Алина Лис - Изнанка свободы

• Название: Изнанка свободы
• Автор: Алина Лис
• Жанр: Фэнтези
• Год: 0101

Когда-то она была первой леди герцогства, но потеряла все: родину, титул, близких, и превратилась в бесправную рабыню. Зачем бессмертному Стражу простая человеческая девушка, если в охоте за жрецами Хаоса она лишь обуза? Даже самому себе могущественный лорд Изнанки не сможет ответить на этот вопрос. Она ненавидит своего хозяина и мечтает о свободе, но свобода ли ей нужна? Чтобы услышать и понять друг друга им придется пройти долгий путь. Обложку нарисовала замечательный художник Наталья Гудожникова Красные флаги: В тексте присутствуют достаточно жесткие сцены. Есть эротика, насилие. С женщинами очень часто обращаются неполиткорректно. Нет юмора, мэрисью и попаданцев. Несмотря на все перечисленное, присутствует сильная романтическая линия между главными героями. Половина повествования ведется от лица мужчины.

---

Во все глаза смотрю на двух его спутников. Изможденная женщина с изуродованным лицом и совсем низенький, ниже меня-человека почти на голову, бородатый мужчина. На нем не видно ран, да и в воздухе нет запаха его крови, но опустошенное, безжизненное лицо отчего-то наводит на мысли о лицах покойников.

Из одежды на них только жуткие грязные рубахи до пят. И еще их окружают странные запахи. И мужчина, и женщина несут на себе резкую, едкую вонь реактивов. Похожим образом пахнет в лаборатории на втором этаже. Но главное — запахи их тел. Они не человеческие, и даже не звериные. Скорее ближе к полуденному лесу. И даже кровь незнакомки отдает не столько железом, сколько дубовой древесиной.

Как ни старалась я ступать скрытно, Элвин все же замечает меня и расплывается в счастливой улыбке.

— Вы вовремя сеньорита. У нас гости. Не знаете случайно, что там с покоями на четвертом этаже? — и, обращаясь к своим спутникам, извиняющимся голосом. — Я не заходил в них двенадцать лет. Боюсь, там сгнило все, включая стены.

— Не важно, — усмехается женщина. — Я мечтаю только о ванной.

— Разделяю твои чувства.

— Гостевые покои в порядке, — возражаю я, снова превращаясь в человека.

Эти комнаты и вправду не годились для жизни. Там было ужасно — валики пыли, рассадник моли в шкафах, мышиный помет на полу. Но не далее как три дня назад я заставила брауни отдраить четвертый этаж, вымести пыль, выкинуть заплесневевшие покрывала и гардины.

— Прошу простить мои манеры, — тянет маг с таким видом, будто находится на званом вечере. — Совсем забыл вас представить друг другу. Франческа, это Тильда фрой Атли и Ринглус… не знаю как его по батюшке. Они поживут у нас какое-то время. Надеюсь, вы не возражаете против гостей? Тильда, это — Франческа Рино. Моя… а, неважно!

Смешно, но мне становится приятно, что он не назвал меня своей рабыней. Хотя они и так догадаются по ошейнику, можно не сомневаться.

А еще я вдруг понимаю, что несмотря на рану и усталость Элвин в отличном расположении духа. Даже вспомнить не могу, когда видела раньше его таким довольным. Кажется, еще в Рино, до того розыгрыша.

— Тебе опять нужно к врачу, — с упреком говорю я.

Он подмигивает:

— У нас все еще есть Джанис, сеньорита. Будьте лапушкой, проводите гостей в их покои и распорядитесь насчет ванной, — и не слушая больше моих слов, поднимается по лестнице, тяжело опираясь о стену.

Ну вот, что ты будешь с ним делать!

* * *

Элвин стучится в мою дверь за полчаса до рассвета.

Я с трудом продираю глаза — за окном еще темно, в комнате и того темнее. Зевая, бреду открывать. Не откроешь — сам войдет, и спрашивать не станет.

Он с любопытством осматривает меня в ночной рубашке. Можно подумать, ему в новинку это зрелище. Не насмотрелся за все время, что мы путешествовали? Я мгновенно завожусь от раздевающего взгляда и одобрительной ухмылки. Скрещиваю руки на груди, цежу сквозь зубы:

— Что вам угодно, мой лорд?

— Не злитесь, сеньорита. Одевайтесь и пойдем. Впереди похороны.

— Похороны?

— Дочь Ринглуса. Она погибла вчера.

Конечно, мне никто ничего не удосужился рассказать. Кто станет делиться наболевшим с рабыней?

Вчера гости были слишком измучены, я побоялась надоедать им с расспросами. Показала комнаты, приказала брауни наполнить ванну и подать ужин. Потом появился Джанис, было много суеты, все собрались в гостевых покоях и что-то обсуждали.

Все, кроме меня. Меня никто не позвал. Я же прислуга.

Я так обиделась на это пренебрежение, что обернулась кошкой и пошла подслушивать у двери. И совесть меня не мучила совершенно!

Узнать удалось не так уж и много. Сначала Джанис всех лечил магией. Потом Элвин захотел немедленно отправиться «потрошить подвалы Ордена», а Джанис возражал и говорил, что, как врач, после всего произошедшего категорически настаивает на отдыхе. И еще что-то про тень, которой нужно время на адаптацию. Элвин отвечал, что тень привычная и вообще она отлично себя чувствует, как и сам Элвин.

Они ругались, пока Элвин не начал зевать, а потом задремал на полуслове. Тильда разбудила его, маг сонно пробормотал «Твоя взяла, умник. Завтра, так завтра» и отправился в свою комнату.

Я еле успела отпрыгнуть от двери, когда он вышел.

— Это не обязательно, — говорит Элвин. — Только если хочешь.

— Я хочу.

— Тогда одевайся теплее. У реки холодно.

Насколько нелишним было это предупреждение я понимаю всего десять минут спустя. Стоит густой, липкий туман, тянет от реки бледные пальцы. Резкие порывы ветра рвут в клочья его кисею, пробираются под плащ, выдувая остатки тепла. Черные развалины дворца в туманном молоке, как спины притаившихся хищных чудовищ.

Мы доходим до излучины реки и встаем над обрывом. Как раз там, где Темес делает крутой поворот, изгибаясь петлей. Всего в двух футах меня кончается берег — высокий, чуть присыпанный снежной крошкой. Где-то внизу плещет темная вода. От нее тянет промозглой сыростью. Над головой рваный туманный плащ, в дырах мелькает обложенное тучами небо — все оттенки ультрамарина.

Оба наших гостя в одежде с чужого плеча. Костюм Элвина болтается на Тильде. Костюм Джаниса безбожно велик Ринглусу. Но только дурак или полный циник смог бы посмеяться над их бедственным видом.

Я не знаю, что довелось пережить Тильде и Ринглусу, но догадываюсь, что перед их злоключениями моя собственная история покажется доброй сказкой.

Лицо бородача непроницаемо — безжизненная алебастровая маска. В руках он держит завернутый в алую ткань сверток, и мое сердце сжимается от странной тоски, когда я понимаю, что находится внутри.

Смерть… перед ней равно беспомощен каждый.

— Здесь, — командует Элвин.

Все так же молча — я не помнила, чтобы за все время пребывания в нашем доме он произнес хоть слово — Ринглус опускает свою ношу на мерзлую землю и отступает.

Ни поминальных молебнов, ни торжественных речей. Маг сводит руки, и пламя вспыхивает, гудит, разгоняя туманную сырость. Огонь ослепляет, меня окатывает волной жара, и я невольно делаю шаг назад. Ярко-оранжевое пламя горит без дров, почти не дымя. Я боялась тошнотворного запаха паленого мяса, но его нет. Только смолистый и крепкий дух, что дают, сгорая, еловые ветви.

Элвин достает окованную серебром чашу и наливает в нее из фляги тягучей, почти черной жидкости.

Она темна, но чуть отливает в красный, как венозная кровь. Запах рябины смешивается с запахом костра.

Маг отпивает глоток, отдает мне чашу, жестами показывая, что надо пригубить напиток и передать дальше, по кругу. Я стесняюсь спросить, что это за жидкость. Страшно нарушить рисунок незнакомого ритуала.

Она почти нестерпимо терпкая. Сладкая и горькая одновременно. И неожиданно крепкая. Чаша проходит круг и снова отправляется в странствие. Еще дважды она оказывается в моих ладонях, пока догорает костер, превращая тело незнакомки в пепел. От алкоголя становится теплее. Я чувствую, что согрелась и даже чуть захмелела.

Пламя прогорает и опадает. По щелчку пальцев Элвина поднимается ветер, хватает пепел горстями, выносит на излучину реки, чтобы рассеять над Темесом, попутно разметав остатки белесого тумана. Мы смотрим, как ветер гуляет над водой, а в разрывах облаков наливается кармином и пурпуром начало нового дня.

Я не протестую, когда Элвин обнимает меня сзади. Покорно приникаю к нему, не пытаясь вырваться. Мертвенный холод этого утра, горечь и сладость рябины на губах, безмолвное отчаяние на лице гостя взывают к теплу чужих рук. И не так важно, друг или враг подарит это тепло. Кто угодно, лишь бы он смог отогнать бесприютное одиночество, что слышится в вое ветра меж черных, обглоданных временем развалин дворца.

Мы возвращаемся в башню в молчании.

Глава 6. О пользе компромисса

Франческа

— Ты возлюбленная лорда-Стража? — спрашивает Тильда.

Я не понимаю вопроса, и тогда она поясняет:

— Ты — возлюбленная Элвина? Или его жена?

О боги! Она что — издевается?

Но на лице женщины нет насмешки, только вежливый интерес. Привычным жестом поправляю ошейник — как можно было его не заметить? Или, заметив, не сделать верных выводов?

— Нет. Я его собственность.

Она скептично хмыкает в ответ на мое признание и бросает одно-единственное «Идиот!».

— Кто?

— Не важно.

Мы остались наедине. Сразу после похорон Элвин уехал в город, Джанис пошел «досыпать», как он сам сказал. А Ринглус просто убрел куда-то вдоль берега Темеса. Тильда порывалась пойти с ним, но он довольно резко попросил ее остаться.

Смотреть на лицо Тильды неловко. Джанис исцелил ее раны, но остались уродливые багровые шрамы. И глаз…