Дмитрий Баринов (Дудко) - Ардагаст, царь росов

• Название: Ардагаст, царь росов
• Автор: Дмитрий Баринов (Дудко)
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-227-00894-9

Возвратившийся из дальнего похода воин Ардагаст становится царём племени росов. Теперь его ждут опасные приключения: ему предстоит собирать дань с лесных жителей, сражаться с жуткими водяными и гигантскими лешими, оборотнями и полумедведями, давно вымершими древними зверями и самой Ягой-смертью...

---

Мать рядом тихо всхлипывала. А Добряна всё вслушивалась в страшную музыку боя, и вдруг перед ней, как перед волхвиней, наделённой духовным взором, начали вставать видения. Она видела, с кем и как бьётся Ардагаст, и её сердце пело от радости, когда очередное чудище валилось замертво в кровавый снег. Видения пропадали, возникали снова. Её уже не страшило даже появление самой Мораны, не исчезала только тревога за Зореславича. Но вот шум на горе стих — и представился на миг Ардагаст, входящий в длинный дом. Девушка в обе щеки расцеловала мать, подбежала к полке, потом к очагу, вместо лучины зажгла все три свечи в священном троесвечнике и легко, весело засмеялась:

   — Мама, Ардагаст победил! Нет больше Чернобора, ни страшилищ его, сгинули все! Я знаю, понимаешь, знаю! Я всё видела, вот как тебя сейчас!

   — А как же отец, доченька? — чуть слышно проговорила мать, почему-то даже не усомнившаяся в видениях дочери.

   — Да жив тятя и здоров, ничего ему не сделалось! Он же весь бой в Велесовом сарае просидел, разве он может иначе? — Она подсела к матери, положила ей голову на плечо. — Всё хорошо будет, мама. Батюшка у нас самый умный и хитрый, помирится с царём, придут они вместе и поведут нас на праздник.

   — Хорошо бы так, доченька! Ох, всё теперь переменится в Севере. Всё было наладилось — и опять меняется...

   — И пусть меняется — ведь к лучшему же!

Снаружи вдруг донёсся конский топот, громкая сарматская речь. Псы взлаяли — и следом завизжали под мечами. Затряслась под ударами дверь, вылетела скоба, державшая засов, и в хату ввалился Андак. Они с Саузард и дружиной тоже не спали всю ночь, прислушиваясь к звукам боя и посылая к горе разведчиков. Узнав о победе Ардагаста, раздосадованный князь тут же решил, опередив всех, разграбить усадьбу верховного жреца на Святом озере. Андак сальным взглядом окинул Добряну — та была в одной рубахе с распущенными русыми волосами, — прищёлкнул языком:

   — Ай, хороша добыча! Мне повезло, и тебе тоже: таких мужчин у венедов не бывает!

Бросившуюся к нему мать Добряны князь легко отшвырнул, грязно ухмыльнулся:

   — Тоже хочешь, старуха? Обойдёшься!

Добряна гордо выпрямилась:

   — Выйди вон! Я — дочь великого старейшины!

   — А, та самая девка, что плясала с царём на свадьбе, а потом спала с ним!

В синих глазах девушки не было страха — лишь презрение.

   — Муж, а язык хуже, чем у наших баб!

   — У мужа главное — не язык!

Князь схватил её за плечи, рванул рубаху. Мать снова бросилась на помощь дочери, но тут раздался насмешливый женский голос:

   — Хорошая добыча, милый! Чем это ты с ней занялся? — В дверях, поигрывая темляком акинака, стояла Саузард.

   — Да так, прикидываю, сколько за неё дадут греки.

   — Дурак! Это же дочь Доброгоста.

   — Ага. И любовница Ардагаста. Сделаю я ему подарочек к венедскому празднику, а?

   — Ну, если хочешь ему испортить праздник, лучше... чтобы не догадался, кто. — Рука царевны легла на акинак.

Из груди Добряны сам собой вырвался отчаянный крик:

   — Ардагаст!

Словно в ответ ей, снаружи раздался стук копыт. Саузард выглянула в дверь, вернулась и сказала с плохо скрытой досадой:

   — Дурочка, мы с мужем так шутим, поняла? С девчонками, что вешаются на шею знатным сарматам. Может, ты и будешь наложницей у царя, но не у моего мужа, ясно?

В комнату вошёл Ардагаст, а следом — Ларишка, Доброгост и Лютица.

   — Опять с бабами воюешь, Андак?

   — Ты, царь, жаден и скуп на славу. Взял в такой славный бой только своих русальцев и оборотней. Так не будь скуп хоть на добычу. Мы её немного видели в этом походе, — с наглым видом ответил князь. — А я не нарушил твоего приказа, остался в стане.

   — За славой ко мне поспешили северяне. А тебе больше нравится добыча. Тащи отсюда что хочешь...

   — Кроме колдовских вещей, — вмешалась Лютица. — Ими займусь я.

   — А если эту девушку хоть пальцем тронешь... Вы ведь сами прозвали меня Убийцей Родичей.

Храня на лице гордое выражение, Андак с женой вышли прочь. Следом вышла Лютица. Добряна, безмолвно, с тихой радостью глядевшая на Ардагаста, вдруг словно очнулась и бросилась со слезами на шею — нет, не ему, а отцу.

   — Сколько она натерпелась из-за нас, — тихо сказала Ларишка мужу. — Может, не нужно допрашивать?

   — Нужно, — тихо, но твёрдо ответил он и обратился к Добряне: — Скажи, Добрянушка, ты сама пришла меня упредить или кто прислал?

   — Никто... Услышала, как батюшка с верховным жрецом говорил, и пришла. Я же сказала...

Царь поднял на старейшину тяжёлый взгляд. А тот без всякого смущения, с прежней бодрой улыбкой быстро заговорил:

   — Так я ведь сам и не приказывал — вдруг Чернобор заметит? Просто говорил громко, чтобы ты, Добрянушка, услышала. Знал ведь — ты непременно к царю пойдёшь.

   — Да, и я тоже всё слышала, — подхватила жена старейшины. — И заметила, как ты уходила и возвращалась. Всё я поняла и не мешала. А то разве бы не встревожилась: дочь без спроса к кому-то ночью бегает? Хорошо хоть собаки Черноборовы тебя знали.

   — Да... теперь помню: я вернулась, а матушка вроде не спит. Я испугалась, думала: скажу, что с Ясенем была, всё равно ругать будет, — сказала Добряна.

Ни в голосе, ни во взгляде чистых синих глаз её не было и капли притворства. Девушка верила тому, что говорила. А старейшина... Там, при всех, он не решался так оправдываться — не поверили бы. Кто же он — изворотливый трус или предатель?

   — Дружная у вас семья: без слов друг друга понимаете, — иронически усмехнулся царь и внимательно, но без враждебности взглянул в глаза девушке. — Скажи, кто говорил, как меня погубить — Чернобор или твой отец тоже? Клясться не надо — кому мне тут верить, если не тебе?

У северянки перехватило дыхание, когда она поняла, в чём подозревают её отца. Умышлять на жизнь Солнце-Царя! Какая кара может быть за это? А что ей говорить? Можно ли лгать Солнце-Царю? Да ещё если он так верит ей, а она сама ради него...

   — Не бойся, скажи только то, что помнишь, — неожиданно пришла ей на помощь Ларишка.

   — Говорил... один верховный жрец, — с трудом произнесла Добряна. — А батюшка только приговаривал: будет всё так, как боги велят.

   — Конечно! — с жаром подхватил старейшина. — Верил я, что боги тебе, избраннику своему, победу дадут! Так и сталось!

   — А если верил, почему не обличил злодеев при всех? Тебе бы поверили. Вас же там было двести здоровых мужиков, да я с моими русальцами, да волхвы светлых богов — скрутили бы вмиг всех ведунов!

   — Боялся я — вдруг боги передумают. Они таких храброе, как ты, недолго в нашем мире держат, — выдавил с трудом Доброгост.

   — Вы тут только мух зимой не боитесь, — презрительно скривила губы Ларишка.

Великий старейшина поник головой, сгорбился, весь словно утонул в своей роскошной шубе. И вдруг вскинул голову и заговорил с неожиданной силой:

   — Да, боялся! Двадцать лет всего боялся: сарматов, колдунов, чертей, леших, самой этой Черной земли... Всем угождал, со всеми мирился. На то меня и выбрали люди! И добился я, что выжили два племени и стали одним. Владей им теперь, Солнце-Царь! А меня, если хочешь, казни за измену и сговор с врагами твоими — все тебе поверят. Не могу я быть без страха, как ты или отец твой. А то бы лежали мои косточки неоплаканные в степи под Экзампеем. Или здесь в безвестном омуте. Казни меня или милуй, Солнце-Царь. — Он тяжело опустился на колени.

Вслед за Доброгостом упали на колени его жена и дочь.

   — Помилуй батюшку, царь! Он только хорошего людям хотел, а всё зло в Севере от Чернобора шло. Даждьбог-Солнце — из богов самый справедливый и добрый, а у тебя его чаша. — Добряна с надеждой и мольбой глядела в глаза Ардагасту.

   — Встаньте! Вы же не холопы, а я не гречин. Милую тебя, великий старейшина, ради дочери твоей отважной. И запомни: я царь не трусов и не холопов, а росов — мужей храбрых и честных.

Трое поднялись с колен. Лицо Добряны светилось радостью, и Зореславичу было приятно смотреть на неё. Нет, не хотел бы он превратить её из лесной царевны в дочь казнённого изменника. Ларишка доверительно сказала девушке:

   — Скажи, что у вас надевают на такой праздник? Мы с Ардагастом хотим поехать на санях с Масленицей, а моя сумка с плащом и платьем попала под ноги этим тварям, которых вызывал Чернобор. Всё изорвано, перепачкано...

   — А ты лучше вот так: в кольчуге, с мечом. Будешь совсем как Морана, только надень ещё красный плащ.

   — А потом меня сожгут, как соломенную Морану? Или только вывезут в поле и одежду сорвут?

Тохарка и северянка дружно рассмеялись.

День выдался на редкость ясный, солнечный, тёплый. Видно, сам Даждьбог решил показать людям: «Вот он я, не сомневайтесь. Вышел уже вместе с Мораной из подземного тёмного царства, принёс вам тепло и свет, а принесу ещё весну и лето, и зелёную траву, и богатый урожай. Только веры в меня, люди, не теряйте». Празднично наряженная толпа лучших мужей, их жён и домочадцев снова собралась перед воротами священного городка. Но ещё больше пришло на праздник воинов царя росов — сарматов, полян, нуров, северян... Они стояли и на горе, и на поле внизу. Только в сам городок уже никто, кроме волхвов и царя с царицей, не смел войти. Все знали: боги покидают святилище, осквернённое зверобогами и их служителями. И за праздничным весельем чувствовалась тревога перед новым, неизвестным, что несли с собой златоволосый царь и его неустрашимые воины, словно вышедшие из иного мира, чуть ли не из самого светлого Ирия.