Тимоте де Фомбель - Между небом и землей

• Название: Между небом и землей
• Автор: Тимоте де Фомбель
• Издательство: КомпасГид, Самокат
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-00083-066-6, 978-5-91759-312-8

1934 год, площадь перед собором Парижской Богоматери. Через мгновение на глазах огромной толпы Ванго станет священником. Красавица Этель, отчаянно влюбленная в юношу, неотрывно наблюдает за ним. Внезапно какой-то незнакомец, прервав церемонию, стреляет в Ванго. Юноша спасается бегством, однако теперь его преследует еще и французская полиция… Страх погони знаком Ванго с самого детства. Но почему ему приходится жить в вечном страхе, да и кто же он, собственно, такой? Юноша не знает о себе почти ничего: давным-давно Ванго, еще совсем младенца, и его молодую няню нашли на берегах Эоловых островов. Она, начисто забыв о прошлом, решила: они с мальчиком начнут там новую жизнь. Но черёз много лет Ванго все-таки вынужден покинуть любимый остров, чтобы встретиться с судьбой… Тем временем к власти в Германии приходит Гитлер, и не только судьба Ванго, но и целого мира меняет свой ход.

В 2010 году, после мирового успеха фэнтези «Тоби Лолнесс», французский писатель Тимоте де Фомбель выпустил новый подростковый роман, который критики тут же назвали лучшим из лучших. Только во Франции книга разошлась тиражом свыше 100 тысяч экземпляров. «Ванго» — первый совместный проект издательств «КомпасГид» и «Самокат», которые объединились специально, чтобы представить российскому читателю эту захватывающую книгу. «Между небом и землей» — первая часть двухтомника.

---

Прошло несколько минут, и Ванго, шагавший по травяному взлетному полю цеппелина, услышал, как его окликнули.

Он обернулся.

К нему подбегал запыхавшийся Эккенер.

— Я вспомнил: однажды в наш цеппелин пробрался какой-то нелегал. Такое иногда бывает во время перелетов. Дирижабль взлетает, и с этим человеком ничего уже нельзя поделать. Не выбрасывать же его за борт.

Ванго молча ждал продолжения.

— Вот и все, — закончил Эккенер, шумно переводя дух. — Я просто хотел тебе это рассказать. А теперь пойду-ка я домой и посплю, жена меня заждалась.

Эккенер поднял ворот пальто и пошел прочь. Ванго так и не тронулся с места. Отойдя на несколько шагов, Эккенер обернулся.

— Еще одно, Иона: я тебя сегодня вечером не видел. Я не видел тебя уже пять лет. Даже едва помню. Ясно?

Ванго кивнул.

Эккенер удалился в темноту. Теперь он высоко держал голову. По его седым волосам пробегали блики от прожекторов ангара.

К трем часам ночи, когда до рассвета было еще далеко, цеппелин уже начал походить на гудящий улей.

Вокруг аппарата суетились техники. Постепенно собирался экипаж — пилоты, офицеры, механики, все в черных кожаных пальто, сосредоточенные на предстоящем полете.

Несмотря на то что полеты регулярно проходили уже много лет подряд, никто из этих людей так и не привык относиться к ним буднично и спокойно: всем казалось, что они участвуют в каком-то невероятном приключении. И они готовились к встрече с цеппелином, точно к свиданию. Каждый благоухал хорошим одеколоном и дорогим мылом. Волосы под фуражками были тщательно набриолинены, а ботинки начищены до зеркального блеска.

Им подавали кофе в одном из цехов, самом дальнем, чтобы избежать контакта с горючим газом, накачанным в цеппелин. Но, даже получив кофе, люди не могли удержаться, чтобы не подойти к ангару; стоя с горячим стаканчиком в руке, они пожирали глазами спящего гиганта, которого им предстояло разбудить. И невольно улыбались, разглядывая его и с гордостью думая о том, что принадлежат вот к этой небольшой когорте, которая за какие-нибудь десять лет совершила невообразимое — создала воздушный корабль, способный за три дня и две ночи перелета связать Европу с Бразилией или любой другой страной мира в условиях роскошного, беззаботного существования на борту.

Тем не менее один член экипажа в эту ночь не, мог разделить общую радость.

Этого толстяка звали Отто Манц. Он был поваром дирижабля.

Сейчас он сидел на нижней ступеньке трапа, ведущего в цеппелин. Перед ним выстроилась в ожидании приказов целая армия носильщиков с ящиками и мешками.

— Можете ждать сколько угодно! У «Графа Цеппелина» больше нет повара.

— Как это — нет повара? — спросил один из них, державший в обнимку сразу три ящика с морковью и капустой.

— Я подаю в отставку.

Отто Манц неизменно подавал в отставку перед каждым рейсом; правда, час спустя, пролетая над горными вершинами, он уже исправно выпекал булочки к завтраку для пассажиров. Однако этим утром ситуация была куда более серьезная.

— Я не полечу без своего ассистента.

«Ассистента» повара звали Эрнст Фишбах. Его только что назначили штурманом дирижабля. Он мечтал об этой должности очень давно, с тех пор как его, в возрасте четырнадцати лет, наняли сюда юнгой.

И теперь Отто остался без поваренка.

— Шеф, что нам делать с овощами?

— Я больше никакой не шеф. Говорите с капитаном Леманом.

Разыскали капитана, и тот велел сложить припасы в кладовые и морозильные камеры, расположенные в килевой части дирижабля. Леман был одним из самых опытных помощников Эккенера. Во время перелетов он не расставался со своим аккордеоном.

А еще Леман был куда лучшим дипломатом, чем его начальник. Присев рядом с Отто, он стал молча наблюдать за суетой в ангаре.

— Да-а-а, она будет разочарована! — сказал он наконец с печальным вздохом.

— Не понял?

И Отто повернулся к капитану.

— Я думаю, она будет очень разочарована, — повторил Леман.

— Кто это «она»?

Капитан снял фуражку.

— Ей так нравилась ваша репа в сметане.

— Господи, да о ком вы говорите-то?

— А вы разве не в курсе?

— В курсе чего, капитан?

— Того, что леди Драммонд-Хей вчера вечером прибыла в отель «Кургартен».

Повар вскочил на ноги, выпятил грудь и начал разглаживать складки своего фартука.

— Леди?!

— Да, она значится в списке пассажиров.

— Леди!

Отто величал ее Леди, словно это было ее имя.

— Значит, Леди…

Это была английская аристократка, знаменитая журналистка, корреспондентка самых престижных американских газет, искательница приключений, красавица вдова тридцати одного года, с бархатными глазами, всегда ходившая в роскошных меховых манто. Она уже совершила несколько триумфальных перелетов на цеппелине.

— Леди… боже мой! — воскликнул Отто.

Он был по уши влюблен в Леди. А она, пользуясь его безумной страстью, то и дело заглядывала к нему на кухню, чтобы полакомиться бисквитами. Отто видел в этом все признаки взаимной любви. И уже строил планы на будущее.

Бедняга ничего не знал о жизни этой женщины за пределами цеппелина — о сотнях претендентов на ее руку, о ее многочисленных друзьях в Голливуде, Буэнос-Айресе, Мадриде, парижском квартале Монпарнас.

Он знал только одно: как-то раз, пролетая над Токио, он касался ее руки, обучая взбивать беарнский соус. И воспоминание о том, как он направлял эту маленькую белоснежную ручку, вращавшую венчик, из-под которого струились ароматы эстрагона и кервеля, было самым драгоценным в его жизни.

— Боже мой, Леди! — еще раз повторил Отто Манц и исчез в чреве цеппелина.

Хуго Эккенер прибыл после пяти часов утра. Леман встретил его у входа.

— Командир, нам нужен помощник повара взамен Эрнста Фишбаха.

— Найдем.

— Боюсь, что его не сыскать в облаках, командир.

— Это вы так думаете.

— А что, у вас кто-то есть на примете?

— Возможно.

Леман не стал спорить: Эккенер говорил вполне уверенно.

— Правый передний мотор отремонтирован, — доложил он.

— Прекрасно. Еще что-нибудь?

— Да. Я позволил себе начать некоторые срочные работы в кормовом отсеке.

— Полагаюсь на вас. Погода?

— Радист получил метеосводку из Гамбурга. Ветер попутный, коридор в долине Роны свободен.

— Хорошо, капитан. Прошу вас, встретьте пассажиров перед ангаром вдвоем с метрдотелем. Извинитесь перед ними за мое отсутствие. Скажите, что мы увидимся на борту.

Леман отправился выполнять распоряжение. Эккенер долго стоял, разглядывая цеппелин. Затем поднялся по трапу. Он хотел кое-что проверить внутри. Завидев командира, механики, члены экипажа, офицеры — все прекращали работу и слегка кланялись ему. Но он, занятый своими мыслями, не отвечал на их приветствия.

Однако едва Эккенер переступил порог гондолы дирижабля, как его позвали.

— Командир!

Это был метрдотель Кубис, и выглядел он озабоченным.

— Таможенники и полиция уже здесь, командир. Леман попросил их ждать в ангаре.

— Очень хорошо. Таможенники проведут досмотр пассажиров чуть позже. А если полицейский потребует список членов экипажа, дайте ему.

— Там не один полицейский, если я правильно посчитал.

— А сколько же их — двое? — спросил Эккенер, которого уже не удивляло нашествие полицейских.

— Нет, командир, их тридцать пять человек. И мне кажется, что у нас проблемы.

10 Господа из гестапо

И действительно, у трапа столпились люди в мундирах — похоже, чуть ли не все полицейские, которых удалось сыскать на десять километров в округе. Но Эккенер, едва выйдя из дирижабля, сразу обратил внимание на двух других субъектов в форменных плащах — эти были из гестапо. Капитан Леман, который объяснялся с ними, утирая взмокшее лицо, с облегчением встретил подошедшего командира.

— Господа, вот наш командир Эккенер. Он сможет ответить на все вопросы.

Эккенер широко улыбнулся. И сказал своим звучным голосом, указывая на сборище полицейских:

— Я еще не видел списка пассажиров. Что ж, тут собралась целая летучая казарма, значит, мы будем чувствовать себя в безопасности! Только жаль, что мы прилетим в Рио слишком поздно и не попадем на большой карнавал.

Один из гестаповцев ехидно улыбнулся.

— Вы, командир, остроумничаете с утра. А вот я обычно шучу по ночам. Надеюсь, мне представится удобный случай рассмешить вас в один из ближайших вечеров.

— Буду рад, месье…

— Макс Грюнд, начальник Тайной государственной полиции в провинции Боденского озера.

Эккенер отметил, что его собеседник произнес полное название своей организации, не прибегнув к сокращению[22]: видимо, год спустя после создания гестапо это короткое слово уже наводило такой страх, что лучше было растворить его в длинном потоке разъяснений.