Семен Надсон - Полное собрание стихотворений

• Название: Полное собрание стихотворений
• Автор: Семен Надсон
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1962

Литературная деятельность С. Я. Надсона продолжалась всего девять лет – талантливый поэт безвременно погиб в 24-летнем возрасте. В поэзии Надсона, глубоко искренней и задушевной, запечатлен не только образ самого поэта, но и строй мыслей и чувств целого поколения – людей 80-х годов XIX века. Именно это обеспечило Надсону громадный успех у современников. В настоящий сборник, являющийся наиболее полным собранием стихотворений С. Я. Надсона, включены многие ранее не публиковавшиеся произведения поэта.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

1882

«О, если б только власть сказать душе…»*

О, если б только власть сказать душе: «Молчи!
   Не рвись вперед, не трепещи любовью,
За братьев страждущих в удушливой ночи
      Не исходи по капле кровью!
   Не стоит жалкий мир ни жертв, ни слез…
Бессильна мысль твоя, и лгут твои стремленья, –
Ищи ж и для себя благоуханных роз,
Забудься же и ты в позоре наслажденья».
Но чуткая душа не слушает ума,
Не верит выводам, проверенным годами,
   И ждет – всё ждет, что дрогнут ночь и тьма
И хлынет мощный свет горячими волнами!..

1882

«Мы спорили долго – до слез напряженья…»*

Мы спорили долго – до слез напряженья…
Мы были все в сборе и были одни;
А тяжкие думы, тоска и сомненья
Измучили всех нас в последние дни…
Здесь, в нашем кругу, на свободное слово
Никто самовластно цепей не ковал,
И слово лилось и звучало сурово,
И каждый из нас, говоря, отдыхал…

Но странно: собратья по общим стремленьям
И спутники в жизни на общем пути, –
С каким недоверьем, с каким озлобленьем
Друг в друге врага мы старались найти!..
Не то же ли чувство нас всех согревало –
Любовь без завета к отчизне родной,
Не то же ли солнце надежды сияло
Нам в жизни, окутанной душною мглой?..

Печально ты нашему спору внимала…
Порою, когда я смотрел на тебя,
Казалось мне, будто за нас ты страдала
И что-то сказать нам рвалася, любя;
Ночь мчалась… За белым окном разгорался
Рассвет… Умирала звезда за звездой…
Свет лампы, мерцая, краснел и сливался
С торжественным блеском зари золотой.
И молча тогда подошла ты к рояли,
Коснулась задумчиво клавиш немых,
И страстная песня любви и печали,
Звеня, из-под рук полилася твоих…

Что было в той песне твоей, прозвучавшей
Упреком и грустью над нашим кружком
И сердце мое горячо взволновавшей
И чистой любовью и жгучим стыдом, –
Не знаю… Бессонная ночь ли сказалась,
Больные ли нервы играли во мне, –
Но грудь от скопившихся слез подымалась,
Минута – и хлынули страстно оне…
Как будто бы кто-то глубоко правдивый
Вошел к нам, озлобленным, жалким, больным,
И стал говорить – и воскресший, счастливый
Кружок наш в восторге замолк перед ним.

Поддельные стоны, крикливые фразы,
Тщеславье, звучавшее в наших речах, –
Всё то, что дыханьем незримой заразы
Жизнь сеет во всех, даже в лучших сердцах,
Всё стихло – и только одно лишь желанье,
Один лишь порыв запылал в нас огнем –
Отдаться на крест, на позор, на страданье,
Но только бы дрогнула полночь кругом!..
О друг мой, нам звуки твои показали
Всю ложь в нас, до них – незаметную нам,
И крепче друг другу мы руки пожали,
С зарей возвращаясь, к обычным трудам. –

1882

Грезы («Когда, еще дитя, за школьною стеною…»)*

Посвящается Алексею Николаевичу Плещееву

1

Когда, еще дитя, за школьною стеною,
С наивной дерзостью о славе я мечтал,
Мне в грезах виделся пестреющий толпою,
Высокий, мраморный, залитый светом зал…
Был пир – веселый пир в честь юной королевы,
И в замке ликовал блестящий круг гостей:
Сюда собрались все прекраснейшие девы
И весь железный сонм баронов и князей…

День промелькнул в чаду забав и развлечений:
Рога охотников звучали по лесам,
И много горных серн и царственных оленей
Упало жертвами разгоряченным псам.
А ночью дан был бал… Сияющие хоры
Гремели музыкой… меж мраморных колонн
Гирлянды зелени сплеталися в узоры,
И зыблилась парча девизов и знамен…
Всю ночь один другим сменялись менуэты,
Под звуки их толпа скользила и плыла,
И отражали шелк, и фрезы, и колеты
С карниза до полу сплошные зеркала…

Но близок уж рассвет, и гости утомились:
«Певца, – зовут они, – пусть выйдет он вперед!
Чтоб пир наш увенчать, чтоб всем мы насладились,
Пусть песню старины пред нами он споет!»
И, робкий паж, вперед я выступил… Смиренно
Пред королевой я колено преклонил,
Поднялся, звонких струн коснулся вдохновенно,
И юный голос мой чертоги огласил…

Вначале он дрожал от тайного смущенья,
Но уж слетел ко мне мой благодатный бог,
Уж осенил меня крылами вдохновенья,
И звукам гибкость дал, и взор огнем зажег,
И вот, безвестный паж, я властвую толпою!..
Я покорил ее… Я вижу с торжеством,
Как королева ниц склонилась головою,
Как жадно рыцари внимают мне кругом,
Я вижу очи дев, горящие слезами,
Полузакрытые в волненьи их уста,
И льется песнь моя широкими волнами,
Как горная река – кристальна и чиста.

И льется песнь моя, и мощною грозою
Гремит, рассыпавшись, на стонущих струнах…
Не гром ли божьих туч ударил над землею,
Не стрелы ль молнии сверкнули в небесах?..
Как грозен был удар!.. Казалось, своды зала
Внезапно дрогнули, и дрогнула земля,
И люстра из сквозных подвесок хрусталя
На серебре цепей, померкнув, задрожала…
Но буря пронеслась, и струны недвижимы…
И вновь звучат они под беглою рукой,
Как будто крыльями трепещут серафимы,
Как будто дальний звон несется над толпой…
Молитвенный напев чарует и ласкает,
И вот последний звук, как легкий фимиам,
Как чистый аромат, сквозь окна отлетает
К дрожащим звездами бездонным небесам!

Я кончил.

          Все уста окованы молчаньем,
Все груди поднял вздох… Но вот к моим ногам
Упал венок, и нет конца рукоплесканьям,
И нет числа меня осыпавшим цветам!..
Гремит и стонет зал, волнуясь предо мною;
Растет приветный гул несчетных голосов:
Так хмурый лес шумит, взволнованный грозою,
Так море в бурю бьет о скалы берегов.

Гремит и стонет зал; но гром рукоплесканий
Я слышу как во сне… Душа моя полна
Иных заветных дум и пламенных желаний,
Иной награды ждет в смущении она.
Ты, чей приветный взгляд звездою путеводной
Сиял передо мной., чья красота зажгла
Во м>не восторг певца, могучий и свободный,
О, неужели ты меня не поняла?..
Безумец! Отгони напрасные мечтанья!
Священен трон ее!.. Молись… благоговей!
Не дерзостной любви тревоги и желанья,
А раболепный страх повергни перед ней!

Но верить ли очам: она встает!.. Мгновенно
Затихшая толпа ей очищает путь…
Глаза ее горят светло и вдохновенно,
Под золотом парчи высоко дышит грудь…
Она идет ко мне – идет легка, как греза,
Чаруя прелестью улыбки и лица,
И вот с ее груди отколотая роза
Трепещет уж в руке счастливого певца!..

Так в детстве я мечтал….

2

                    С тех пор умчались годы,
И нет их, ярких снов фантазии моей:
Я стал в ряды борцов поруганной свободы,
Я стал певцом труда, познанья и скорбей!
Во славу красоты я гимнов не слагаю,
Побед и громких дел я в песнях не пою,
Я плачу с плачущим, со страждущим страдаю,
И утомленному я руку подаю!
И пусть мой крест тяжел, пусть бури и сомненья,
Невзгоды и борьбу принес он мне с собой, –
Он мне дарил зато и светлые мгновенья,
Мгновенья радости высокой и святой!

Я помню ночь: бледна, как тяжело больная,
Она слетала к нам с лазурной вышины,
С несмелой ласкою серебряного мая,
С приветом северной задумчивой весны.
Все окна в комнате мы настежь отворили
И, с грохотом колес по звонкой мостовой,
К себе и эту ночь радушно мы впустили
На скромный праздник наш, в наш угол трудовой…
А чуть вошла она – чуть аромат сирени
Повеял в комнате – и тихо вслед за ней
Вошли какие-то оплаканные тени,
Каких-то звуков рой из мглы минувших дней…
Тем, кто закинут был в столицу издалека,
Невольно вспомнились родимые края,
Убогое село, и церковь, и поля,
И над немым прудом недвижная осока;
Припомнился тот сад, знакомый с колыбели,
Где в невозвратные, младенческие дни
Скрипели весело подгнившие качели
И звонкий смех стоял в узорчатой тени;
Крутой обрыв в саду, беседка над обрывом,
Тропинка, в темный лес бегущая змеей,
И полосы хлебов с их золотым отливом,
И мирный свет зари за сонною рекой…
И наш кружок примолк…

                    Суровые лишенья,
Нужда, тяжелый труд и длинный ряд забот
Томили долго нас… мы жаждали забвенья –
И с тихой песнею любви и примиренья,
Как в детских снах моих, я выступил вперед.
Не пышный зал горел огнями предо мною:
Здесь, в бедной комнатке, тонувшей в полумгле,
Сияла только мысль нетленной красотою
В венце из терниев на царственном челе!
И голос мой звучал не для пустой забавы
Пресыщенной толпы земных полубогов:
Не требуя похвал, не ожидая славы,
Как брат я братьям пел, усталым от трудов.
Я пел сплотившимся под знаменем науки,
Я пел измученным тяжелою борьбой,
Чтоб не упали их натруженные руки,
Чтоб не рассеялся союз их молодой;
Я пел им светлый гимн, внушенный упованьем,
Что только истине победа суждена,
Что ночь не устоит перед ее сияньем,
Что даль грядущего отрадна и ясна;
И всё, что на душе от черного сомненья
Я сам, как ценный клад, в ненастье сохранил –
Все лучшие мечты, все смелые стремленья –
Всё в звуки песни той я вольно перелил!..

Я смолк… Мне не гремят толпы рукоплесканья,
Не падают к ногам душистые венки!
Наградою певцу минутное молчанье
Да чье-то теплое пожатие руки.
Но что со мной?.. О чем, откуда эти слезы?..
Как горд, как счастлив я, как ожил я душой!..
О родина моя, прими меня – я твой!..
И блекнут яркие младенческие грезы,
И осыпаются их призрачные розы
Пред счастьем, наяву блеснувшим предо мной!..

1882–1883