Родриго Кортес - Фармацевт

• Название: Фармацевт
• Автор: Родриго Кортес
• Жанр: Триллер
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-86950-3

Английский граф Стэнфорд привез из Афганистана восточную красавицу, женился на ней, и вскоре родился Ричард. В колледже над мальчиком издевались, обзывали полукровкой, индийской обезьяной. Но однажды вдруг все изменилось. Дик обнаружил в себе дар – он стал видеть внутренним зрением молекулярную структуру вещества. И подумал: наверняка это Божий дар, ниспосланный ему для исцеления заблудших душ. Не сомневаясь в своем высоком предназначении, Ричард оборудовал химическую лабораторию, где изготовил препарат, вызывающий у человека необыкновенный прилив сил. Это открытие вмиг прославило Ричарда, дало ему власть и деньги. Но гениальный фармацевт уже не мог остановиться и задумал безгранично могущественное зелье – «панацею для души», – которое, по его замыслу, должно сделать все человечество счастливым…

---

Не раз и не два за это время возникало у Ричарда диковинное чувство. Не страх, нет. А что? Трудно подобрать название. Будто идёшь по хлипкому тоненькому мостику над бездонной пропастью. И вот мостик под ногами начинает чуть слышно, едва заметно по-трес-ки-вать… В чём-то такое чувство сродни ирреальному ночному кошмару, только вот проснуться никак не удаётся.

Дик продолжал интенсивно и прилежно учиться, это занимало почти всё его время и спасало от малоприятных мыслей о том, что творится рядом, с близкими ему людьми. По-прежнему юного Ричарда Стэнфорда более всего интересовало естествознание во всей своей гигантской широте и философия, особенно те её области, которые трактовали вопросы, связанные с человеческой душой, которые вообще пытались нащупать взаимовлияние материи и духа.

Как и в колледже Энтони Прайса, Дик полагался в первую очередь на себя, на самостоятельную работу с книгами, благо на книги для своего любимца граф денег не жалел.

Конечно, в чём-то помогал и Ральф Платтер, хотя к пятнадцати годам Ричард уже во многих отношениях перерос своего домашнего учителя. Но вот с другой, несколько неожиданной стороны наставник оказался полезен Ричарду, подтвердив некоторые его предположения.

Ох, лучше бы не подтверждал!

К тому моменту, когда «струна», насквозь пронзившая поместье графа, натянулась до самых последних пределов, Платтер уже пятый год жил в Стэнфорд-холле. И, надо сказать, проклятая струна натягивалась во многом благодаря усилиям Ральфа, в этом отношении горькие мысли Генри Лайонелла оказались пророческими, как в воду глядел самый близкий приятель отставного полковника.

Ричард прекрасно помнил день, когда выписанный графом из столицы домашний учитель – с самыми лучшими рекомендациями! – появился в их доме. Сперва Ральф даже понравился Дику; Платтер, когда это было ему необходимо, умел становиться редкостно обаятельным.

Взгляд светло-серых глаз мистера Ральфа Платтера был удивительно открытым и безмятежным, так что людям, впервые сталкивающимся с ним, казалось, что голова этого рослого широкоплечего мужчины лет двадцати пяти излишними раздумьями не отягощена. Короткая стрижка чуть рыжеватых светлых волос, типично кельтский нос с ощутимой курносинкой. А к этому времени своим происхождением от древних кельтов, капелькой их крови в жилах стали гордиться! Твёрдый, чуть выступающий вперёд подбородок, уверенная линия немного полноватых губ, всегда готовых растянуться в ослепительной белозубой улыбке.

Простецкая внешность – то ли удачливый коммерсантик среднего пошиба из Сити, то ли невысокого ранга чиновник колониальной администрации с неплохими сбережениями, любитель охоты и спорта, поклонник Гладстона и хорошо сшитых костюмов строгого делового покроя. Оживший положительный персонаж из романа Чарльза Диккенса. Словом, примитивный такой индивидуум, от которого каверз и хитростей ждать не приходится, у которого душа, что называется, нараспашку и что на уме – то и на языке, причём и там и там – немного.

Подобные умозаключения, основанные на примитивной физиономистике, были насквозь ошибочными!

На самом-то деле молодой выпускник Оксфорда, действительно обладавший обширными и грамотно систематизированными знаниями, был куда как непрост. Этот человек безгранично любил собственную персону и столь же безгранично презирал всех остальных представителей рода людского.

Основной доминантой его жизненной философии и поведения являлась уверенность, что этот мир предназначен специально для того, чтобы ему, Ральфу Платтеру, хорошо в нём жилось. Что до других людей, то они всего лишь материал, средство для достижения этой высокой цели – прожить свою жизнь возможно лучше и беззаботнее. Этакий убежденный, отлично осознанный эгоизм, ни на унцию не отягощённый рефлексией и моральными нормами, ставший основой личности. Правда, хватало у Платтера ума, чтобы открыто такие свои взгляды не исповедовать, но Ричард, необыкновенно восприимчивый к особенностям натуры других людей и не по годам сообразительный, раскусил своего нового учителя весьма быстро.

При всём том Ральф Платтер имел одно исключительно полезное, заботливо выращенное и натренированное им свойство характера – чёткий, уверенный практицизм. Умение хорошо понимать то, чего в определённой ситуации можно добиться. И умение выбирать самые простые и надёжные способы достижения желаемого результата.

И вот Ральф Платтер попался в ловушку собственного эгоизма! Такое случается чаще, чем принято думать: когда желания и помыслы людей никак не регулируются нравственным чувством, сознанием, что некоторые вещи делать нельзя, просто потому, что их делать нельзя, это бывает опасно для самих таких людей.

Платтер влюбился в мать Ричарда, в Фатиму. Собственно, слово «влюбиться» здесь подходит плохо. Человек, подобный Ральфу, органически не способен влюбиться, а тем более полюбить кого-нибудь, кроме самого себя. Самый настоящий нарциссизм. То, что испытывал по отношению к хозяйке Стэнфорд-холла Платтер, приходится назвать грубым, но точным словом «похоть». Он именно что возжелал Фатиму, как дорогую и красивую вещь, причём возжелал в полную силу, до головокружения и трясущихся рук. Овладеть этой женщиной стало его целью чуть ли не с первых дней пребывания в поместье графа Стэнфорда.

Вообще говоря, жена графа Уильяма могла вскружить голову кому угодно! Тогда, пять лет назад, когда отец решил дать младшему сыну домашнее образование и выписал Платтера из столицы, Фатиме шёл двадцать девятый год, она находилась в расцвете зрелой женской красоты. Красота эта ещё подчёркивалась её инаковостью, её чуждостью для Англии. Среднего роста, она казалась высокой благодаря соразмерности прекрасной фигуры и царственному благородству осанки. Молодая афганка была гибкой, словно веточка ивы или, скорее, клинок рапиры – её гибкость не оставляла впечатления чего-то слабого и субтильного. Как раз напротив, в ней чувствовалась взрывная сила точной и опасной грации, словно в снежном барсе её родных Парапомизских гор. Эта громадная кошка тоже фантастически красива, а вот обижать её категорически не рекомендуется.

Талия исключительно тонкая, такие называют осиными. На стройной и очень красивой шее гордо сидела небольшая голова, обрамлённая, как венцом, двумя толстыми и тяжёлыми чёрными косами, которые Фатима укладывала в сложную причёску. С чуть смугловатого лица из-под тонких бровей внимательно смотрели большие миндалевидные глаза глубокого карего цвета.

Только вот к тому времени, как Ральф Платтер появился в Стэнфорд-холле, прекрасные глаза Фатимы всё чаще выглядели усталыми, а порой в её взгляде вспыхивал тусклый болотный огонёк подступающего безумия. Нет, тогда, пять лет тому назад, жена графа Стэнфорда была ещё почти психически нормальной, однако приступы тяжёлой тоски и депрессии преследовали молодую женщину с всё возрастающей силой, отравляя её жизнь тяжёлыми душевными муками.

Что же послужило причиной медленного сползания хозяйки Стэнфорд-холла в трясину психической болезни? Трудно сказать… Причин было несколько, и действовали они в комплексе. Сказывался тут и тяжёлый культурный шок: ведь совсем молодая афганка была выдернута из привычной почвы, перенесена в совершенно другие жизненные условия. Обращение Фатимы в новую религию – мало ли что она пошла на это добровольно, ради любимого человека, всё равно тяжело отказываться от веры своих предков! Настороженное и неприязненное отношение соседей по Фламборо-Хед, которые видели в ней чужую. Частое одиночество: граф Уильям не хотел брать Фатиму с собой в Индию и Афганистан, она оставалась в Стэнфорд-холле, в обществе малютки Дика и Питера, старшего сына полковника Стэнфорда, изредка наезжавшего домой из Йорка. А Питер относился к мачехе подчёркнуто недоброжелательно!

Затем граф вернулся домой тяжело израненным, мало того, Уильям Стэнфорд стал чувствовать себя ненужным, ведь всю сознательную жизнь он отдал британской армии, и вот – вынужденная отставка! Конечно же, у него стал резко портиться характер. И каково тогда стало Фатиме? Да уж не намного легче, чем мужу! Дальше дела оборачивались всё хуже: граф Стэнфорд попал в волчью яму наркотической зависимости… Такая беда быстро меняет человека в самую худшую сторону! И всё это происходило на глазах молодой женщины, которая, несмотря ни на что, продолжала любить мужа.

Фатима оставалась истинной дочерью своего народа, гордого, смелого и активного. Чуть ли не больше всего леди Стэнфорд изводила мысль о том, что она не может ничего поделать, обречена плыть по течению, точно зная – впереди смертельно опасный водоворот, омут, из которого не выбраться. Её рассудок не желал смиряться с этим, бунтовал, грозил вырваться из подчинения…

Самое печальное – отставной полковник, слишком погружённый в себя и свои беды, не видел грозных изменений, происходящих с психикой жены, здесь его приятель Генри Лайонелл был совершенно прав в своих печальных размышлениях.