Кирилл Александрийский - Толкование на Евангелие от Иоанна. Том II

• Название: Толкование на Евангелие от Иоанна. Том II
• Автор: Кирилл Александрийский
• Издательство: Сибирская Благозвонница
• Жанр: Религия
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91362-464-2

Святитель Кирилл Александрийский (375 — 444) — великий святой отец Православной Церкви, который прославился прежде всего догматическими достижениями в области христологии и опровержением ереси Нестория в 429–431 гг. Однако сфера его деятельности была намного шире, и он известен также и как глубокий экзегет Священного Писания. Среди новозаветных экзегетических произведений наиболее знаменито «Толкование на Евангелие от Иоанна», которое и предлагается читателю. Это произведение было написано, как предполагается, до 429 г. и содержит в себе 12 книг, в которых, помимо истолкования этого «тайнозрительного» Евангелиста и объяснения глубоких тайн Божественного Домостроительства спасения и Боговоплощения, святитель полемизирует с различными ересями.

Это толкование, являющееся шедевром древнецерковной святоотеческой экзегетики, было переведено на русский язык известным отечественным церковным ученым-библеистом, профессором Московской Духовной Академии Митрофаном Дмитриевичем Муретовым (1851 — 1917).

Издается по: Творения святого отца нашего Кирилла Александрийского / Пер. Митрофана Муретова. Сергиев Посад, 1909, 1912. (Творения святых Отцов в русском переводе, издаваемые при Московской Духовной Академии; т. 67/<69>, 68/<70>). Переизд.: Свт. Кирилл Александрийский. Творения. Кн. 3. М.: «Паломник», 2002. (Библиотека Отцов и Учителей Церкви).

---

Аще ли же ни, за та дела веруйте Ми [251] (14, 11)

Здесь ясно высказывает, что Он не соделал бы и не совершил бы никогда того, что подобает одной только Божественной природе, если бы Он не был и по природе из нее. И заметь, с какою твердостью и вместе истинностью высказывает это. Он требует веры не столько ввиду Своих слов, хотя и не знал лжи, сколько ввиду Своих дел. А по какой причине, скажу об этом. Ведь употреблять подобающие Богу слова и речи и высказывать что-либо безрассудное — например, не представляет ничего трудного для человека беснующегося и умалишенного, а воспользоваться делом и силою, подобающими Богу, разве кто смог бы когда-либо? Какой же из тварей Отец может дать Свою славу? Разве обладать мощью все совершать и иметь всемогущую силу мы не считаем славою Отца, что отнюдь не принадлежит ничему другому, находящемуся в числе тварей? Итак, желая дать о Себе удостоверение посредством необходимых и вместе неопровержимых доказательств, Христос повелевает веровать вследствие самых дел Его, что Он в Отце и со Своей стороны имеет в Себе Отца, то есть в собственном Своем существовании носит природу Отца, как подлинное Его рождение, как плод истинный, как Сын, природно явившийся от Отца. Но между тем как Церковь Христова, хотя и весьма славящаяся правотою догматов, имеет такое представление о Единородном, однако ж богоборные еретики убеждают думать иначе слушающих и принимающих их пагубные слова. Свирепствуя своими порицаниями против Христа, они, жалкие, стараются превзойти друг друга не в рвении к благочестию, но чтобы одному оказаться нечестивее другого и высказать что-либо наиболее нелепое. Так как они пьют вино из Содома и горький виноград собирают из Гоморры (Втор. 32, 32), ибо не от Божественного Духа приемлют представления о Нем и не из откровения от Отца, но из головы дракона (ср. Пс. 73, 13), то и совсем не имеют здравых мыслей, а говорят такое, что делает горемычными души слушателей, низводя их в ад и в преисподнюю бездну. Осмеливаясь даже излагать это и в книгах, они тем как бы увековечивают бессмертием присущее им лукавство.

Достаточно высказав в настоящем случае то, что может помогать слушателям иметь правильное представление о Сыне, нам не следовало бы делать никакого упоминания об учении их. Но так как ничего нет невероятного в том, что их жалкими словами увлекутся души каких-либо простодушных людей, то я счел необходимым ниспровергнуть их зловредную болтовню истинными догматами и показать легко опровержимою их клевету, которою они хотят окружить Сына, а скорее — всю Божественную природу, что вернее будет сказать.

Вот что встретил я в книге наших противников. Занимаясь исследованием толкуемых слов, я нашел (в этой книге) после некоторых других рассуждений буквально такие слова: «Итак, Сын, существенно (по существу) объемлемый Отцом (οὐσιωδῶς περιεχόμενος ὑπὸ τοῦ Πατρός), Отца в Себе имеет слова изрекающим и знамения совершающим, что и изъясняет в словах: что я говорю вам, от Себя не говорю, но Отец, во Мне пребывая, творит дела Сам (ст. 10)».

Такова их пустословная болтовня. Но если и нам надо представить нечто такое, что может противостоять их словам и изобличать их неискусный ум (Рим. 1, 28), то скажу вот что. Их выражение, что «Сын существенно объемлется Отцом», какой имеет смысл и что означает, я не очень понимаю. Столь большую, должен сказать я правду, имеет оно неясность. Это рассуждение их как будто стыдится и укрывается в неясности, не имея смелости (быть выраженным ясно). Как «дурное делающий ненавидит свет и не приходит к свету, чтобы не быть изобличенным», по слову Спасителя (Ин. 3, 20), так всякая речь, означающая дурное, обыкновенно обращается к темным выражениям и не прибегает к ясному раскрытию, чтобы не открылись присущие ей пошлость и глупость.

В самом деле, что означает это: «Сын существенно объемлется Отцом»?

Всеми силами, сколько могу, постараюсь раскрыть это неясное выражение и, быть может, боящееся того, чтобы, ясно понятое, оно действительно не открыло злоумышления творца его.

Ведь если оно хочет выразить то, что Сын, являясь в сущности Отца, как единосущный Ему, и Сам имеет в Себе Отца, всецело просвечивающегося в природе Своего Сына, то согласимся и мы с таким рассуждением. Только термин «объятия» (περιοχῆς), употребленный о Сыне, кажется нам весьма неуместным.

Если же не выражает этого, — ведь никогда не может допустить рождение Сына из сущности Отца тот, кто изверг такую на Него хулу и кто утверждает, что природа Сына объята природою Отца как бы некое ограниченное тело, — то разве не окажется явно богохульствующим и исполненным доходящим до крайности умоповреждением? И называя Сына Богом, они вопреки разуму стараются присвоить Ему свойства тел. Ведь то, что всецело ограничивается каким-либо определением и измерением, мыслимым на расстоянии, так что имеет начало и конец, без сомнения, должно допускать и бытие, например, в каком-либо месте, иметь количественность и вид и образ. Но это все разве не свойства тел? И разве Тот, Кто выше нас, не будет мыслиться с нами, как нам подобный? И не окажется ли Он родственным всякой другой твари, уже не имея ничего большего пред нею, поскольку это касается до ограниченности ее?

Но если так, по неразумному предположению наших противников, то зачем напрасно устрашает нас словами: «Вы от нижних, Я от вышних», и опять: «Вы от мира сего, Я не от мира сего» (Ин. 8, 23)? А говоря о Себе, что Он «свыше» (ἂνωθεν), не употребил просто с «небес», ибо какое преимущество Он имел бы тогда пред святыми Ангелами, как скоро мы найдем, что и они «свыше», принимая выражение в местном смысле? Но оно указывает на то, что Он рожден от Вышней и над всем Владычествующей Сущности. Итак, как может Он оказываться истинным, если имеет свойства тел, общие с другою тварью, и вместе с приведенным из небытия в бытие объемлется Отцом, если мы должны признать, что ничто не может быть вне Его? Так и божественный Псалмопевец, изрекая Духом совершенно истинные и сокровенные тайны, говорит, что Сын не отсутствует решительно ни от одного места, свидетельствуя тем о Его бестелесности и неограниченности, как и о том, что Он не объемлется местом как Бог. «Куда, — говорит, — пойду от Духа Твоего и от лица Твоего куда бегу? Если взойду на небо, Ты — там; если сойду в ад, присутствуешь (и там); если возьму крылья мои поутру и пойду в пределы моря, и там рука Твоя будет путеводить меня и будет содержать меня десница Твоя» (Пс. 138, 7–10). А эти (лжеучители), безрассудно противопоставляя свое мнение откровениям Духа, подвергают Единородного ограничению, хотя они и обязаны иметь относительно этого правильное и надлежащее рассуждение. Ведь если наполняет небеса и пределы земли, то есть и ад, то разве не верх неразумия прилагать к Нему термин объема, не принимая во внимание того, что если лицо Его, то есть Дух — ибо лицом Сына называют Духа — наполняет все, то как Он Сам мог бы быть внутри объема Его Богом и Отцом? Но не менее безрассудно усвоять описуемость бестелесному и подвергать мере неограниченное. Ведь говорить, что Он существенно объемлется Богом и Отцом, что другое означает, как не то, что Он имеет ограниченную сущность, как, без сомнения, и каждое из Его творений, которым мы смело и истинно должны усвоять объемлемость, ибо (и они) тела суть, хотя бы и не такие, как наши. Кроме того, надо принять во внимание и вот что. Если мы считаем необходимым, чтобы объемлемое чем-либо находилось внутри того, что его объемлет, то разве отсюда не должно с бесспорностию следовать, что объемлемое мыслится меньшим объемлющего и является ограниченным, как бы будучи заключено объемом большего? Что же скажешь опять, любезнейший? Вот Он, представив Себя образом Бога и Отца и ясно сказав: «Видевший Меня, видел Отца», тут же опять присоединил: «Я в Отце и Отец во Мне» (Ин. 14, 9–10). Ведь если по вашему мнению, Он говорит, что, будучи начертанием и образом Родившего, Он, однако ж, объемлется Им существенно, то разве не для всех бесспорно, что этим Он желает, чтобы мы имели об Отце такие же представления, какие получили и о Нем? Поэтому необходимо быть ограниченным и Отцу, ибо есть это в Сыне. Пусть же решает еретик, кто больше Его? А мне не подобает об этом говорить или думать, ибо не отчасти Сын должен быть образом Отца, а отчасти нет. Ведь если имеет что-либо, что отчуждает или посредствует всецелое подобие (Его Отцу), то Он будет уже частичным, а не всецелым образом. Но разве можешь показать, где это говорит Священное Писание? Отнюдь, конечно, не последуем твоим словам и не отвергнем правоту священных догматов.

Удивляюсь, как не устрашились они сказать при этом: «Как Павел имел в себе Христа говорящего и совершающего чудеса, точно таким же образом и Сын имел в Себе Отца, говорящего и творящего знамения, почему говорит: "Веруйте, что Я в Отце и Отец во Мне, — если же нет, ради дел самых веруйте"».