Евгений Комарницкий - Эныч

• Название: Эныч
• Автор: Евгений Комарницкий
• Издательство: Фабула
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1992
• ISBN: 5-86090-161-5

«Эныч» — пример блистательной эклектики и нового слова в литературе; в нем сосуществуют самые различные художественные приемы, повороты, находки, используемые авторами по мере надобности в них.

Хулиганство, детектив, эротика, фантастика, чернуха, трансрелигиозность, пара- и не парапсихология, социология, садизм и замаскированный благотворительностью мазохизм, нарождающиеся акулы «совкового» межконтинентального бизнеса, философия космического прорыва путем технологического использования давно заброшенного сценического хлама — весь этот далеко не полный перечень буйным тропическим потоком обрушивается на главного героя романа и окружающих его персонажей в процессе ошеломляющей феерической мистерии. Плюс ко всему этому — гипертрофированное раскрытие идеи человеческой природы и ее бытия.

Авторы, словами одного из своих героев, как бы говорят читателю: «…если ты о чем то подумал, значит, это можно осуществить».

---

— А вдруг он во сне к театру за костями побежал? Тогда до вечера прождете, — шутит Коля.

— Вон ты какой грамотный отыскался, — возмущается очередь. — Не хочешь — не стой. И другим не мешай. И так нас этот рыжий ирод своими запахами совсем замучил, да еще ты тут. Были бы у тебя дети, так посмотрели бы мы на тебя. Бездельник. С ранней зари бы вставал, дядиного света не видел. Раздрыга.

— Тогда стойте и нюхайте здесь своих жареных барсиков, — сглатывая слюну, машет рукой Коля.

— Ладно. Пошли к автоматам. — говорит Эныч.

Подойдя к автоматам с газированной водой, Коля достает из кармана брюк монетку и бросает ее в щель. Тонкой струйкой наполняется стакан. Пока Эныч пьет, Коля берет из крайнего автомата еще один стакан и прячет его в карман пиджака. Оглянувшись, замечает неподалеку, у газетных стендов, сосредоточенно читающего гражданина.

— Чего там пишут, товарищ?

— Ничего, — пожимает плечами читающий гражданин. С еще большим вниманием вглядывается в газетные строки.

Коля понимающе кивает.

— Ну что, Эныч, удовлетворил жажду? Поплыли поближе к дверям.

Около киоска спортивных лотерей толпятся милиционеры. Топчут разорванные бумажки лотереи «Спринт». Рвут и кидают новые.

Коля и Эныч прибавляют шагу.

— Вот она, правда нашей жизни, Эныч, — шепчет Коля, — квасника-то в вытрезвяк не везут, а нас с тобой — чуть что, сразу вяжут, сволочи…

У входа в кассовый зал еще два милиционера штрафуют торговку укропом. Получив деньги, устремляются к лотерейному киоску. Расстроенная торговка пересчитывает пучки, бормочет:

— Не везет сегодня служивым, не будет мне никакой выручки. Дядя, сгорел бы скорее этот окаянный киоск… Молодые люди, укропчику не желаете? Только что с грядки — бери без оглядки.

— Ты бы нам лучше соленый огурец предложила, хозяйка, — отвечает Коля. — Куда нам твой укроп. Разве что в одно место засунуть.

— У вас, пьянчужек, одно на уме, — серчает торговка. Замахивается пучком. Коля посмеивается.

…В дверях кинотеатра появляется Гена.

— Дуйте сюда, ребята… В общем такой расклад. Анютка побежала башли занимать. Минут через пятнадцать обещалась бросить на клык червонец. Мы, пожалуй, с вами внутри подождем. Фильмец посмотрим. Чего нам на улице маячить? Лягавым зенки мозолить… Нас туда пропустят, я с билитершей договорился.

— Кажись, все хоккей, Эныч, — Коля потирает ладони. — А Гена — парень не промах. Живем!

…Друзья входят в зал. Занимают ближайшие свободные места на последнем ряду.

— Куда ты идешь, Красная Шапочка? — звучит с экрана вкрадчивый голос.

— К ба-абушке, — отвечает тонкий голосок. Гена, усаживающийся последним, засовывает чемодан под кресло.

— Минут через пять пойду ее подгоню, — обещает он приятелям.

— А поддать, Ген, можно будет здесь, прямо в зале. Магазин здесь под боком. Я пулей сгоняю, — шепчет Коля. — Сколько брать, две? А может, на три наскребем?

— А что у тебя в корзинке? — допытываются с экрана. Под Энычем скрипит кресло.

— И пожрать надо взять, — говорит он.

— Эй, потише там! — сердятся в середине зала. — Детишкам мешаете.

— До свидания, Серый Волк. Тороплюсь я, — говорит Красная Шапочка.

Коля смотрит на экран.

— Заспешила девчушка. Знает который час. Как раз вино-водочный открывается. Геннадий, пять минут еще не прошло?

— Нет еще. Рановато пока. Не суетись, кореш.

— Эй, прекратите безобразие! Сколько раз вам говорить! — возмущается тот же сердитый голос из зала. — Не на гулянку пришли! По-человечески себя ведите! Какой образец поведения демонстрируете подрастающему поколению?!

Кресло Эна Эновича потрескивает.

— Чего это он к нам пристал?

— Ты кто такой?! — бросает сердитому посетителю в зал Коля. — Что, больше всех надо?

— Разбулатова не знаете? Сейчас поговорим с вами в отделении милиции — шелковыми станете. Шпана! — угрожает голос.

— Не связывайтесь с ним, ребята, — успокаивает друзей Гена. — Из-за таких фрайеров весь кайф поломать можно.

Коля плюет себе под ноги.

— Никакого житья от этих блюдолизов. Дядьки идейные! Эныч вздыхает. Лениво наблюдает за действиями рисованных сказочных персонажей, потягивается и, широко зевнув, говорит:

— ПЕНЬ-БЕНЬ какая-то.

Коварный прожорливый волк заглатывает неуклюжую бабушку, выплевывает тапочки и очки. Очки цепляет себе на нос. На голову надевает голубой чепчик. Ложится в постель, берет с ночного столика и ставит себе на грудь карманную шахматную доску с миниатюрными фигурками. А к домику подходит Красная Шапочка.

Шапочка дергает за шнурок, звякает дверной колокольчик.

— Кто там? — сладко интересуется волк.

— Это я. Твоя внучка, — игривым голоском отзывается девочка. — Красная Шапочка.

Волк объясняет Шапочке, как открыть дверь, гладит ус и двигает ферзя. В избушку входит улыбающаяся внучка, подходит к постели.

— Как себя чувствуешь, бабушка? Опять шахматишками пробавляешься?

— Да, моя крошка, есть такой грешок. Забавная тут у нас с тобой комбинация вырисовывается.

— Ты так изменилась, бабушка.

Шапочка присаживается на край постели. Ставит корзинку, снимает сандалики.

— Ножки устали. Очень уж я к тебе сегодня торопилась, бабульция.

— Ты тоже изменилась. Барышней стала.

— А ушки у тебя почему такие большие? — заалевшая Красная Шапочка трогает пальчиком ухо волка.

— Это чтобы тебя лучше слышать, птичка моя, — псевдобабушка гладит лапой розовые коленки девочки.

— А глазки? — спрашивает любознательная Красная Шапочка. Снимает шапочку.

— Чтобы лучше видеть тебя, клубничка моя, — лапа поднимается выше. Красная Шапочка расстегивает пуговицу на платьице, двигает худенькими плечиками.

— А какой у тебя большой рот! Зачем тебе такой?

— Это чтоб… — волк сглатывает слюну, — горячо целовать тебя, дорогая моя, любимая.

Пальчик Шапочки упирается в одеяло, приподнявшееся холмом посредине постели.

— А это?.. — дыхание девочки становится прерывистым. — Что это?

— А это, — облизывает свои толстые губы волк, — это свет моей жизни, грех души моей, огонь моих чресел, — подарок для тебя, ненаглядная моя, единственная!..

Разбрасывая в разные стороны крохотных полированных болванчиков, волк откидывает одеяло. Радостно вскрикнув, Красная Шапочка принимается стягивать с себя платьице. Под платьицем оказываются зеленые трусики с вышитым на них малиновой вязью именем «Лолита».

Ударом когтя волк разрывает трусики в клочья и подминает под себя не успевшую стащить с головы платьице соблазнительную нимфетку.

— Провокация! Вредительство! — надсаживается в центре зала назвавшийся Разбулатовым зритель. — Остановите сеанс! Включите свет!

— А прикольный мультец, — Коля толкает Эныча локтем. — Наверняка западный. И как только наши этот момент не вырезали?

Волк и Красная Шапочка меняют в постели позицию. Продолжают функционировать среди порхающих в засушенном танце бабочек-конфетти.

— Кто это сделал?! Всех под суд! — выплясывают руки вскочившего с места Разбулатова. — Подать сюда администрацию! До самого Курносова дойду! Под расстрел пойдете! Я за всеми давно слежу!..

Голос у Разбулатова срывается. Еще какое-то время он яростно рубит воздух, затем начинает пробираться через ряды кресел к светящемуся оконцу киноаппаратной. Под ногами Разбулатова пищат юные зрители. С экрана его настигают причмокивания, вздохи и стоны: у волка с Лолитой-Шапочкой французская любовь.

Гена встает и на гнущихся и дрожащих ногах направляется прочь из зала. В руке его болтается машинально прихваченный чемодан.

— Ну что, Ген, пошел? Давай только скорей возвращайся, — говорит, не отрываясь от происходящего на экране, Кувякин. — Интересно ведь!

Разбулатов достигает последнего ряда кресел. Оттолкнувшись от чьих-то плеч, со всхлипыванием и клекотом грудью кидается на оконце-амбразуру. Зал погружается во мрак. Нарастающий плач детей заглушает сладострастные излияния звуковых колонок. Разбулатов, в свою очередь, перекрывает все вместе взятые звуки внезапно вернувшимся к нему голосом:

— Мать вашу так!!!

…В фойе светло и просторно. Со стен жизнерадостно поглядывают звезды советского кинематографа. Блестят глянцевые анонсы и мраморный пол, белеют известковые колонны. С лестницы, ведущей вниз, к туалетам, доносится крик билетерши:

— Жора! Жора! Киномеханик! Скорее же! Там у вас что-то случилось! Жора! Ну Жора же!

Слышны торопливые шаги. С лестницы в фойе, застегивая на бегу ремень, влетает запыхавшийся киномеханик Жора. Скользит по мрамору и скрывается за дверью с надписью «Посторонним вход воспрещен». В то же мгновение приоткрывается дверь кинозала. В фойе протискивается Гена с чемоданом, крадется вдоль фотографий и анонсов по направлению к выходу. Из-за дальней колонны появляется Ландсгербис. С удивлением наблюдает за поведением Гены. Следует за ним. Гена оборачивается, но не останавливается, а, наоборот, ускоряет шаг. Ландсгербис негромко окликает его: