Александр Казанцев - Купол надежды

• Название: Купол надежды
• Автор: Александр Казанцев
• Издательство: Мол. гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1980

В своем романе «Купол Надежды» известный писатель-фантаст обратился к проблеме избавления человечества от голода. Его герои строят в Антарктиде Город-лабораторию. В этом краю, где природа не дает человеку почти ничего, они доказывают возможность обеспечения людей искусственной пищей, преодолевают косность и алчность ее противников.

---

— Невозможно?

— Я люблю другого человека.

Еще одно слово — и Аэлита назвала бы, кого любит, но вековое представление женщины, что о любви первым говорит мужчина, удержало ее.

Николай Алексеевич все прекрасно понял и тем решительнее продолжил свою мысль:

— Я не знаю, когда вы можете въехать в свою кооперативную квартиру… но совсем не поэтому я хотел просить вас об одолжении.

— Николай Алексеевич, я на все готова. Кооперативную квартиру временно можно и не заселять. Право!

— Почти угадали мою просьбу.

— Почти?

— В том смысле, что на время моего отсутствия вы с Алешей и Бемсом, конечно, могли бы пожить в моей пустой многокомнатной квартире. Словом, постережете ее.

— На время многолетнего отсутствия?

— Да, речь идет о длительном времени.

Аэлита сразу сникла.

— Могу я рассчитывать? — спросил Николай Алексеевич, голос его перехватило от волнения, он боялся, что схватит сейчас Аэлиту в объятия и забудет о своем решении уехать от нее навсегда в надежде, что она устроит свою жизнь. Ведь, любя ее, он желал счастья любимой.

— Я бы сделала все, чего бы вы ни пожелали, — прошептала Аэлита. — Честное слово!..

Они пошли вдоль поля. И оба молчали, хотя мысли каждого были обращены к другому.

На даче ждала дочь Николая Алексеевича Софья Николаевна. Спартак и Тамара уже сидели за чайным столом и светились таким внутренним светом, что электричество казалось излишним.

Софья Николаевна, дородная русская красавица с таким же иконописным лицом, как у отца, очень страдала оттого, что один глаз у нее был больше другого. Умелой косметикой она скрашивала свой недостаток, но у нее выработалась привычка садиться к собеседнику в профиль. У незнакомых создавалось несколько неприятное впечатление, будто она избегает смотреть в глаза, но непринужденная сердечность сглаживала все.

— Ну вот и папа! — обрадовалась Софья Николаевна. — А ваш брат, Аэлита, прекрасно разбирается в театре — так разделал нашу последнюю постановку, что я предложила ему перейти к нам режиссером.

— Только на тракторе, — рассмеялся Спартак.

— Этюд Тамары чудесен. Хочется вызвать пожарных, — продолжала Софья Николаевна. — Откройте секрет, как удалось его выпросить?

— Все дело в законе ее предков, — отшучивался Анисимов. — Понравилось — забирай. Я бы очень хотел, чтобы Тамаре у нас что-нибудь понравилось.

— А мне у вас все нравится, — смеясь, ответила Тамара. — Так что придется подарить мне вас со всем окружением.

— Считайте, княжна, себя обладательницей нашего замка вместе с обитателями, — и Николай Алексеевич сделал широкий жест рукой.

— Если мне дается право выбора, я возьму себе только одного.

— Неужели меня? — рассмеялся Анисимов.

— Нет, другого, — тоже смеясь, ответила Тамара, сияющими глазами смотря на Спартака, а тот не знал, куда деваться от смущения.

— Друзья мои, — сказал Анисимов, — я только что объявил Аэлите о своем отъезде на долгий срок за рубеж. Сонечка, Аэлита согласилась избавить тебя от хлопот по присмотру за моей квартирой. Они с сынишкой поживут там, пока не достроят кооперативный дом. Оптимальное решение!

Спартак смотрел на Аэлиту и понимал, что в ней творится, какой несчастной чувствует себя сестра. И стыдился собственного счастья. Встретился взглядом с Тамарой, и оба опустили глаза.

Но в чем они были виноваты? И перед кем?

Софья Николаевна тоже все прекрасно поняла, но не показала виду, переведя разговор на веселую болтовню и усадив отца с Аэлитой за чайный стол.

— А какое у меня варенье! — воскликнула она.

— Нет ягоды вкусней малины, нет картошечки вкусней печененькой, — голосом деда Тараса сказал Анисимов и рассмеялся.

Глава восьмая. ТРИБУНА МИРА

Николай Алексеевич не раз бывал в Америке, но так получилось, что на корабле подплывал к Нью-Йорку впервые. Анисимов уступил настоятельной просьбе Аэлиты, согласившейся остаться в его квартире при условии, что он отправится на Ассамблею ООН не на воздушном лайнере, а морским путем. И Николай Алексеевич, уже нанеся Аэлите тяжелую рану своим молчанием о главном, решил уступить хоть в малом. К тому же морская прогулка сулила ему хороший отдых. На самом же деле не просто уступил, а как бы показал, что Аэлита имеет какие-то права на него. Вот этого в сложившихся условиях делать не следовало.

Николай Алексеевич поднялся ранним утром на палубу, чтобы полюбоваться рассветом в Атлантическом океане.

Облака уже полыхали в высоте, а из-за горизонта веером потянулись лучи, похожие на прожекторы. Это чем-то напоминало детский рисунок. Ведь дети иначе не представляют себе солнца. Анисимов удивился, что за всю свою долгую жизнь ни разу не видел такого зрелища.

Лайнер приближался к Американскому континенту, и Анисимов перешел на носовую палубу.

Западная часть горизонта в отличие от восточной, где всходило солнце, оставалась чистой.

И вот как бы прямо из воды стали вырастать башни… Казалось, сказочный город погибшей Атлантиды в силу тектонического каприза вновь поднимается со дна морского. Правда, башни выглядели много внушительнее тех дворцов и храмов, которые описывал древнегреческий философ Платон.

Башен становилось все больше, и они все теснее примыкали одна к другой, образуя каменный остров среди океана.

Нью-Йорк, не похожий ни на один город мира, включая и американские города, был близок. Однако корабль еще не скоро подошел к порту.

Навстречу лайнеру примчался на подводных крыльях полицейский катер. Таможенные и иммиграционные чиновники по-хозяйски взошли на борт корабля. Их встречали щеголеватые советские моряки. Чиновники обменивались с ними возгласами и даже дружественными тумаками. Таковы американские нравы.

Потом появилась статуя Свободы. Николай Алексеевич привык к ее фотографиям. Сейчас на фоне каменных громад она показалась ему невзрачной.

Чей-то холодный расчет превратил пьедестал дара свободолюбивых французов американцам в карантинную темницу. Деловитые янки сочли, что нет удобнее островка, на котором можно возвести статую Свободы, а также тюрьму для предварительного заключения иммигрантов, жаждущих познать все свободы прославленной страны Бизнеса.

Маленький буксир, дымя высокой прямой трубой, «впрягся» в океанского исполина и потащил его в порт к причалу.

Океанские корабли в Нью-Йорке подходят прямо к центру города, расположенного на пяти скалистых островах и не имеющего пригородов в обычном понимании. Тесно сжатый со всех сторон водой, он мог расти только к небу. Малоэтажные дома и трущобы здесь тоже есть, но ютятся они вблизи самых фешенебельных небоскребов.

Анисимов сошел с корабля и сразу оказался на, трехэтажной улице. Где-то над головой по эстакадам между домов с грохотом проносились поезда надземки, ниже двигались автомобили по пересекающей стрит, а внизу забитая машинами улица гудела, шумела, гремела… Анисимова усадили в столь знакомую ему по Москве «Волгу».

— Нам повезло, что удалось остановиться, не так уж далеко, — говорил встречавший его молодой человек. — Иногда идешь километра два от припарковавшегося автомобиля.

Машина двигалась еле-еле, почти упираясь в бампер едущей впереди.

— Пожалуй, я скорее дойду пешком. Дайте-ка мне адрес отеля, — сказал Анисимов и решительно открыл дверцу машины.

Никогда не узнаешь так хорошо город, как во время пешей прогулки. В былые приезды этого не удавалось.

Первое, что ощутил Анисимов, выйдя из машины, были духота и смрад от выхлопных газов автомобилей. В ущелье с неимоверно высокими каменными стенами чувствуешь себя как в нацистской душегубке. И совсем неудивительным показалось Анисимову, что среди прохожих с нездоровым, землистым цветом лица встречалось немало людей в противогазных масках, главным образом женщин.

Вскоре после приезда он был приглашен в Вашингтон и встретился с группой прогрессивных политиков.

Потом были дни заседаний Ассамблеи ООН. Первое время Анисимов находился на галерее для публики.

Но наконец наступил день, когда он прошел в зал и поднялся на трибуну. По решению одного из комитетов ООН Анисимову предстояло по поручению Советского Союза изложить разработанный там план, поддержанный во многих странах видными учеными, а также прогрессивными кругами Америки.

После выступления журналисты атаковали академика. Он дал бесчисленные интервью на многих знакомых ему языках.

Он очень устал, думал лишь о том, чтобы пройтись, развеяться, отдохнуть. Мечтал даже подышать свежим воздухом. Но где? И тогда вспомнил о Централь-парке, этом своеобразном заповеднике прежней природы.

Анисимов знал, что из Даунтауна (Нижнего города) до Аптауна и Централь-парка далеко, но, спросив, как ему дойти туда, все-таки отправился, вспоминая поле, яблоневый сад и рассуждения у костра о земле-кормилице.