Джон Варли - Тысячелетие

• Название: Тысячелетие
• Автор: Джон Варли
• Жанр: Научная Фантастика

---

Не менее пристально мы наблюдаем за пассажирами, недовольными теснотой этой консервной банки. Например, за теми, кому в соседи попался какой-нибудь верзила, или, скажем, за троицей незнакомых между собой людей, сидящих в одном ряду и пытающихся заняться работой. Если средний из ряда выходил попить или пописать, он, как правило, не возвращался. И я еще ни разу не слышала жалоб от его соседей.

Но самым надежным нашим козырем была полнейшая невероятность того, что мы делали. Порой кое-кто из пассажиров, идя по проходу, бросал по сторонам удивленные взгляды. Человек видел, что во время старта все места были заняты, и не мог понять, откуда взялись свободные сиденья. Ну и что? Логика была на нашей стороне. Парень-то знает, что никто не мог выйти наружу на перекур. Стало быть, рассуждая логически, все пассажиры по-прежнему на борту, а следовательно, они просто находятся где-то в другой части самолета. Дальше подобных умозаключений никто не идет, умыкни мы хоть полсамолета.

Убедившись, что перехват проходит гладко, я решила наведаться на "десятку". И когда в очередной раз появились Ворота, я... прошла в будущее, переоделась в форму "Юнайтед", пока операторы настраивали Ворота на другой самолет, и... шагнула на борт DC-10.

Еще одно преимущество больших лайнеров: никто не замечает новой стюардессы.

Поскольку на этом рейсе риска было меньше, моя команда совсем обнаглела. Перехватчицы под тем или иным предлогом заманивали пассажиров в хвост самолета, откуда те уже не возвращались. Одобрительно кивнув своим, я подозвала Ральфа Бостона. Он последовал за мной на кухню.

--Как дела?-- поинтересовалась я.

--Прекрасно. Через пару минут приступим к заключительной операции.

--Который час по местному?

--Осталось двадцать минут.

Как вам это нравится? Когда я покинула 747-й, он летел где-то над средним западом и ему оставалось еще три часа полета. А "десятка" уже пересекала Калифорнию два с половиной часа спустя. Вполне достаточно, чтобы голова пошла кругом.

Хотя, с другой стороны, зачем, спросите вы, операторы в верхнем времени ждали целые сутки, пока я смотрела шоу Карсона в номере нью-йоркского мотеля?

Конечно же, ничего они не ждали. Как только Ворота исчезли из моего номера, их сразу перебросили в сортир 747-го на следующий день. С точки зрения Лоренса, события происходили непрерывно: я ушла в Ворота, Сондергард из них вышла, а потом Ворота померцали-- и в них показалась первая стюардесса, выпихнутая мною назавтра из "боинга".

К этому просто надо привыкнуть.

--Что-то не так?-- спросил Ральф.

Я взглянула на него. Ральф на сей раз не изображал из себя бортпроводника-мужчину. Кожкостюм превратил его в превосходную копию очень темнокожей и очень женственной особы, чье имя наверняка осталось ему неизвестным. Ральф маленького роста и в перехватах участвует уже давно. Больше года.

--Все в порядке, приступайте. Мне остаться с вами или вернуться на "боинг"?

--Лили в первом классе одна. Можешь пойти подсобить ей.

Я так и сделала. Теоретически, конечно, я руковожу операцией, но командиром группы на DC-10 был Ральф, а на 747-м-- Кристабель. Во время подобных перехватов я предпочитаю не мешать своим командирам командовать.

Операция в первом классе прошла как по нотам. Мы разыграли стандартный гамбит "кофе-чай-или-молоко", основанный на нашей стремительности и козлиной инертности. Я склонилась над первыми двумя сиденьями слева, улыбаясь до ушей.

--Надеюсь, вы довольны полетом?

Шпок-шпок. Дважды спущен курок, дуло упирается в голову, чтобы другим пассажирам не было заметно.

Следующий ряд.

--Привет, ребята. Я Луиза. Полетели!

Шпок-шпок.

Мы добрались уже до задних сидений, и только тогда до них начало доходить. Несколько человек привстали, глядя на нас в изумлении. Я посмотрела на Лили, она кивнула, и мы вырубили их быстрой очередью. Весь салон первого класса заснул безмятежным сном, а стало быть, никто из них не сможет помочь нам тащить спящих к Воротам. Это совершенно несправедливо, но другого выхода нет. Вот вам еще одно преимущество полета первым классом, воздушные путешественники!

Мы поспешили в салон второго класса, где хлопот, как правило, побольше. Усыплять пассажиров там еще не начали. Ральф продолжал процедуру прореживания: я увидела, как он склонился над креслом у прохода и пригласил сидящего пройти за ней (за ним) на минуточку.

Парень встал, и тут спина Ральфа взорвалась. Что-то ударило меня наотмашь в правое плечо. Я крутанулась и начала оседать.

И увидела у себя на ладонях яркие красные пятна.

Я подумала: Воздушный пират. Этот парень-- воздушный пират.

И: Но почему он ждал так долго?

И: В 80-х самолеты угоняли крайне редко.

И: Что меня ударило в плечо-- пуля? Что с Ральфом-- погиб?

И: Проклятый сукин сын и впрямь воздушный пират!

Мне казалось, будто время остановилось.

На самом деле, когда пуля ударила меня в плечо, я крутанулась, выбросила вперед левую руку, переключила парализатор на режим уничтожения, присела в повороте, тщательно прицелилась и разнесла подонка в клочья.

Верхняя часть его торса вместе с головой взлетела в воздух и приземлилась в проходе шестью рядами дальше. Левая рука шлепнулась кому-то на колени, а правая, сжимающая пушку, просто упала. Ноги вместе с тазом рухнули назад.

О'кей. Я могла бы его парализовать.

Но ему повезло, что я этого не сделала. Если бы я выволокла его через Ворота живым, я поджарила бы себе его яйца на завтрак.

Нет смысла описывать последующий пандемониум. А и был бы смысл, так я почти ничего не видела; большую часть времени я просидела в проходе, глядя на кровь.

Перехватчицы вынуждены были парализовать всех пассажиров. К счастью, многих уже перебросили через Ворота в процессе прореживания. Но остальных команде пришлось тащить на собственном горбу.

Наконец Лили склонилась надо мной с таким видом, точно боялась, что я рассыплюсь на кусочки при малейшем прикосновении.

--Кровь в основном Ральфа, не моя,-- сказала я, надеясь, что не вру.-- Вообще-то хорошо, что я остановила пулю, иначе она пробила бы фюзеляж.

--Ну, это с какой стороны посмотреть. Луиза, придется забирать экипаж из кабины. Летчики все слышали.

--Не беда. Время еще есть, перебрасывай их в Ворота.

Я приготовилась встать. На счет "три": и раз, и два, и...

Нет, не сейчас.

--Мы пока не можем их перебросить,-- сказала Лили. Моя попытка подняться вызвала у нее озабоченную мину, но мне было наплевать. Сейчас я ей покажу!-- Мы стаскиваем их к сортиру,-- продолжала она,-- но Ворота на "боинге".

--Как Ральф?

--Мертв.

--Не оставляй его здесь. Забери с собой.

--Конечно. В любом случае я обязана его забрать, у него полно протезов.

Я ухитрилась встать на ноги, и мне сразу полегчало. Все не так страшно, твердила я себе. Один погибший, одна раненая, а в общем полный порядок. Но недостатки одновременного перехвата на двух самолетах становились все более очевидными: мне позарез нужны были Ворота здесь, готовые к употреблению в любой момент.

Легко сказать-- нужны. Самый главный лимитирующий фактор Ворот-это временной закон, гласящий, что они могут появиться в один и тот же момент однажды и только однажды.

Если, к примеру, настроить Ворота на 7-е декабря 1941 года с шести до девяти утра на остров Оаху, мы можем при желании умыкнуть весь экипаж линейного корабля "Аризона". Но эти три часа останутся для нас закрытыми навеки. Случись в то же время что-то интересненькое в Китае, или Амстердаме, или на Марсе, нам останется только локти кусать. Даже временные сканеры тут бессильны-- мы не только не способны проникнуть в те три часа, но даже посмотреть.

А в результате-- еще один парадокс.

Временной поток весь испещрен слепыми белыми пятнами. Большинство из них образовались после наших перехватов или путешествий во времени, совершенных еще до нас. Но некоторые представляют собой результат будущих перемещений во времени. То есть через пару лет или пару дней кто-то решит отправиться в какой-то конкретный отрезок времени, неважно куда. И поскольку путешествие состоится, данный отрезок закрыт для сканирования.

Это явление называется темпоральной цензурой. Нам не дано увидеть самих себя и таким образом узнать, что мы будем делать. Мы знаем только, что белое пятно существует, хотя никто еще в том промежутке времени не бывал, но мы понятия не имеем, зачем кто-то отправится туда.

Если вы думаете, что я сама в этом хоть что-нибудь понимаю, то вы слишком хорошо обо мне думаете. Я просто принимаю законы такими, какие они есть, и стараюсь делать все, что от меня зависит.

Правой рукой я двигать не могла. Не то чтобы она слишком болела-- ее вроде как не было вовсе. Поэтому я на нее плюнула и принялась тащить козлов, наматывая пряди их волос на пальцы левой руки-- прием, известный у нас под названием "экседрин от головной боли номер один миллион до Р.Х."