Алина Лис - Изнанка гордыни

• Название: Изнанка гордыни
• Автор: Алина Лис
• Жанр: Фэнтези

От ненависти до любви один шаг. Но как порой нелегко его сделать. Их история началась со случайного убийства и жестокой шутки. Самоуверенного мага и гордую аристократку ждет противостояние на Изнанке мира, где люди становятся игрушками для фэйри, а служение Хаосу порождает чудовищ. Им еще предстоит понять, что главный враг всегда внутри, а в иных битвах победить можно только сдавшись.

---

На первый взгляд она кажется глубокой старухой, но стоит приглядеться, понимаешь — безобразная сетка на лице не морщины, но врожденное уродство или кожная болезнь. Ороговевшие кожаные чешуйки роднят ее лицо с мордой ящерицы. Почти безгубый провал рта и маленькие заплывшие глазки лишь усиливают это впечатление.

Появись она на улицах города, ее могли забросать камнями, как отродье Черной Тары.

— Кто вы? — мой голос дрожит.

— Мое имя — Изабелла Вимано.

Я вцепляюсь в руку мага чуть ниже локтя. Сеньорита Изабелла? Главный страх моего детства!

— Вам не следует здесь находиться, сеньорита Рино, — продолжает женщина. — Ваш отец будет недоволен. Пойдемте, я провожу вас.

— Любопытное у вас заболевание, — подает голос Элвин. На его лице нет страха, лишь смесь брезгливости и любопытства. — Почти такое же любопытное, как ваш подопечный, — он выразительно кивает в сторону запертой камеры.

— Уходите!

Женщина подходит ближе, я невольно придвигаюсь к магу. Он кладет мне руку на плечо в жесте покровительства и защиты.

— О, поверьте, сеньора, мы жаждем покинуть сию обитель скорби не меньше, чем вы желаете нас выставить. Всего несколько ответов и сможете забыть о нашем существовании. А вот мы вас вряд ли забудем. Вы — незабываемы.

— Или мне придется рассказать вашему отцу, что вы были здесь, — продолжает она, все так же обращаясь только ко мне. Ее неподвижный взгляд пугает и притягивает.

— Так не терпится остаться со мной наедине, сеньора Вимано? — в голосе Элвина недовольство. Маг не привык, чтобы его не замечали. — Потому, что я все равно не уйду.

Элвин уже видел достаточно, чтобы таиться от него. И мне тоже хочется услышать ответы

— Кто этот несчастный, и почему отец держит его там? И кто вы такая? — как ни странно, голос звучит совсем спокойно.

Она хмурится:

— Я служу у вашего отца, сеньорита Рино. Уже очень давно. А это… это просто мой сын. Он безумен. Сеньор Рино позволил мне держать его здесь.

— Надо же, какая доброта, — с чувством декламирует маг. — И кто бы мог заподозрить герцога в подобной заботе о простых слугах?

— Ваш сын? — я смотрю на ее омерзительное лицо и мне сложно поверить. — Но…

Мне трудно найти слова, чтобы выразить в приличной форме свои сомнения. К счастью, Элвину не свойственна излишняя застенчивость:

— При всем уважении к вашей неземной красоте, парень в той камере куда больше похож на герцога, чем на вас.

Она медленно достает и надевает маску из светлого бархата. Та скрывает почти все лицо, видны лишь губы и подбородок.

И враз превращается из страшилища в обычную женщину. Я замечаю, что из-под платка на голове сеньоры выглядывает прядь черных, с проседью волос, а платье на ней обтрепано по рукавам и подолу.

— Джованни — ваш брат, сеньорита Рино.

Маг хмыкает:

— У герцога оригинальные вкусы на женщин, ничего не скажешь.

— Я не всегда была такой. Двадцать лет назад поэты сравнивали меня с розой. Болезнь пришла позже.

Она все так же подчеркнуто обращается лишь ко мне. Я вижу, как злит это моего спутника, и не могу удержаться от невольной улыбки. Сеньора Вимано начинает мне нравится. Мало кто умеет так искусно щелкнуть по носу спесивого северянина.

— Простите, сеньора Вимано. Я ничего не знала.

— Ваш отец и не хотел, чтобы вы знали, сеньорита Рино. А сейчас вам надо уйти.

Я киваю, признавая справедливость ее слов. Мне стыдно за поведение мага и за то, что мы вот так, бесцеремонно вторглись в ее жутковатое существование. Должно быть, ужасно доживать свои дни чудовищем. Тюремщиком собственного безумного сына.

Знаю, что герцогской дочке не полагается просить прощения у служанки, но все равно повторяю:

— Простите нас. Если я могу сделать что-то для вас или вашего сына…

— Спасибо, нам ничего не надо, сеньорита, — холодно отвергает мой порыв Изабелла. — Идите.

— Погодите. Можно мне… я хотела бы еще раз взглянуть на… на брата.

Она дозволяет, и я, взяв в руки лампу, подхожу к решетке. Долго вглядываюсь в согбенную фигуру в углу. Он очень похож на отца. Если убрать всклокоченную бороду, подстричь волосы и стереть жалкую, кривую гримасу с лица.

Джованни Вимано, мой незаконнорожденный единокровный брат. Несчастный безумец, наследник проклятия рода.

Маг стоит за спиной, обнимает меня за плечи, но я и не помышляю протестовать. Так спокойно от того, что он рядом.

— Вы ведь никому не расскажите? — спрашиваю я.

— Не волнуйтесь, Франческа, — его голос непривычно мягок, пальцы скользят вдоль моего уха, поправляя выбившуюся из прически прядь. — Я рассказываю только забавные истории.

Мы покидаем башню, но вместо того, чтобы вернуться в свои покои, Элвин невесть зачем тянет меня обратно в галерею. И долго стоит напротив моего детского портрета.

Глава 5. Пожиная плоды

Элвин

В конце сентября вся долина — бедняки и богачи, крестьяне и горожане — выходит на уборку винограда. Скорей, скорей. Крупные, слегка перестоявшие под жарким солнцем ягоды надо убрать до начала октябрьских дождей. Важно успеть. Соберешь раньше, пока кожица еще упруга — и вино будет кислым, точно в соседней Анварии, чуть помедлишь, поленишься — пойдут дожди. Тогда наполнять корзины придется по колено в грязи, темно-багряные грозди не просушишь на поддонах, чтобы превратить в драгоценнейшие вина на побережье — сладкие и терпкие, с ноткой груши и ванили. Дождешься октябрьской мороси — и половина ягод сгниет, а что осталось, сгодится лишь на дешевое трактирное пойло.

Оттого традициям дней Раккольто верны и нищие, и богачи. Горожане и крестьяне работают, не покладая рук. Когда неубранных рядов остается считанные десятки, сборщики как будто срываются с цепи. Срезать с лозы последнюю гроздь означает получить удачу для себя и своей семьи на весь будущий год.

Праздник по случаю окончания Раккольто — еще одна традиция этих мест. Братец Мартин как-то раз довольно желчно высказался — мол, лучше всего разеннцы умеют две вещи: делать вино и устраивать праздники, чтобы был повод выпить это вино. Доля правды в его словах имеется, жители полуострова знают толк в праздниках, будь то помпезные военные парады Церы или шумный маскарад в честь духов виноделия.

Пожалуй, мне жизнелюбие разеннцев по душе. Эти люди умеют радоваться. В наглухо застегнутом на все крючки Прайдене такого не встретишь.

Раккольто — праздник народный. С утра улицы Ува Виоло заполонили люди в праздничных одеждах и масках. На центральной площади гарцевала кавалерия, под пение скрипок и флейт проезжали платформы, убранные цветами. Кувыркались паяцы, выступали уличные комедианты с размалеванными лицами, и рекой лилось вино. Над всей долиной стоял хмельной, немного безумный дух, словно Бахус и впрямь существует и сегодня спустился с гор, чтобы плясать в толпе ряженых.

Я брезгую пьяной гульбой, поэтому сперва собирался остаться в замке. Перевод был практически окончен, оставалось прояснить некоторые мелкие детали, а присутствие прелестной Франчески вечно отвлекало меня от работы. Однако, увидев с какими горящими глазами она обсуждает маскарад, в очередной раз пожертвовал делами обыденными ради дел сердечных.

Как выяснилось, плутовка вовсе не собиралась весь праздник сидеть в кресле, на помосте для благородных дам. Сеньора Скварчалупи гневно пожаловалась мне, что стоило ей отвернуться, как сеньориты и след простыл — ищи ее теперь в толпе.

Восхитившись бесшабашностью малышки Франчески, я переборол отвращение к простолюдинам и направился на поиски. Вопреки ожиданиям, толпа была не так груба и пьяна, как я опасался. Дружелюбие горожан хлестало через край, пусть костюм и выдавал во мне знатного человека, маска словно стирала сословные различия. Пару раз мне предложили выпить вина, чуть позже хорошенькая смуглянка с волосами, свитыми в мелкие кудряшки, потянула за руку в общий круг, танцевать.

Я нашел пропажу на малой площади. Узнал почти сразу, несмотря на пестрое платье Коломбины и изящную полумаску. Писаки в своих комедиях обожают маскарады и всяческие неразберихи, сопутствующие им, но я совсем не понимаю, как можно не узнать хорошо знакомого человека. Волосы, походка, жесты, голос — всего этого достаточно, чтобы не ошибиться.

Она следила горящими глазами за танцующей парой. Два флейтиста, лютнист и барабанщик задавали незатейливую мелодию, а на расчищенном пятачке двигались — мужчина и женщина. Они обходили друг друга посолонь, не соприкасаясь даже одеждой, и, казалось, между ними натянулась тонкая, гудящая струна. Затем партнер подхватил девушку и закружил. Отпустил, чтобы снова целомудренно обойти вокруг нее. И снова опасная близость, едва ли дозволенная правилами приличия…