Сесил Скотт Форестер - Мичман Хорнблоуэр. Лейтенант Хорнблоуэр

• Название: Мичман Хорнблоуэр. Лейтенант Хорнблоуэр
• Автор: Сесил Скотт Форестер
• Издательство: Уникум
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1995

Новая библиотека приключений и научной фантастики, 1995 год В первом томе читатель познакомится с юностью одного из самых обаятельных и любимых героев английской литературы – Горацио Хорнблауэра, который, пройдя через «дедовщину», шторма, морские сражения, французский и испанский плен, становится одним из самых блестящих молодых офицеров Нельсоновского флота. В следующих книгах мы увидим его капитаном фрегата и линейного корабля, коммондором, адмиралом и пэром Англии, узнаем о его приключениях в Латинской Америке, Франции, Турции и России, о его семейных неурядицах, романтических увлечениях и большой любви, которую он пронес через всю жизнь. После «Лейтенанта Хорнблауэра» приключения молодого Горацио продолжаются в книге «Хорнблауэр и „Отчаянный“».

---

Он следил за ходом переговоров: наблюдая внимательно, он заметил, что тема их переменилась. В какой-то момент Хорнблауэр указал рукой на залив, испанец, повернувшись посмотрел на «Славу», только что вышедшую из-за мыса. Смотрел он долго и пристально, прежде чем повернулся и продолжил разговор. Оба долго стояли под палящим солнцем — трубач отошел в сторону, чтобы не слышать, — наконец Хорнблауэр повернулся к Бушу.

— Если можно, я вернусь и доложу, сэр, — крикнул он.

— Очень хорошо, мистер Хорнблауэр.

Буш спустился во двор, навстречу ему. Хорнблауэр отдал честь и ждал, пока его спросят.

— Его зовут полковник Ортега, — сказал Хорнблауэр на нетерпеливое «Ну?» Буша. — Его полномочия исходят от главнокомандующего Виллануэвы, который, должно быть сразу на той стороне бухты.

— Чего он хочет? — спросил Буш, пытаясь усвоить эту довольно неудобоваримую информацию.

— Во-первых, он хочет знать про пленных, сэр, — сказал Хорнблауэр, — особенно про женщин.

— И вы сказал ему, что они не пострадали.

— Да, сэр. Он очень волновался за них. Я сказал ему, что спрошу вашего разрешения отправить их с ним обратно.

— Ясно, — сказал Буш.

— Я подумал, это облегчит нам дело, сэр. Он еще много чего хотел сказать, и я подумал, что он будет говорить свободней, если я покажусь ему уступчивым.

— Да, — сказал Буш.

— Потом он захотел узнать про остальных пленных, сэр. Про мужчин. Он хотел знать, есть ли убитые, и когда я сказал, что есть, он спросил, кто. Этого я не мог сказать, сэр — я не знал. Но я сказал, что вы, без сомнения, предоставите ему список. Он сказал, у большинства из них жены там, — Хорнблауэр указал рукой на другую сторону бухты, — и они очень переживают.

— Это я сделаю, — сказал Буш.

— Я думаю, он мог бы взять и раненых вместе с женщинами. Нам бы это немного развязало руки, а тем более мы все равно не сможем обеспечить им надлежащего ухода.

— Это я должен сперва обдумать, — сказал Буш.

— Кстати, сэр, можно было бы избавиться от всех пленных. Я думаю, нетрудно будет взамен получить от него обещание, что они не будут сражаться, пока «Слава» находится в этих водах.

— Это мне кажется подозрительным, — сказал Буш; он не доверял иностранцам.

— Я думаю, он сдержит слово, сэр. Он испанский джентльмен. Тогда нам не придется их охранять или кормить. А когда мы оставим это место, что с ними будем делать? Погрузим на «Славу»?

Сотня пленных будет для «Славы» большой обузой: им потребуется двадцать галлонов питьевой воды в день, их придется сторожить круглые сутки. Но Буш не любил, когда его подталкивают к решению, к тому же ему не понравилось, что Хорнблауэр считает само собой разумеющимся то, к чему сам Буш пришел по некотором размышлении.

— Это я тоже должен обдумать, — сказал он.

— Есть еще одно, на что он только намекает, сэр. Он не стал делать каких-либо определенных предложений, а я счел за лучшее его не расспрашивать.

— В чем дело?

Прежде чем ответить, Хорнблауэр сделал паузу, и это само по себе предупредило Буша, что дело деликатное.

— Это гораздо важнее, чем вопрос о пленных, сэр.

— Ну?

— Не исключено, что можно будет договориться о капитуляции, сэр.

— Что это значит?

— Сдача, сэр. Доны очистят весь этот конец острова.

— Господи!

Предложение было ошеломляющее. Буш мысленно пустился по открывающемуся им пути. Это было бы событие международного значения, это могла бы быть выдающаяся победа. Не один абзац в «Вестнике», но целая страница. Наверняка — награды, отличия, возможно даже повышение в звании. И тут Буш в панике отступил, ибо путь, которым он мысленно следовал, вел в пропасть. Чем значительнее успех, тем пристальнее к нему внимание, тем сильнее его будут критиковать те, кто останется недоволен. Буш знал, что политическая ситуация на Санто-Доминго запутанная, хотя никогда не пытался что-нибудь разузнать о ней, тем более ее анализировать. Он знал только самое общее: что на острове столкнулись интересы французов и испанцев, и что взбунтовавшиеся негры, почти уже победившие, сражались и против тех, и против других. Он даже слышал краем уха, что в парламенте существует сильное течение противников рабства, и что они постоянно привлекают внимание к событиям на острове. Мысль о том, что парламент, кабинет и сам король внимательно изучают его донесения, повергла Буша в ужас. Вполне реальная опасность заслонила воображаемые награды. Если переговоры, в которые он вступит, доставят правительству затруднения, его же первого принесут в жертву — никто не пожалеет бедного лейтенанта, без связей, без гроша в кармане. Он вспомнил, как испугался Бакленд при одном намеке на это: секретные приказы, видимо, очень строги на этот счет.

— И не заикайтесь об этом, — сказал Буш.

— Есть, сэр. Значит, если он об этом заговорит, мне его не слушать?

— Ну… — Это уже смахивало на уклонение от своих обязанностей. — В любом случае, это дело Бакленда.

— Есть, сэр. Тогда я могу кое-что предложить, сэр.

— Что еще? — Буш не знал, сердиться ему или радоваться, что у Хорнблауэра опять новое предложение. Но в своих способностях вести переговоры он сомневался, зная, что крючкотворство и лицемерие ему чужды.

— Если вы договоритесь насчет пленных, сэр, это займет какое-то время. Возникнет вопрос о честном слове. Я могу поспорить о том, как оно будет сформулировано. Потом потребуется время, чтоб перевезти пленных. Вы можете настоять, чтоб к причалу подходило не больше одной лодки — это очевидная предосторожность. За это время «Слава» успеет войти в бухту и встанет на якорь вне досягаемости той батареи, сэр. Тогда выход из бухты будет заперт, а мы сохраним связь с донами, так что Бакленд, если захочет, сможет взять руководство переговорами на себя.

— В этом что-то есть, — сказал Буш. Без сомнения, это снимет с него ответственность. Приятно было подумать о том, чтобы протянуть время, пока «Слава» своим присутствием не усилит позиции англичан.

— Так вы уполномочиваете меня вести переговоры о возвращении пленных под честное слово? — спросил Хорнблауэр.

— Да, — неожиданно решился Буш. — Но ни о чем другом, запомните, мистер Хорнблауэр. Ни о чем другом, если вы дорожите своим местом.

— Есть, сэр. И боевые действия временно приостанавливаются на период передачи пленных?

— Да, — неохотно согласился Буш. Это неизбежно вытекало из предыдущего, однако звучало подозрительно, как бы намекая на возможность дальнейших переговоров.

Так день постепенно перешел в вечер. Целый час ушел на препирательства по поводу честного слова, под которое отпускают пленных. К двум часам соглашение еще не было достигнуто. Чуть позже Буш, стоя у главных ворот, наблюдал, как из них толпой выходят женщины, неся узлы со своими пожитками. Лодка не могла взять их всех, пришлось ей сделать второй заход, и только после этого дело дошло до пленных мужчин, начиная с раненных. Тут к радости Буша из-за мыса появилась, наконец, «Слава». С поднявшимся морским бризом она гордо вступила в бухту.

Вот и Хорнблауэр опять, еле переставляет ноги от усталости.

— На «Славе» ничего не знают о прекращении боевых действий, сэр, — сказал он. — Они увидят лодку, полную испанских солдат, и, ясное дело, откроют по ней огонь.

— Как же дать им знать?

— Мы обсудили это с Ортегой, сэр. Он одолжит нам лодку, чтоб мы смогли передать сообщение на «Славу».

Отсутствие сна и крайнее изнеможение взяли верх над терпением Буша. Этой последней капли его обессиленное от усталости сознание уже не вынесло.

— Вы слишком много на себя берете, мистер Хорнблауэр, — сказал он. — Черт возьми, я здесь командую.

— Да, сэр, — ответил Хорнблауэр, вытягиваясь.

Буш смотрел на него и пытался привести свои мысли в порядок после вспышки раздражения. Нельзя отрицать, что «Славу» нужно поставить в известность. Если она откроет огонь, это будет нарушением достигнутого соглашения, одной из сторон которого был он сам.

— Тысяча чертей! — сказал Буш. — Поступайте, как знаете. Кого вы пошлете?

— Я могу отправиться сам, сэр. Тогда я смогу сказать Бакленду все необходимое.

— Вы имеете в виду о… о… — Бушу решительно не хотелось касаться опасной темы.

— О возможности дальнейших переговоров, — бесстрастно произнес Хорнблауэр. — Рано или поздно он должен будет узнать. А пока Ортега здесь…

Смысл был очевиден, а предложение разумно.

— Хорошо. Я думаю, лучше отправиться вам. И запомните мои слова, мистер Хорнблауэр, вы должны четко сказать, что я не уполномочивал вас вести никаких переговоров по тому вопросу, который вы имеете в виду. Никаких. Я тут ни при чем. Вы поняли?