Густав Барта - Венгрия за границами Венгрии

• Название: Венгрия за границами Венгрии
• Автор: Густав Барта
• Издательство: Центр книги Рудомино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-00087-052-5

Литература на венгерском языке существует не только в самой Венгрии, но и за ее пределами. После распада Австро-Венгерской империи и подписанного в 1920 г. Трианонского договора Венгрия лишилась части территорий, за границами страны осталось около трети ее прежнего венгероязычного населения. На протяжении почти ста лет писатели и поэты венгерского «ближнего зарубежья» сохраняют связь с венгерской литературой, обогащая ее уникальным опытом тесного общения с другими культурами. В сборнике «Венгрия за границами Венгрии» представлены произведения венгерских писателей Трансильвании, Воеводины, Южной Словакии и Закарпатья.

Литературно-художественное издание 16+

---

С первого раза проникнуть в суть названия и подзаголовков было непросто. Много больших фотографий, если точно — 11. Что на самом деле произошло — неясно. К счастью, просмотров и чтений было несколько. Пришли Томо и Меланья, и все началось сначала. Томо, который вместе с Лазо учился в гимназии, знает Б.О. (40 лет) как первоклассного бармена «Гаруды», он действительно — это повторяется неоднократно — был лучшим барменом Нови-Сада, но первый вопрос, точнее возглас, Томо гораздо ближе к сути: Sta je, В.О. (40) odsekao sebi кигас?! (Как это Б.О. (40 лет) отрезал себе член?!)

Я не бывал в «Гаруде», поэтому до свадьбы сына ни разу не видел Б.О. (40 лет), но хорошо помню это место (на улочке, параллельной улице Пала Папа), в восьмидесятые оно было местом паломничества моей дочери Леи с друзьями, новой волны Нови-Сада. Да, ничего себе, — заявляет Лея при вторичном — для него или для меня? — чтении Томо. Дождались-таки, сенсация на всю страну, все только на них смотрят?! Да, идея гениальная, бормочу я. Говорить невнятно у меня есть причина, я едва скрываю смятение и не ржу, как остальные, поскольку и сам не раз попадался в женские сети Лили.

Скорей всего, это и вызвало мое смятение, ни смеяться, ни смотреть в корень, как Томо, я не мог. Однажды, в Будапеште, на улице Хернад, она уже собиралась домой после большой пьянки (на ней была ну очень короткая юбка, выставлявшая напоказ трусики и даже тугие ляжки), а я, полупьяный и уже на взводе, провел пошлейшую церемонию передачи в дар редкой розовой раковины с парижского блошиного рынка. Раковина была точь-в-точь как вагина. Я вынес ее из кабинета на ладони и протянул Лили, как бы намекая, что жду ее собственную в ответ.

Я точно, если можно сказать, экзэктли, помню, что во время церемонии передачи раковины думал рассказать ей наш суботицкий анекдот (романист Крштич Бошко рассказывает его лучше всех, я часто прошу его рассказать, и тогда плачу или хохочу до слез) о том, как паренек хвастается друзьям, что был с женщиной. Что, наконец, с кем-то переспал. Ого-го! Все потрясены. Парни, притихнув, разевают рты и ждут рассказа, подробностей. Когда я слушаю этот анекдот, в этом месте мне приходит на ум стихотворение Васко Попа о гениальном румынском философе Чоране. Хорошего венгерского перевода у него нет и быть не может, потому что выражение «трахать» по-венгерски не звучит, оно лишено красоты, естественности и непринужденности. Словом, в поход в Карпаты отправляется группа молодых румынских интеллектуалов, среди которых Чоран. Начинается гроза, хляби разверзлись. Всем грозит гибель. Все постепенно примиряются с близким концом. Приникают к земле. Теряют надежду. Тогда Чоран начинает вопить и топать ногами, вам-то хорошо умирать, кричит он — вы уже знали женщин. Словом, герой анекдота переходит к подробностям. У друзей рты открываются еще шире. Повалил ее. Ого! Схватил там-то и там-то. Ого-го! Вздохи усиливаются. Напряжение растет. И тогда, говорит парнишка, дойдя до самого главного, и тогда… Что тогда? — спрашивают самые нетерпеливые. Тогда она вынимает пиписку (izvadila picku)…

Еще не прочтя статьи — мы рвем газету друг у друга из рук — на одной фотографии трехстраничного репортажа я замечаю коллекцию морских раковин на дорогом комоде. Невероятно, но, несмотря на обилие текста, информации, визуального ряда, для меня, все это — продолжение будапештской церемонии. Она предлагает. Я отнимаю и вхожу… Я, конечно, смеюсь со всеми, но большей частью над собой. Я совсем не могу посочувствовать Б.О. (40 лет), хотя, возможно, мы с ним похожи, Лили поняла мой намек, взяла у меня раковину и предложила, передала, поменяла на свою, прижав к лону мой дар, как герой моего романа «Морская раковина», приставивший между ног у только что вылепленной скульптуры красивую морскую раковину, чтобы вагина была настоящей, и я лишь мгновение спустя отнял раковину и вошел. И тогда мой неудачный перевод насчет Б.О. (40 лет), который поранил свой член, не совсем неудачен, тем более, что автор статьи использует для несостоявшейся кастрации множество терминов… Лили действительно представлялась, да и была модным дизайнером, например, свадебное платье Пири — ее работа (на той свадьбе в «Надьтерасе» в Паличе, на малой родине Гезы Чата, Лили появилась вместе с Б.О. (40 лет) на новехоньком серебристом внедорожнике, Б.О. (40 лет), который мне в какой-то мере земляк, ведь его отец из тех Баги, что жили в Горни-Бреге — у Баги мы купили деревенский хутор; большинство их работало в Германии, но о том, что одна ветвь осербилась, а вторая, в Германии, онемечилась, я и не знал. Почему-то я ни разу не сел за их столик, где сидели еще белградский ценитель музыки, известный автор книги о Рахманинове, Мирна и лучшая подруга Мирны, потрясающей красоты певица. В итоге я станцевал главный танец с Мирной. Хотел с подругой, она была на свадьбе самой красивой (хотя дочь знаменитого, недавно застреленного редактора газеты, однокашница моего сына, Чурувия выглядела не хуже), ну, и с Лили, которая больше не походила на морскую раковину — скорее на шикарную ювелирную чашу, но я, как уже говорилось, танцевал с Мирной… На тот момент Б.О. (40 лет) (смуглый, худой, с короткими седыми волосами) торговал тканями, они прожили с Лили уже несколько лет, но с Лазо она так и не развелась, и он тоже жил с ними. Это был, так сказать, идеальный треугольник. Но потом Лили, почему-то бросила Б.О. (40 лет), наверное, надоел, или бизнес загнулся, точно не знаю, но он остался жить с ними в доме в Сремски-Карловци — фотография есть в газете. Это действительно самый старый дом в Сремски-Карловци, поясняет Роза. Сфотографирована кухня: XVIII-й век, внизу подпись. Лазо так хитро устроил в доме антикварную лавку, что казалось, будто все в нем было на продажу, хотя то, что действительно продавалось, он собирал по блошиным рынкам (buvljak) и даже свалкам. Роза была им нужна как эксперт, музейная крыса. Самой же Розе нравилось экстравагантное общество.

Так сложились обстоятельства, что Лили, точнее ее тетку и воспитательницу, мы знали давно: в молодости она была очень похожа на Лили, и я, будучи студентом и сотрудником литературного журнала «Уй симпозион», часто видел ее в Нови-Саде с мужем, врачом-алкоголиком. Они жили в угловом особняке с железным человеком над процветавшими в ту пору кафе «Гурман» и «Загреб», и нередко сиживали внизу. Звездица, так звали тетю Лили, всегда была отлично одета, ухожена и потрясающе красива, так что я иногда ее путал с Лили. Каким-то образом, может, в курортный сезон, она познакомилась с Хедвиг Варна и стала регулярно приезжать в Канижу, судя по всему, она тоже питала склонность к собирательству хламья. Но вот кто был самым настоящим, классическим собирателем, так это Боро Агбаба, парижский помоечник, с которым потом сошлась Хедвиг; Рузо и Розетта много мне об этом рассказывали: Розетта держала с одним чехом антикварную лавку возле Лувра.

В это время, как уже говорилось, на террасу прибыли Томо с женой. Они всегда очень рады Розе. Для них естественно, что пустую (в метафизическом смысле), однообразную жизнь курортного городка Роза оживляет очередной сенсацией. Как я уже сказал, они тут же накинулись на газету, о Лазаре Томо весьма невысокого мнения, но не потому, что тот наркоман и педик, всегда добавляет Томо. А вот Б.О. (40 лет) он всегда хвалил. Томо описал «Гаруда санкью»: там была сеть через весь зал, яркая подсветка, а сзади Б.О. (40 лет) смешивал напитки, прямо как в фильме про доктора Мабузе… Меланья громко прочитала все три страницы, потому что Томо не взял очки.

Лили категорически отрицает, что Б.О. (40 лет) собирался отрезать половой орган (polni organ) из-за небольших размеров. Она несколько раз подчеркнула, что Б.О. (40 лет) был красив, как бог, и имел крупный, красивый детородный орган. Почти как у осла — процитировал Лили ехидный журналист. Хотя — подняла палец вверх Роза — когда на следующий день кто-то на блошином рынке осторожно спросил Лили об этом, она заметила: как странно, что он взял самые тупые ножницы, хотя дом битком набит серьезными портновскими инструментами довоенных времен, ножами, штыками, мечами и саблями разных знаменитостей, ножами и мачете известных путешественников и охотников (напротив их лавки на улице Дуна был магазин ножей и точильня, так что все приличные ножницы, ножи, охотничьи ножи, штыки, мечи, сабли, мачете и тесаки были отлично заточены)…

В тот вечер они втроем читали в постели. Втроем, в постели? — спросил Томо. Так написано — сказала Меланья. Почему бы людям не почитать втроем в постели?! — возмутился кто-то. Они вместе читали — в постели, продолжала Меланья: Андрича. Роза тихо, чтобы не мешать Меланье, добавила: про казнь на колу, точно вам говорю. Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! И вот Роза близко к тексту, по-сербски начала пересказывать сцену из «Моста на Дрине». Ее, конечно, все отлично знали. Помню, готовясь к выпускным экзаменам, я читал, в основном, «Мост на Дрине», особенно сцену казни на колу. Однако то, что Роза знает ее наизусть, меня несколько удивило. Описание самой казни она предварила двумя цитатами. Как я уже сказал, по-сербски, иногда с переводом (восстанавливая события, я, за неимением розиного таланта, использую литературный перевод Золтана Чуки[12]: