Владимир Караханов - Продолжение поиска (сборник)

• Название: Продолжение поиска (сборник)
• Автор: Владимир Караханов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1977

В сборник Владимира Караханова вошли две приключенческие повести и рассказ, героем которых является инспектор уголовного розыска города-спутника Баку. Эти произведения написаны по материалам, хорошо знакомым автору, работающему в органах внутренних дел с 1959 года. Первая часть повести «Догони день вчерашний», «Сигнал на пульте», печаталась в сборнике «Приключения, 1971»; вторая часть «Похититель тигренка», под названием «Встреча с полосатым» — в сборнике «Приключения, 1975».

---

— Я могу привезти их вам в отдел, — с готовностью предложил он.

Так бы с самого начала… Но сейчас такой вариант меня не устраивает.

— Я не знаю заранее, как сложится завтрашний день. Есть другие дела, есть начальство. Давайте-ка лучше предварительно созвонимся. Вы до какого часа на работе?

— До пяти.

— Я вам обязательно позвоню, договорились?

Я записал номер служебного телефона Валентина Матвеевича и распрощался.

2

Потерпевшие видели не отмычки, а связку ключей. После беседы с Валентином Титаренковым я уверен — ту самую, якобы лежавшую в сейфе. Почему же вчера я не уличил его во лжи, почему не опросил напрямик, кому он отдал ключи перед отъездом в командировку? Чего ради вступать с двадцатитрехлетним парнем в психологическую дуэль, когда уверен, что он не принимал участия в преступлении? Объяснить бы просто: «Валентин, кто-то воспользовался твоей доверчивостью, но стоит тебе сказать правду, и мы легко найдем преступника. Ты человек с высшим образованием и должен понимать, как важен для общества правопорядок. Ведь это только, на первый взгляд кажется, что мошенник обвел вокруг пальца незадачливых граждан, а государству, всем остальным вреда не причинил. Общество не может остаться равнодушным, когда наносится ущерб любому из его членов. Такое равнодушие в конечном счете привело бы к беззаконию и произволу». Я ничего подобного не сказал, потому что понял: у Валентина есть веские причины скрывать истину. Он превратил дачу, мягко говоря, в веселый загородный домик. Тот, кому он передал ключи,<в случае разоблачения мог «вынести сор» из избы, то есть из дачи, а это грозит Вале неприятностями и в институте, и с отцом. Поэтому на добровольных началах у него немногое узнаешь. Другое дело, если ему придется сказать правду. Я надеялся, что мне удастся поставить его в такую ситуацию. А пока решил потянуть за другую ниточку.

Жорик Айресов — певец из ресторана фабрики-кухни. Именно его щедро одаривал Айриянц. Они могли быть между собой знакомы. Значит, нужно выяснить, так ли это.

Но прежде необходимо познакомиться с самим Жориком. Для начала — заочно.

Прямо из дома я заехал в министерство и навел справку. Вот она лежит сейчас передо мной: бланк, пересеченный черной диагональю. Жирная линия словно бы зачеркивает прошлое, в котором была судимость за карманные кражи в трамваях, автобусах, магазинах; если хочешь, живи по-новому! Вроде бы захотел… Освободился три года назад, работает, ни в чем дурном не замешан. И дай бог! Мне вовсе не обязательно, чтобы партнером Айриянца оказался именно он. Настоящего виновника я все равно найду.

Но судимость все же настораживает. Ведь как подучилось: едва потянул за «ниточку», заинтересовался, что за личность этот певец Жорик, и, на тебе, оказывается судим. Теперь вариант с непосредственным обращением к Апресову отпадает. Интересующие меня вопросы: знаком ли он с Айриянцем и Валентином, придется выяснять окольными путями. Пойду обедать сегодня на фабрику-кухню.

Незадолго до обеденного перерыва позвонил Кунгаров, буркнул:

— Зайди.

Обычно он к своим инспекторам заглядывает сам, а если уж вызывает, то всех вместе на совещание или летучку. Когда же вызов персональный, да еще таким тоном, одно из двух: либо чем-то расстроен, либо недоволен тобой лично.

В данном случае оказалось и то и другое.

— Звонили из горисполкома. Видно, сынок пожаловался папаше, а тот своему прежнему начальству. Не можешь поладить с сопляком, а мне выслушивать из-за тебя всякие упреки.

Я не перебивал Рата. Когда он сердит, ему надо дать возможность высказаться. Я только присел и закурил, чтобы не начать злиться самому.

— …Мол, не можете найти преступника, — продолжал Рат, — и прикрываетесь активностью в отношении абсолютно непричастного человека. И так далее в том же духе.

Я пожал плечами и протянул Рату пачку сигарет.

— Что ты мне суешь, как конфету барышне?!

Однако сигарету все-таки взял и тут же принялся ее портить: не затягиваясь, обдал меня облаком дыма.

— Ты же сам утверждал: в причастность младшего Титаренкова не веришь. Чем ты его допек?

— Это тебя по телефону допекли. Сочувствую. Но что мне делать прикажешь? Ждать, пока ориентировка сработает или Айриянц с повинной явится? А может быть, вообще работать по принципу: нас не тронь, и мы не тронем?

— Ты по существу давай, — уже не так воинственно предложил Рат.

— По существу, Валентин Титаренков превратил отцовскую дачу в злачное местечко, уезжая в командировку, ключи от дачи передал черт знает кому, а говорить правду не хочет, врет, что они лежат в сейфе в институте…

— Так, может быть, Айриянц с ним договорился?

— Нет. По-прежнему считаю: нет. Или Айриянц его облапошил, или кто-то сыграл роль посредника. В обоих случаях Титаренков заранее не знал о готовящейся махинации. Если бы знал, ключи не отдал бы. Он, конечно, не сахар, но до преступника ему далеко.

— А сейчас, по-твоему, ему все известно?

— Над этим вопросом я тоже задумывался, но к однозначному мнению пока не пришел. Или он был поставлен перед фактом и тогда уже посвящен в подробности, или сам догадался. Одно ясно: он чего-то боится, поэтому разоблачение мошенника не в его интересах. Возможно, пугает огласка «дачных похождений», а может, есть и более веские причины. То ли от Айриянца, то ли от третьего лица попал в какую-то зависимость…

— Денежную?.. — предположил Рат.

— Едва ли он нуждается. Детей нет, зарабатывают с женой прилично, да и отец наверняка помогает. Единственный сын.

— Ошибаешься. «Единственным» чаще всего и не хватает.

— Видел бы ты, как я его вчера обхаживал, только что сопли не утирал. А он все равно жаловаться…

— Решил принять контрмеры, значит, горячо, — сказал Рат. — Верно ты его зацепил. Отец, ты же знаешь, порядочный человек; наплел, наверное, ему с три короба… Вот что, накатай служебную записку на мое имя, на всякий случай…

— He-а. Когда все станет ясно, тогда и напишу.

— Упрямый ты, — опять запыхтел сигаретой Рат.

— Да и некогда мне писаниной заниматься. Сам же пять дней дал. Вот за неисполнение задания в срок готов любую объяснительную писать.

— Ну, ну… — согласился Рат. — А действительно уложишься?

— Уложусь.

— Тогда топай. — И совсем миролюбиво закончил: — Я сегодня буду в исполкоме, сам объясню ситуацию.

От Кунгарова я направился на фабрику-кухню. Она находится на порядочном расстоянии от юротдела, и потому мы там редко обедаем. Сегодня это обстоятельство меня особенно устраивает, меньше вероятности, что кто-нибудь в самый неподходящий момент вдруг скажет: «Здравствуйте, товарищ капитан, как здоровье, как семья?»

Время обеденного перерыва для большинства учреждений на исходе, в огромном зале малолюдно. Хотя ресторан днем превращается в столовую, посетителей обслуживают официантки. Ищу глазами свою знакомую, Марину, чтобы выбрать столик наверняка, не пересаживаться потом в «зону» ее обслуживания. По графику она должна работать сегодня в первую смену.

Мне не повезло. Марины в столовой не было: или заболела, или поменялась сменами. Но необоснованная жалоба Валентина Титаренкова словно прибавила мне энергии. Так и не пообедав — а готовят здесь хорошо, — я поехал к Марине домой.

Оказывается, сын у нее заболел, насморк, температура. Тот самый паренек, которого мы с Аллочкой — инспектором детской комнаты, в прошлом году из преступной компании вытащить успели, в последний момент.

Я борща тут наварила, никогда такого не ели, — предложила хозяйка.

— Адмиральский? — пошутил я, но попробовать стоически отказался. — Ищу одного типа. Он у вас в ресторане появлялся. На прошлой неделе. А может, и раньше заглядывал.

Я старательно описал предполагаемую внешность Айриянца, но Марина такого не помнила. Зато она мигом узнала Валентина Титаренкова, стоило мне только набросать его портрет.

— Часто у нас бывает. Развязный такой. С музыкантами якшается, с Жориком, певцом, друг-приятель. Девочки наши некоторые с ними на дачу шлендали. Жорку даже администратор предупреждал, чтоб девчонкам головы не задурял, потому как на работе находятся. Тогда они с приятелем энтим, с дачей, за гостьями ударять стали. Правда, последнее время соловей наш поостыл к бабонькам, вроде бы жениться собрался. Жорик, он осторожный. Раз надумал жениться, видать, не хочет, чтоб о нем дурное болтали. А ваш знакомый на каждую юбку глаза лупит. И ко мне подбивался, но я его быстро наладила. «Я хоть и безмужняя, — сказала, — да одного постоянного имею, и мужик он покрепче тебя во всех смыслах; если шибанет ненароком, всю остальную жизнь о бабах только мечтать будешь». Так я его и отшила.

— И правильно сделали, — весело сказал я.