Глен Кук - Десять поверженных. Первая Летопись Черной Гвардии: Пенталогия

• Название: Десять поверженных. Первая Летопись Черной Гвардии: Пенталогия
• Автор: Глен Кук
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0179-6

Глен Кук — автор «новой волны» англо-американской фэнтези «Десять поверженных» — первая книга из Великолепной пенталогии Глена Кука «Летопись Черной Гвардии». Автор создал удивительный, таинственный мир, оставив читателя перед загадкой — где же все-таки происходит действие? На Земле или на затерянной во Вселенной планете, в глубоком прошлом или далеком будущем?

Черная Гвардия… Воинское братство бесстрашных, отчаянных людей странствует по миру, меняя хозяев, но не меняя самого главного — своих убеждений и принципов. Образ армейского врача по прозвищу Каркун, от лица которого ведется повествование, многогранен и сложен. Не нарушая динамичности, закрученности сюжета Глен Кук поднимается до высот истинной психологичности и тонкого лиризма. Все его персонажи — колдуны, воины, гвардейцы — выписаны талантливо ж ярко. Мастерство автора ставит «Летопись» на уровень лучших образцов литературы в жанре «меча и колдовства».

---

— А пожалуй, ты прав, Кукурузник. Извини меня за подозрительность, — Элмо подмигнул Одноглазому.

— Те ребята сейчас в Амадоре, Элмо. И ты бы лучше сам сходил туда, пока кто-нибудь не рассказал им, что ты в городе. А я начну-ка лучше здесь всё расчищать.

— Да мы не торопимся, Кукурузник. Но ты давай, занимайся своими делами.

Кукурузник посмотрел на нас. Он сделал несколько шагов по направлению к тому, что осталось от его конюшни. Обернулся к нам. Элмо одарил его сочувствующим взглядом. Одноглазый подогнул левую переднюю ногу своей лошади, чтобы проверить копыто. Кукурузник нырнул в развалины.

— Одноглазый? — позвал Элмо.

— Он на заднем дворе, сматывается.

Элмо усмехнулся.

— Поглядывайте за ним, Каркун. Всё подмечайте. Я хочу знать, кому он всё рассказывает. Мы ему дали кое-какие сведения. Надо, чтобы они распространились здесь, как триппер.

ГЛАВА 7

— Зуад — мертвец с той самой минуты, как Ворон произнёс его имя, — рассказывал я Одноглазому. — А может, и с той минуты, когда этот полковник что-нибудь натворил ещё раньше.

Одноглазый хрюкнул и снёс карту. Леденец подобрал её и открылся.

— Я не могу с ними играть, Каркун. Они всё нечестно делают, — пожаловался Одноглазый.

Элмо подлетел к нам на своей лошади, спешился.

— Они смотались из того публичного дома. У тебя есть что-нибудь для меня, Одноглазый?

Ничего существенного мы не узнали. Я рассказал об этом Элмо. Он ругнулся, сплюнул и опять начал ругаться. Ударом ноги Элмо разбросал доски, которые мы использовали в качестве карточного стола.

— Займитесь-ка своим делом.

Одноглазый старался оставаться спокойным.

— Они не делают ошибок, Элмо. Они просто прикрывают свою задницу. Кукурузник слишком долго общался с нами, чтобы можно было ему доверять.

Элмо топал ногами и изрыгал пламя.

— Ладно. Запасной план номер один. Мы выслеживаем Зуада, выясняем, куда они его денут, когда сцапают. И забираем, когда они соберутся его пристукнуть. Потом очищаем от повстанцев округу и хватаем любого, кто сунет туда нос.

— Ты всё ещё упорно надеешься выиграть? — спросил я.

— Да, чёрт возьми. Как Ворон?

— Как будто выкарабкается. Заражения крови нет. И Одноглазый говорит, что Ворон уже выглядит получше.

— Э-э, Одноглазый! Мне нужны имена заговорщиков и повстанцев. Много имён.

— Да, сэр, обязательно, сэр, — Одноглазый преувеличенно учтиво отдал честь. Когда Элмо отвернулся, воинский салют превратился в непристойный жест.

— Собери-ка опять доски, Толстопузый, — попросил я. — Одноглазый, ты сдаёшь.

Он не откликнулся. Он не стал ругаться, баловаться или угрожать превратить меня в тритона. Он просто стоял оцепенев с едва приоткрытыми глазами.

— Элмо!

Элмо подскочил к Одноглазому и уставился на него с расстояния в шесть дюймов. Он щёлкнул пальцами у Одноглазого под носом. Одноглазый не реагировал.

— Как ты думаешь, Каркун, что с ним?

— Что-то происходит в том публичном доме.

В течение десяти минут Одноглазый не пошевелил ни одним мускулом. Потом вдруг открыл глаза, оттаял и рухнул на землю, как мокрая тряпка.

— Что происходит? — воскликнул Элмо.

— Одну минуту, хорошо? — попросил я.

Одноглазый пришёл в себя.

— Повстанцы поймали Зуада, но он успел связаться с Хромым.

— И?

— Это чудовище идёт ему на помощь.

Лицо Элмо приобрело бледно-серый оттенок.

— Сюда, в Весло?

— Ну.

— А, чёрт.

Конечно, ведь Хромой был самым мерзким из Поверженных.

— Думай быстрее, Элмо. Он наверняка узнает о нашем участии в этом… А Кукурузник теперь — оборванная ниточка.

— Одноглазый, по-моему, ты нашёл это старое дерьмо. Белёсый, Тихий, Убогий, у меня для вас работа.

Он стал их инструктировать. Убогий мрачно улыбался и поглаживал свой кинжал. Кровожадный ублюдок.

Я не мог до конца уяснить всю тревожность новостей, выданных Одноглазым. Мы знали Хромого только по рассказам. Правда, все рассказы были довольно мрачные. Мы перепугались. Покровительство Ловца Душ не было достаточной защитой против ещё одного из Поверженных.

Элмо толкнул меня.

— Он опять.

Точно. Одноглазый замер. Но на этот раз ненадолго. Вдруг он опрокинулся на землю и начал биться будто в припадке. На губах выступила пена.

— Держите его! — приказал я. — Элмо, дай-ка мне вон ту палку.

Полдюжины мужчин навалились на Одноглазого. Хотя и был он довольно мал, но задал нам жару.

— Зачем? — спросил Элмо.

— Вставлю ему в рот, чтобы не прокусил язык.

Одноглазый издавал звуки такие странные и непонятные, каких я ещё никогда не слышал. А ведь раненые иногда издают такие звуки, о которых вы никогда бы не подумали, что их может издавать человек.

Припадок длился всего несколько секунд. После этой волны буйства Одноглазый впал в мирное забытьё.

— Так, Каркун. И что теперь?

— Не знаю. Может, он помешался?

— Дайте ему его собственного бульона, — предложил кто-то.

— Правильно, годится.

Появилась чашка. Мы влили её содержимое Одноглазому в глотку.

Его глаза приоткрылись.

— Что вы делаете? Пытаетесь меня отравить? Фу! Что это? Варёные помои?

— Твой бульон, — сказал я.

Элмо дёрнулся.

— Что случилось?

Одноглазый сплюнул. Он схватил ближайшую флягу с вином, набрал полный рот, прополоскал горло, опять сплюнул.

— Ловец Душ случился, вот что. Да-а. Страдаю вместо Гоблина.

Сердце у меня начало срываться на каждом третьем ударе. В животе как будто роилась целая туча шмелей. Сначала Хромой, теперь Ловец Душ.

— И что этому привидению надо? — спросил Элмо. Он тоже нервничал, хотя это и было для него необычно.

— Он хотел узнать, какого хрена тут происходит. Ему рассказали, что Хромой вне себя. Сначала он связался с Гоблином. Гоблин знал только то, что мы пошли сюда. И тогда он забрался в мою голову.

— И был просто ошеломлён, увидев, как много в твоём черепе пустого места. Теперь ему известно всё, о чём знаешь ты, да?

— Ну, — Одноглазому явно не понравилась эта мысль.

Элмо подождал несколько секунд.

— Ну?

— Что ну? — Одноглазый потянулся за флягой.

— Проклятье, что он сказал?

Одноглазый довольно захихикал.

— Он одобрил то, что мы здесь сделали. Но ему кажется, что бык, идущий в колее, действует более хитро и утончённо, чем мы. Поэтому нам немного помогут.

— Каким образом?

У Элмо был такой вид, как будто он знал, что ситуация вышла из-под контроля, но не знал, где именно.

— Он пошлёт кого-нибудь.

Элмо облегчённо вздохнул. Я тоже. Можно жить спокойно, пока сам Ловец Душ от нас далеко.

— И когда? — вырвалось у меня.

— Может быть, скорее, чем нам хотелось бы, — пробормотал Элмо. — Отложи вино, Одноглазый. Тебе надо следить за Зуадом.

Одноглазый заворчал. После этого он впал в полузабытьё. Это означало, что он ведёт наблюдение. И так он отсутствовал довольно долго.

— Ну? — сказал Элмо недовольно, когда Одноглазый вышел из забытья.

Тот продолжал озираться с таким видом, как будто знал, что с секунды на секунду здесь из ниоткуда материализуется Ловец Душ.

— Ну, всё нормально. Они прячут его в одном подвале в миле к югу отсюда.

Элмо не унимался и дёргался, как маленький мальчик, который отчаянно хочет писать.

— Что с тобой? — спросил я.

— Дурное предчувствие. Просто очень, очень дурное предчувствие, Каркун.

Вдруг его блуждающий взгляд остановился. Глаза округлились.

— Я был прав. О чёрт, я был прав.

ГЛАВА 8

Высокое, как дом, и в полдома шириной. На нём было что-то алое, выцветшее от времени, поеденное молью и разодранное. Оно шло неровно, то быстрее, то медленнее. Свалявшиеся седые волосы торчали во все стороны. Лица почти не видно из-за густой иссиня-чёрной бороды, в которой засохли комки грязи. Бледная в тёмных пятнах рука сжимала посох — это была сама красота, осквернённая его прикосновением. Безупречное женское тело чуть удлинённых пропорций.

— Говорят, что во времена Власти это была настоящая женщина. Говорят, она его обманула.

Эту женщину нельзя было винить. Если только хорошенько присмотреться к Меняющему.

Меняющий Форму был ближайшим союзником Ловца Душ среди Десяти, Которые Были Повержены. Его вражда с Хромым была ещё более странной, чем у нашего хозяина. Хромой был третьей стороной треугольника, в который входили ещё Меняющий Форму и то, что стало теперь его посохом.

Он остановился в нескольких футах от нас. Глаза у него горели огнём безумия, и поэтому невозможно было встретиться с ним взглядом. Я не могу вспомнить цвет этих глаз. Если придерживаться хронологии, то он был первым из великих колдунов, совращённых, подкупленных и порабощённых Властителем и его Леди.