Кирилл Александрийский - Толкование на Евангелие от Иоанна. Том II

• Название: Толкование на Евангелие от Иоанна. Том II
• Автор: Кирилл Александрийский
• Издательство: Сибирская Благозвонница
• Жанр: Религия
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91362-464-2

Святитель Кирилл Александрийский (375 — 444) — великий святой отец Православной Церкви, который прославился прежде всего догматическими достижениями в области христологии и опровержением ереси Нестория в 429–431 гг. Однако сфера его деятельности была намного шире, и он известен также и как глубокий экзегет Священного Писания. Среди новозаветных экзегетических произведений наиболее знаменито «Толкование на Евангелие от Иоанна», которое и предлагается читателю. Это произведение было написано, как предполагается, до 429 г. и содержит в себе 12 книг, в которых, помимо истолкования этого «тайнозрительного» Евангелиста и объяснения глубоких тайн Божественного Домостроительства спасения и Боговоплощения, святитель полемизирует с различными ересями.

Это толкование, являющееся шедевром древнецерковной святоотеческой экзегетики, было переведено на русский язык известным отечественным церковным ученым-библеистом, профессором Московской Духовной Академии Митрофаном Дмитриевичем Муретовым (1851 — 1917).

Издается по: Творения святого отца нашего Кирилла Александрийского / Пер. Митрофана Муретова. Сергиев Посад, 1909, 1912. (Творения святых Отцов в русском переводе, издаваемые при Московской Духовной Академии; т. 67/<69>, 68/<70>). Переизд.: Свт. Кирилл Александрийский. Творения. Кн. 3. М.: «Паломник», 2002. (Библиотека Отцов и Учителей Церкви).

---

Так и Господь наш Иисус Христос, представляя Отца соделателем Ему во всем, обратился однажды к нечестивым иудеям с такими словами: «Многие добрые дела показал Я вам от Отца Моего, за какое же из них дело побиваете камнями Меня?» (Ин. 10, 32). И опять, о деятельности в субботу говорит: «Отец Мой доселе делает, и Я делаю» (Ин. 5, 17). Никто, полагаю, не подумает, будто Он говорит, что Отец отдельно совершает что-либо по отношению к твари и отдельно Сын. Но так как Отец все чрез Сына и не иначе совершал что-нибудь когда бы то ни было, ибо Он есть премудрость и сила Его, то поэтому и назвал опять Отца совершителем дел Своих, сказав: «От Себя не творю ничего, но Отец, во Мне пребывая, творит дела Сам» (Ин. 8, 28; 14, 10). Поэтому и нам, думаю, надлежит понимать (толкуемые слова) не иначе как таким образом, что Христос представляется в качестве виноградной лозы, а мы соединены с Ним наподобие ветвей, как бы питаясь благодатию и пия чрез Духа силу к плодоношению духовному.

Но так как нас, избравших правый путь, опять оглушает горькое слово противников и пытается убедить в том, что не подобает мыслить, то мы ясно представим слушателям в кратких словах то, что один из них изложил в длинных строках.

Сильно, говорит, Единородный изобличил и смешными представил тех, которые думают, что Он единосущен Богу и Отцу, ибо вот ясно называет Себя виноградною лозою, а Отца земледельцем. Как виноградная лоза и земледелец, говорит, не одно и то же по сущности, ибо та есть дерево, а этот — человек и они инородны и совершенно разноприродны, так и Сын не единосущен Отцу, но различается во многом, и свойство сущности разделяет их, как скоро Один есть виноградная лоза, а Другой — земледелец. Что некоторые неосновательно будут пытаться переносить это на дело Домостроения с плотию (относить эти слова к воплощению Слова), это несомненно. Ведь не плоть Свою называет виноградною лозою, а, напротив, Божество. В самом деле, для кого, говорит, может быть не ясным, что наше тело не соединено с плотью Спасителя, как ветви виноградной лозы, ни также плод святых не плотян, а духовен? Поэтому, оставив теперь в стороне плоть, мы должны значение этого изречения относить к Cамому Божеству Сына и Божество Его называть виноградною лозою, с которым мы соединены чрез веру.

С такою болтовнею выступил он (еретик), разнообразно, по своему полному произволу, отстраняя правильность Божественных догматов и с великим лукавством извращая сообразно предположенной им себе цели. Мы же, везде держась истины, будем рассуждать не так, и далеко не так, — руководясь разумением святых отцов наших, последуем догматам истины. Как надлежит разуметь значение толкуемых слов, исследуем это не без знания дела, сколько это нам доступно. Должно рассмотреть опять, каким образом надо нам вооружаться и сражаться против их рассуждений. Правда, если и обойти молчанием (эти рассуждения), то никакого вреда не произойдет отсюда для умов простецов, и мы можем, справедливо пренебрегши заниматься пустыми рассуждениями, перейти к рассмотрению следующих далее слов. Но так как такое учение, принятое кем-либо, может принести немалый вред, то разве не следует нам, движимым боголюбовию ревностию, вступать в сражение посредством рассуждений и слов? И тогда будет совершенно ясным лукавство противников.

И прежде всего скажем, что весьма глупо и неуместно понимать как указание на природу или на сущность то, что взято в качестве примера и приведено для сравнения предмета. Ведь желающим правильно понимать каждое слово (священного текста) надо, как полагаю я, обращать внимание на цель изречения и с великою тщательностью рассматривать, что имеет в виду изрекающий слово, когда ведет беседу. И вот из самого предлежащего нам (и толкуемого) изречения замечай опять, не покажутся ли тебе наши слова вполне справедливыми. У Спасителя Христа не было в виду научить учеников тому, что Он есть по природе другой и Отец отличен от Него по природе, и не поэтому Он считал нужным называть Родителя Земледельцем, а Себя Самого виноградною лозою. Ведь если бы эта цель была у Него, то почему не остановил речь на этом, не прибавив ничего другого? Без всякой темноты Он сделал бы указание на Свою цель, по нашему мнению, если бы назвал только Себя и Отца. Теперь же, впереди представив Себя виноградною лозою, а нас называя соединенными с Ним наподобие ветвей, потом усвоив Отцу занятие земледелием, [278] ясно и очевидно, думаю, дает видеть всем, что отнюдь не указывает на что-либо подобное вами предполагаемому, но посредством как бы вещественных и предлежащих телесному взору примеров хочет убедить слушателей в том, что сила всякого духовного плодоношения у нас — от Него, как, без сомнения, и качество растущих на стволе ветвей — от него (ствола). Ведь все, что имеем доброго, является в нас данным (от Бога). В Боге же отнюдь нет, ибо Он Сам в Себе есть первоначало Своих преимуществ, славы и власти, Ему только одному подобающей. Поэтому Христос есть как бы виноградная лоза, а мы ветви. Если же Отца назвал земледельцем, то не говори, что (назвал так) как имеющего другую сущность. Не это хочет выразить, как мы сказали, но желает указать на то, что Божественная Природа стала корнем и началом духовного плодоношения и жизни в нас, кроме сказанных благ, как бы в качестве некоего земледельца даруя и принося призванным чрез веру в общение с Нею проявление любви. Таким образом, несходство примеров не должно иметь никакого значения в отношении к сущности, ибо не было в намерении у Спасителя Христа говорить теперь что-либо об этом, но образ учения (здесь) имеет другую цель.

Но так как глупец, по присущему ему неразумию, хочет утверждать неправду и говорит, что никакое основание не воспрепятствует, как бы отвлекши это изречение от прямой цели, направить его к вочеловечению Христа, — ведь мы не соединены с Ним по телу, и Апостолы отнюдь не пребывали в теле Христовом, как ветви, не соединялись с Ним таким именно образом, но (соединялись с Христом) своим настроением и чистосердечною верою; то нам надо вкратце сказать нечто и против этого, всюду показывая его неразумие и отступление от прямого пути Священных Писаний.

Что мы духовно соединяемся со Христом как своим душевным расположением сообразно совершенной любви, так и правою и непревратною верою, равно и добролюбивым и чистым умом, этого отнюдь не может отрицать смысл наших догматов. Признаем даже, что это они говорят вполне справедливо. Но осмеливаться утверждать, что у нас нет совсем никакого общения с Ним по плоти, это, как покажем, всецело противоречит Богодухновенным Писаниям. В самом деле, разве не бесспорно или разве может кто из здравомыслящих хоть сколько-нибудь усомниться в том, что Христос есть виноградная лоза в этом отношении, а мы, представляя образ ветвей, получаем из Него и от Него жизнь в себя, — когда Павел говорит, что все «мы одно тело во Христе, потому что один хлеб многие мы, ибо все от одного хлеба причащаемся» (Рим. 12, 5; 1 Кор. 10, 17). Пусть же нам укажет кто-либо причину и при этом разъяснит значение таинственной Евхаристии (εὐλογίας). Ведь она бывает у нас для чего? Не для того ли, чтобы и телесно вселять в нас Христа причастием и общением святой Его Плоти? Полагаю, что это правильно говорю. Так и Павел пишет, что стали «язычники сотелесниками и сопричастниками и сонаследниками» Христа (Еф. 3, 6). Итак, сотелесниками каким образом явились они? Именно таким, что, удостоившись причастия таинственной Евхаристии (εὐλογίας), стали одним с Ним телом, как, без сомнения, и каждый из святых Апостолов. Иначе по какой причине он назвал как свои собственные члены так и даже члены всех членами Христа? Ведь он пишет так: «Не знаете ли, что члены ваши члены Христа есть? Итак, взяв члены Христа, соделаю ли (их) членами блудницы? Да не будет» (1 Кор. 6, 15). Но и Сам Спаситель говорит: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь во Мне пребывает, и Я в нем» (Ин. 6, 56). Здесь надо особенно обратить внимание на то, что не по одному только настроению, состоящему в душевном расположении, будет пребывать в нас Христос, как говорит Он, но и по причастию, конечно природному. Как если кто, соединив один воск с другим и расплавив на огне, делает из обоих нечто единое, так чрез приобщение Тела Христова и Честной Крови Он Сам в нас и мы со своей стороны в Нем соединяемся. Ведь иначе было невозможно, чтобы подвергшееся тлению стало способным к оживотворению, если бы оно не сочеталось телесно с телом Того, Кто есть Жизнь по природе, то есть Единородного. И если не убеждаешься моими словами, дай веру Самому восклицающему Христу: «Истинно, истинно говорю вам: если не ядите Плоти Сына Человеческого и не пиете Его Крови, не имеете жизни в себе: ядущий Мою Плоть и пьющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Ин. 6, 53–54). Слышишь, как уже ясно говорит Он наконец, что, если не едим плоти Его и если не пьем крови Его, не имеем в себе, то есть в своей плоти, жизни вечной. Под вечной жизнью совершенно справедливо надо разуметь плоть Жизни, то есть (плоть) Единородного. Она воскресит нас в последний день. Как и каким образом, об этом выслушай, а я не замедлю сказать.