Юрий Поляков - Левиафан и Либерафан. Детектор патриотизма

• Название: Левиафан и Либерафан. Детектор патриотизма
• Автор: Юрий Поляков
• Жанр: Публицистика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-8041-0797-1

Публицистика Юрия Полякова, так же как и его художественная проза, всегда вызывала бурный отклик читателей и явное недовольство властей. Прочтя эту книгу, вы сможете не только приобщиться к острой, неординарной мысли писателя, оценить его афористично-иронический стиль, но и убедиться в том, насколько в своих прогнозах и предвидениях автор опережает текущий момент. Кстати, используя в наших политических спорах некоторые словечки и выражения, мы даже не подозреваем, что попали они в современный русский язык из статей Юрия Полякова.

Новая книга «Левиафан и Либерафан. Детектор патриотизма» — пятый публицистический сборник автора. Ей предшествовали издания «От империи лжи — к республике вранья» (1997), «Порнократия» (2000), «Россия в откате» (2008), «Лезгинка на лобном месте» (2013). В новую книгу вошли свежие публикации, но уникальна она еще и тем, что писатель являет читателям все виды своего отточенного гражданского оружия: здесь и острейшие статьи, и литературная полемика, и разящие высказывания в Фейсбуке, и сатирическая поэзия, и интервью, ставшие событиями общественной жизни. В каждом слове — тревога за будущее Отечества, жесткая отповедь «либерафанам», борьба с государственной недостаточностью и устремление к созидательному реваншу.

---

О художественной ценности «Левиафана» даже не стоит говорить. По жанру я бы отнес его к подвиду «оскародоносных» фильмов. Анализировать такие — то же самое, что рассуждать, хорошо ли выглажены брюки у трамвайного карманника. Допустим, идеально. И что дальше? Но об Алексее Серебрякове не сказать не могу. Если бы учредили актерские премии и награды за монотонность и однообразие, он бы собрал все сразу. Кого бы ни играл Серебряков — командира штрафбата, урку, крестьянина, рогатого автослесаря — он одинаков, как башмаки фабрики «Скороход».

А вот ещё подтверждение тому, что «Левиафан» — просто ветхозаветная агитка. Ну скажите, сильно бы пострадал, изменился по смыслу фильм «Судьба человека», если бы героем оказался не русский солдат, а, скажем, татарский? Думаю, не сильно. А теперь попробуйте вообразить на месте звягинцевских персонажей — мерзавца-мэра и христопродавца-владыки — не русского человека и не православного иерарха. Разве нет у нас мэров, депутатов, скажем, из мусульман или иудеев, а то и буддистов? Есть. И окормляют их, как вы догадываетесь, не батюшки. Страшно подумать, сколько за такое кино надавали бы режиссеру глобусов, сколько Оскаров добавили бы и сколькими бы пальмовыми ветвями высекли. Это только у нас за конъюнктурное поношение своей страны можно получить «Золотого орла», вскормленного на казенные деньги.

Но самое грустное заключается в другом. С точки зрения формальных признаков жизненного успеха, тактика таких как Звягинцев безошибочна. Ведь только за показательное отвращение к своей стране можно сегодня получить признание и поощрение просвещенного Запада. Далее с избранным российским деятелем культуры происходит примерно то же, что и с раскрученным брендом. Вроде бы, бритв до чертовой матери, но в голове почему-то крутится один «Жиллет» — «лучше для мужчины нет». Потом, овеянный рассчитанной гонимостью, пророк возвращается в Отечество (лучше на паровозе через всю страну) и становится для народа чем-то вроде водки «Смирнофф». Да, наша расейская, но уже с двумя «Ф» на конце. Почувствуйте разницу! А дальше — самое главное: спохватившаяся родная власть изнемогает, чтобы вернуть благорасположение заблудшего, но всемирно знаменитого овна, оплачивает его бессовестно раздутые творческие сметы, по секундомеру вручает ему ордена к дням рождения и, наконец, с официантской поспешностью отливает бронзовый памятник великому «возвращенцу» в назидание прочим.

А теперь назовите мне три причины, по которым взыскующему славы режиссеру не стоит снимать фильмы, подобные «Левиафану»! Одну я, впрочем, сам знаю: порядочное отношение к Отечеству. Остальные, может быть, вы мне подскажете?

2014

Подвижница

Само название этой книги, на первый взгляд, объясняет: о ком и о чем в ней пойдет речь. Конечно же, о Татьяне Васильевне Дорониной — великой русской актрисе, четверть века возглавляющей МХАТ имени Горького. Речь пойдет о ее жизни в искусстве. Но это лишь на первый взгляд, потому что в нашем обычае искусство и особенно театр — это не просто эстетическое поприще, это всегда выбор, распутье: подвижничество или пособничество, верность или предательство, созидание или разрушение, облагораживание или обезображивание, воспитание или развращение, обогащение или оскопление традиции…

Общественное влияние человека, стоящего на сцене или смотрящего на нас с экрана, очевидно во все времена, но в эпоху сломов значение этого рода деятельности возрастает стократ. Почему? Да потому что в пору распада и помрачения именно подлинное искусство, как и религиозная вера, дает смятенным людям канон выживания не по звериным, а по людским, нравственным законам. Трудно вообразить, в какие бездны могла бы обрушить страну молодая, жесткая, беспочвенная Советская власть, не будь Художественного театра, Третьяковки, Пушкинского дома, не будь в Отечестве таких пророков, как Горький, Станиславский, Немирович-Данченко, Блок, Есенин, Булгаков… Они встали на пути тех, кто хотел «разроссиить» Россию. Они не позволили.

Татьяна Доронина в советские времена была не просто знаменитой актрисой, чью фотографию я, школьник, с трепетом купил в газетном киоске. Она была, как сейчас принято говорить, лицом советского искусства, а на самом деле — ярчайшим выражением русского национального архетипа, о чем как раз теперь говорить не принято. «Ты меня любишь, а я хочу, чтобы ты меня уважал!» — вслед за героиней фильма «Еще раз про любовь» повторяли миллионы женщин в СССР. И вздыхали они именно так, как вздыхала, волнуясь грудью, героиня другого всенародно любимого фильма — «Три тополя на Плющихе». Театралов восхищали неповторимые и не повторяющиеся сценические образы, созданные Татьяной Васильевной в БДТ, во МХАТе, в театре имени Маяковского.

У любой нации в каждой сфере есть свой «короткий список» знаменитостей. Оказаться в нем почти невозможно, слишком многое должно совпасть и сойтись. Чтобы стало понятнее, о чем я говорю, попробуйте вспомнить имена наших космонавтов. Юрий Гагарин, Герман Титов, Валентина Терешкова… А дальше, увы, кто-то помнит, а кто-то позабыл. Доронина входила в такой «короткий список» советских актрис. Ее знали все. И любили. Зачем я упорно напоминаю об этом? Чтобы польстить? Доронина в лести не нуждается. Но ее феноменальную популярность важно учитывать, ибо в конце 80-х началась эпоха перемен, а точнее — новая смута, и от человека искусства, владеющего умами, а главное — сердцами соотечественников, снова стало зависеть больше, чем обычно. Фактически судьба страны.

Я хорошо помню те времена: казалось, вся творческая интеллигенция поднялась в едином порыве к свободе творчества, против понукающего идеологического жезла, против плановых поставок на сцену и на экран положительных героев. Кто ж знал тогда, что избыток положительных героев — полбеды, настоящая беда, даже катастрофа — их отсутствие. Однако иные деятели, даже поседелые мэтры, понимали свободу творчества примитивно, как подростковое отлынивание от любой ответственности. Не важно перед кем — перед зрителем, читателем, властью, предшественниками, современниками или потомками. За сжиганием партбилетов и трибунным витийством часто скрывалось убогое желание сделаться рантье от искусства и стричь купоны, не думая о том, что культура — неотъемлемая часть народной и государственной жизни. Увы, тогда многим «творцам» казалось и кажется до сих пор, будто можно танцевать на верхней палубе, когда в борту пробоина и кочегары по горло в воде. Собственно, эта агрессивная безответственность крикливой части творческой интеллигенции и сделала возможным невозможное. Шоковые реформы. Кровавый октябрь 93-го. Очередную попытку «разроссиить» Россию, попытку, остановленную, да и то не до конца, лишь теперь, в новом веке. Мало кто из звезд, входящих в «короткий список», поднял тогда голос против эпидемии саморазрушения.

Разлом МХАТа в 87-м предзнаменовал разлом СССР. Разделение единого творческого коллектива было закономерным результатом разного понимания смысла и назначения театра. Идти в искусство только за свободой творчества, примерно то же самое как жениться исключительно для разучивания поз «Камасутры». Если человек этого не понимает, объяснить ему невозможно. Те, для кого театр был служением не только искусству, но и народу, державе, выбрали своим лидером Доронину. Возглавив МХАТ имени Горького, она оказалась в ряду немногих, выступивших против плясок на верхней палубе тонущей страны, против попрания исторически сложившихся ценностей русской цивилизации.

И миллионы людей, замороченных эфирной болтовней и клекотом веселой беспочвенности, очнулись: если Доронина против, значит, три сестры, играющие «в бутылочку» с Солёным, это не поиски сценической новизны, а поношение здравого смысла, истребление нравственного закона внутри нас. Если театр Дорониной против того курса, который взяла страна с пробоиной в боку, значит, лукавые лоцманы ведут ее не туда. Либеральная номенклатура и рантье от искусства этого не простили. Четверть века Татьяна Васильевна жила и работала в атмосфере необъявленного бойкота, когда упорно замалчивались ее новые роли и постановки, когда старательно забывались ее круглые даты. Я и сам натолкнулся на эту ледяную стену, выстроенную вокруг Дорониной и ее театра, когда в 2001-ом со Станиславом Говорухиным работал во МХАТе над спектаклем «Контрольный выстрел». Но что подвижнице неприязнь себялюбцев? Что человеку, который служит своему народу, суетливая месть тех, кто «живет, под собою не чуя страны»? Ничто.

Итак, читатель, эта книга не только об актрисе и ее жизни в искусстве. Автору Галине Орехановой, давней, верной соратнице Татьяны Васильевны, удалось ярко, опираясь на обширный материал, показать, как в смутные времена настоящее искусство формирует канон нравственного выживания, как живая традиция оберегается от мертвой новизны, как и какой ценой большой национальный художник помогает своему народу отвернуться от бездны.