубя по пути камни впереди себя и над собою, что продолжали прилетать.

Трое элв, за исключением самого большого, накрывшего Рмун своим панцирем, не сдвинулись с места. Остальной выводок частью погиб под завалами, а частью убежал по тоннелям врассыпную. Старшие же не завершили начатой работы, даже когда крупные камни били им по ногам. Липкая нить и паутина над Рмун, вновь закашлявшейся, засопевшей и закрывшей глаза, дрожали с каждым толчком.

– Пришли-и-и… – зашипел двое элв, ткущих паутину. – Пришли-и-и нечистые… Пришли, чтобы осквернить небо.

– Вы спасёте её?!

– Мы пытаемся, но надежды мало. Хворь глубока в ней и иная хворь, что совсем близко от нас застыла в небе, питает заразу силой. Дети от выводков умира-а-ают… Элв сделают для чистой певчей всё, что могут дать их лапы и жвала и нити, но по мосту радуги она должна пройти сама. Никто не вправе помогать ей. Никто не сможет ей помочь. Даже ты, страшный воин. – Лим выделил в звуках работу завихрителей. К Унк вернулся Доу? – Они близко…

– Как подняться наверх?! – электрорубило периодически шваркало разрядами. – Как подняться на поверхность?!

– Выводок проводит тебя. Ступай за нашими детьми. Ступай в свей стихии, страшный воин.

– Спасите ей жизнь! – бросил он на последок. – Во что бы то ни стало, сделайте это!

Он не считал расстояние, в противовес тому, как учил Кослу, он не глядел по сторонам, не держал в уме гезхоры. Он лишь бежал, быстрее и быстрее за землеройками, которые вели его. Поворот направо и подъём по скользкой дорожке с гладкими вмятинами, где любой зилдраанец давно свернул бы ногу. Вот ещё один тоннель в системе сотен других, перебороздивших друг друга, что нож ломтики выпечки, доставленной из труб-змеек пищевого конвертера. Блики, свет и поверхность – после темноты он не сразу понял, что уже выбежал и не сразу отразил, что происходит наверху.