» » » » Алексей Слаповский - Анкета. Общедоступный песенник


Авторские права

Алексей Слаповский - Анкета. Общедоступный песенник

Здесь можно купить и скачать "Алексей Слаповский - Анкета. Общедоступный песенник" в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Современная проза, издательство Курс, год 1997. Так же Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.
Алексей Слаповский - Анкета. Общедоступный песенник
Рейтинг:
Название:
Анкета. Общедоступный песенник
Издательство:
неизвестно
Год:
1997
ISBN:
5-7951-0002-1
Вы автор?
Книга распространяется на условиях партнёрской программы.
Все авторские права соблюдены. Напишите нам, если Вы не согласны.

Как получить книгу?
Оплатили, но не знаете что делать дальше? Инструкция.

Описание книги "Анкета. Общедоступный песенник"

Описание и краткое содержание "Анкета. Общедоступный песенник" читать бесплатно онлайн.



Остросюжетный детективно-приключенческий роман «Анкета» открывает серию книг известного писателя и драматурга Алексея Слаповского, занимающего, по опросу ведущих критиков страны, первое место в рейтинге «Открытие девяностых».

Это роман об удивительных приключениях составителя кроссвордов, который надумал поступить на службу в МВД и должен был для этого заполнить тест-анкету из 377 вопросов. Герой буквально заболевает анкетой, вступает с ней в борьбу… Одновременно он попадает в криминальную переделку, в любовную историю, и все эти сюжетные линии сплетаются в единый узел.

Включенные в книгу рассказы «Крюк», «Кумир» и «Братья» из цикла «Общедоступный песенник» раскрывают другие стороны литературного дарования А. Слаповского.






Тем не менее, что-то странное — я потом понял — что — побудило меня утром следующего дня после разговора с Надеждой обратиться к Курихарову с вопросом, приостановив его на лестничной площадке:

— А скажите, нельзя ли, например, мне поступить в органы внутренних дел, если я имею такое желание?

— Желание имеют все, — уверенно ответил Курихаров. — Иди в вохру!

— То есть?

— Вневедомственная охрана.

— Сторожем? Нет, я интересуюсь более серьезной работой. Не обязательно оперативной или следовательской, но — мало ли…

— Вообще-то у нас сейчас опять набор из гражданских. Расширяем кадры, — ответил Курихаров почти по-доброму, довольный, что он причастен к важным делам и может дать о них сведения любому недоумку, а недоумок — это всякий, кто не причастен к известным Курихарову важным делам.

— Тебе сколько лет? — спросил он.

— Тридцать девять.

— Сейчас сойдет. А раньше только до тридцати пяти. Образование?

— Среднее специальное. Закончил культпросветучилище.

— О! Нам как раз в клуб человек нужен! И в детприемник тоже. Им тоже культура нужна — на баяне там сыграть. Умеешь на баяне? А потом, если проявишь себя, могут и на ответственную работу взять. Здоровье нормальное?

— Никаких проблем.

— Это все говорят! Анкету ты когда-нибудь проходил?

— Нет.

— Тогда засыпешься. Анкета такая, что… Я сам еле-еле. То есть, сволочи, запутали, вопросов понаписали, если бы не кореш, я бы провалился бы. И все вопросы с подвывертом, понял, нет? Эту анкету из десяти один проходит! — сказал в запальчивости неправду Курихаров и, глянув на меня, понял, что я понял, что он сказал неправду, и рассердился. — А ты думал — шуточки? Сволочи, триста с лишним вопросов, на права автомобильные сдать и то легче, хотя ты по нынешним правилам хрен сдашь вообще! Они так и составлены, чтоб никто не сдал. Если б не кореш! Он мне заранее анкетку принес, заранее сказал, где как отвечать. Они же запутывают, сволочи! Это не анкета, а гестапо, понял? ЦРУ, понял? КГБ, понял?

Он очень раскипятился, гнев на анкету, которая напугала его и доставила столько трудностей, до сих пор, видимо, жег его сердце, не успокаивало даже то, что он успешно преодолел все препоны.

— Говорят: менты тупые! А ты ответь на эту анкету, я посмотрю, тупой ты, сволочь, или острый! Ты ответь! Триста с лишним вопросов — и все с подкладкой, сволочи! Со мной кандидат наук поступал, сволочь, от нищих харчей бросил преподаваловку, в милицию захотел, гордый был, говорил научно — и что ты думаешь? Зарезали! По анкете зарезали, понял, нет? Концентрированной личностью назвали его, сам жаловался! Ну, то есть, как в очко, — перебор. Лишние извилины в голове, ему не в милиции, а на Алтынке место, — назвал Курихаров адрес психиатрической лечебницы, находящейся на Алтынной горе, на окраине Саратова.

— Но, между прочим, — сказал он, — я бы эту анкету везде применял. Кто прошел — пусть живет и работает, а кто нет — сразу в зону. Нет, серьезно. Зачем дожидаться от него уголовщины, ясно же — не сегодня, завтра все равно сядет. Так лучше его сразу посадить. Вот вам и профилактика преступности! — обратился Курихаров к молчаливым квартирным дверям, доказывая им, что он не просто исполнитель милицейского долга, а милиционер новой формации — мыслящий и предлагающий.

И пошел по лестнице вниз. На службу.

— Так как же?! — окликнул я его.

— Что?

— Ну, насчет работы. Куда обратиться?

— Считай, что обратился. Мы соседи или нет? — напомнил мне Курихаров общечеловеческие ценности. — Но анкету ты сам не пройдешь. Вот я тебе ее приволоку, изучишь — и вперед!

— Спасибо.

Заинтригованный донельзя, ждал я эту анкету. Чтобы занять себя, написал пять писем женщинам из объявлений, поскольку заканчивались эти объявления однотипно: «Отвечу на письмо с фотографией». Фотографии у меня были — снимался лет пять назад на какой-то документ. Маленькие фотографии, пять на шесть, с них глядит скучно и прямо заурядный мужчина с тихими глазами. Письма я мог бы составить такие, чтобы ни одной женщине не захотелось иметь со мной дело, но это значило бы обмануть сестру. Разукрашивать свои достоинства я тоже не собирался. Поэтому написал всем одно и то же, сухо и информативно: «Меня зовут Антон Петрович Каялов, мне тридцать девять лет, рост 1 м 76 см, образование — культпросветучилище, работал в учреждениях культуры, в данный момент перехожу на службу в органы внутренних дел. Не пью, не курю, увлекаюсь составлением кроссвордов. Желал бы познакомиться лично». И все.

Сходил на почту, купил конверты и отправил письма, и вернулся домой. На досуге думал, что велик все-таки запас доброты в людях. Тот же Курихаров вполне мог бы вместо уважения к моей просьбе послать меня туда, куца ему свойственно посылать жену и сына — и всех, кто подвернется под пьяный язык. Ведь причины обижаться на меня у него были.

Он въехал в наш дом полтора года назад, поселился в соседней квартире, за тонкой стенкой типового звукопрозрачного нашего жилья. И я в первый же вечер услышал его стиль общения с женой и сыном. Слышала и сестра. Через неделю, увидев, что сестра, побледневшая от застенных выражений, решительно направляется к двери, я опередил ее.

— Ты только осторожно, — сказала Надежда.

— Конечно.

Я позвонил.

Вышел Курихаров. По летнему времени — в трусах и майке. Он прислонился к косяку и аритмично покачивал головой.

— Послушайте, — сказал я. — С одной стороны, я не имею ни морального, ни юридического права вмешиваться в вашу личную жизнь. С другой стороны, ваша личная жизнь как бы вышла за рамки вашей личной жизни и тем самым сделалась подлежимой обсуждению. Ваше право считать, что ваша жена будет больше любить вас, если называть ее, извините, сукой и даже, судя по звукам, ударять ее по спине или плечам, а может даже и по лицу. Ваше право считать, что сын будет больше уважать вас, когда вы называете его ленивым ублюдком и заставляете в наказание семьдесят три раза пролезать под обеденным столом туда и обратно. Это, повторяю, ваше личное дело. Но есть вещи, которые уже не могут считаться вашим личным делом. Например, моя племянница, скромно воспитанная девочка, вовсе не обязана слушать слова, от которых она краснеет в душе, а лицом она не краснеет, стесняясь нас и не показывая вида, что слышит эти слова, хотя не слышать их невозможно. Далее. Моя сестра после трудовой смены, а смена у нее бывает и в воскресные дни, имеет право на отдых, на покой и тишину, покоя же и тишины нет по причинам, о которых излишне вам напоминать, так как вы и сами должны о них догадываться. И это только лишь аспекты, так сказать, частного порядка. Есть нечто и общее. Вы — милиционер. То есть, ваша должностная обязанность бороться как раз с такими явлениями, какие, однако, вы сами и демонстрируете. Вы тогда уж решите вопрос — сопрягается ли ваше личное поведение с нахождением в рядах милиции и не следует ли вам покинуть эти ряды, или признайтесь тогда в лицемерии, в двоедушии! Помните при этом, что народ у нас мгновенно обобщает единичный факт и, видя вас в таком виде, он моментально переносит свои выводы на всю милицию, понимаете? То есть, вы не только себе наносите моральный ущерб, но и тем самым рядам, в которых находитесь, и людям, которые начинают плохо думать об этих рядах, а ведь им для душевного спокойствия необходимо на что-то надеяться, во что-то верить! Понимаете?

Курихаров все поматывал головой — и, кажется, ничего не понимал, а потом вдруг начал как-то особенно, с лукавым многообещающим видом оглядываться, словно оставил там, в квартире, какой-то важный аргумент против всех моих слов. Дослушав до конца и ничего не ответив, он оттолкнулся от косяка — и вернулся через минут десять во всеоружии этого самого аргумента — то есть в полной форме и даже в фуражке с кокардой.

— Так, — сказал он официально и требовательно. — По какому вопросу? Я спрашиваю. По какому вопросу? Я спрашиваю! Будем говорить или будем молчать? Я спрашиваю! Будем говорить здесь или в отделении? Я спрашиваю!

— А я отвечаю! — раздался за моей спиной уверенный голос сестры. — Если вы не прекратите орать на весь дом в пьяном состоянии, я вызову милицию — не из райотдела, а железнодорожную, вокзальную — и она тебя, голубчика…

Сестра знала (зная иногда в жизни удивительные, непостижимые для меня вещи!), что у железнодорожной и городской милиции — тайная, если не вражда, то неприязнь. Но — просчиталась в своем знании.

— Меня? — изумился Курихаров. — Зови! Хоть вокзальную, хоть шмокзальную! Зови, дура!

Курихаров, конечно, не подозревал, что сестру мою нельзя оскорблять — даже таким относительно нейтральным словом. Ее нельзя оскорблять. Она призналась как-то мне, что, когда ее обзывают, у нее тут же появляется ощущение закипания крови во всем теле, она почти теряет сознание, — и, бывало, в девичестве натурально падала в обморок, но потом стала справляться, ибо если не справляться, то всю жизнь проживешь в обморочном состоянии — учитывая лексическую атмосферу, в которой мы живем с детства и продолжаем жить. Все продавщицы окрестных магазинов знают эту особенность Надежды — и стерегутся, все уличные наши пьяницы знают, знают, конечно, и на работе — и хорошо помнят, как восемнадцать лет назад начальник трампарка назвал ее по селекторной связи — то есть слышимой другими людьми — шалашовкой. То есть как бы не ее лично, просто вышла какая-то — не по ее вине — путаница с выходом дополнительных трамваев на один маршрут вместо другого, вот начальник и заорал: «Это какая там шалашовка пустила пятнадцатый номер на первый?» Надежда кликнула сотрудницу, доверила ей свое рабочее место и пошла из диспетчерской в здание управления к начальнику, а тот уж сам поспешал по двору, спотыкаясь о рельсы. Надежда встала на его пути с кипящей кровью и спросила:


На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!

Похожие книги на "Анкета. Общедоступный песенник"

Книги похожие на "Анкета. Общедоступный песенник" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.


Понравилась книга? Оставьте Ваш комментарий, поделитесь впечатлениями или расскажите друзьям

Все книги автора Алексей Слаповский

Алексей Слаповский - все книги автора в одном месте на сайте онлайн библиотеки LibFox.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Отзывы о "Алексей Слаповский - Анкета. Общедоступный песенник"

Отзывы читателей о книге "Анкета. Общедоступный песенник", комментарии и мнения людей о произведении.

А что Вы думаете о книге? Оставьте Ваш отзыв.