Лана Тихомирова - Работа над ошибками, или Грустная грустная сказка [СИ]

• Название: Работа над ошибками, или Грустная грустная сказка [СИ]
• Автор: Лана Тихомирова
• Жанр: Разное фэнтези
• Год: 2006

Если вы чувствуете, что в этом мире вам нет места, что он серый как мышь, а вы на его фоне слово жар-птица? Значит вы Тьарко-Леко — цветной человек. Как и главные герои "Грустной сказки", и вам срочно надо бежать отсюда в другой мир, который будет соответствовать вам. Почему сказка? Потому, что это порождение снов. Почему "грустная"? Мне трудно ответить… Почему "работа над ошибками"? Потому, что я закрываю одну страницу жизни и открываю другую, на которой исправлю все ошибки, сделанные мною в прошлом.

---

Тихомирова Лана Работа над ошибками или Грустная — грустная сказка

Там, где умеренность — ошибка,

равнодушие — преступление.

Георг Лихтенберг

Остановите землю, я сойду….

Энтони Ньюли.

Часть 1 Э-Ма-Куа

Народу много, а людей мало….

Диоген Лаэрстский…

Сцена 1: Начало истории

Э-Ма-Куа — "город, где живет туман", так переводится это название с нашего птичьего языка.

Я родилась здесь, и сколько себя помню, за пределы города никогда не выезжала.

Имя мое Сиэт-Лаа-Н-га, и история моя началась семнадцатого дня второго месяца сезона дождей.

Я сидела в своей квартире, потягивая арбузное вино, которое очень люблю, смотрела в окно, думала о людях бегавших по мостовой.

Вообще люди в нашем городе делятся на три группы: люди, которыми Город управляет; люди, которые от Города зависят; и люди, которые живут в Городе, и ещё не стали его собственностью. Последние составляют меньшинство, я принадлежу к ним, и, как все стараюсь выделиться: одеваюсь ярко, ношу длинные волосы, говорю громко, но главное — я могу плакать и смеяться, радоваться и огорчаться, ненавидеть и любить. Нас, за наше поведение и манеру одеваться, зовут Тьйарко-Леко (Цветные, или яркие люди).

Есть ещё одно меньшинство, в отличие от нас, почитаемые люди — Чэно-Леко (Черные люди). Это люди, которыми управляет город. Меня они вводят в ужас. Когда я смотрю на них в голове моей сверлом зудит одна мысль: "Неужели и я стану такой?" и каждый раз пробивает крупная дрожь.

Эти люди носят черные одежды, потому и прозваны Чэно-Леко, и все время спят: когда идут, едут в машинах, когда едят, когда подписывают важные бумаги. Город правит ими, а когда они становятся ему не нужны — съедает их, так поговаривают в народе. По мне так это детские сказки, по образованию я биолог, и привыкла верить тому и только тому, что вижу. Совсем недавно я закончила огромный труд, посвященный Чэно-Леко, я исследовала их анатомию и физиологию, а главное привычки.

Оказалось, что они не воспринимают цвет, хотя не слепы и видят, но как бы в сумерках, только неясные очертания. Вкус и запахи они тоже не воспринимают, зато они чрезвычайно чутки к звукам, но даже самый сильный из всех не способен их пробудить. Они не испытывают эмоций, пребывая в вечно спокойно-ровном состоянии духа, не способны думать — их разумом управляет Правитель. Он личность загадочная, мало кто его видел, зато сказок о нем сочинили великое множество. Например, туман, которым окутан наш город, как будто бы дым его трубки, которую он непрерывно курит. Стоит ли говорить, что имени его никто не знает.

Чэно-Леко же это не удивляет, они вполне искренне любят Правителя, по крайней мере, они так говорят. Со временем они исчезают, по одной из легенд в черный город, по другой — их пожирает Город, по третьей — они добровольно расстаются с тем, что вряд ли можно назвать жизнью и отдают свои тела на растопку трубки Правителя. Но как бы там ни было, Чэно-Леко пропадают.

Последняя группа составляет большинство жителей Э-Ма-Куа, их называют Леко-Э-Куа (Люди Города). С виду они нормальные люди, но ими движет только одно чувство: фанатичная преданность Городу и Правителю. Любого, кто скажет в присутствии Леко-Э-Куа что-нибудь плохое о Городе или Правителе ждем неминуемая смерть — его просто разорвут на кусочки. Леко-Э-Куа со временем становятся Чэно-Леко и рады этому, а потому всегда приподнято — равнодушны к окружающим и самим себе, но с большой охотой участвуют в оргиях посвященных Городу и убийствах, которые ежедневно происходят, если какой-нибудь Тьйарко позволит себе нелицеприятно отозваться о Городе.

На мой взгляд, не это самое страшное. Нет ничего ужаснее (поверьте мне на слово), чем превращение Людей города в Черных людей. Три года назад я пережила это день за днем, наблюдая за своей сестрой.

Оли-га (Серебряная девочка), заснула и больше никогда не проснулась, месяца три она ещё прожила с нами. Но в одну ночь испарилась прямо из своей постели. С тех пор я осталась одна.

Когда-то моя семья была очень большой: родители и, кроме меня, ещё три сестры. Старшую, Юли-га (девочка из золота), я не помню, она уже родилась Чэно-Леко и в семнадцать лет она пропала, ей в нашей семье гордятся, Чэно-Леко рождаются редко. Среднюю, Ка-Тер-Ин-га (Самая любимая девочка), я помню очень смутно, мне не было и пяти лет, когда она пропала, став Чэно-Леко. Но Оли-га я помню прекрасно, она была не намного старше меня, мы были очень дружны, но слишком разные. Когда три года назад она стала Чэно-Леко, для меня это стало ударом, а она радовалась на словах. С неё то и начались мои исследования. Я не отходила от Оли ни на шаг, каждую ночь сторожила её постель, и однажды на моих глазах она просто-напросто испарилась.

Я вывела несколько симптомов, из которых следовало, что скоро Человек станет Черным человеком. Во-первых, это сонливость и апатия, отсутствие желаний, усталость, ухудшение зрения, но вместе с тем обострение слуха.

Я до сих пор остро переживаю за сестру, хотя уже знаю, что она счастлива. Тогда я сидела дома одна, и думала, что же будет дальше.

На столе стояла фотография, где все четыре сестры были вместе: Одетая во все черное, красивая и темная Юли, веселая и улыбающаяся Тер, и я с Оли на руках старшей сестры, два маленьких сверточка — эту фотографию сняли за три дня до исчезновения Юли.

Арбузное вино кончилось, и я заварила себе кофе. Дрожащей от волнения рукой взяла телефонную трубку и позвонила. В трубке были только длинные гудки. Я положила трубку рядом с собой. Тревога переросла в страх. Теперь пропал мой друг, чуть ли не единственный человек, которого я по настоящему любила, и который мог более пяти минут терпеть меня и мой характер — Ти-Му-ранх (Великий завоеватель), или Ранх-Ба (маленький мальчик, человек невысокого роста). Он, как и я, был Тьйарко-Леко, один из самых сильных и великодушных, кого я знала. Он хотел бежать, и я с ним, но вот уже четыре дня, как я не могла до него добраться.

Что-то мне подсказывало, что случилось худшее.

Стемнело. Родителей все не было. Но за них можно было бы и не волноваться с Леко-Э-Куа никогда ничего не случается. Я не стала зажигать лампы, а зажгла свечу. Живой огонь не давал мне углубиться в мысли и представлять в сотый раз тюрьму, где томится Ранх-ба.

Наконец позвонили в дверь.

— Слава Солнцу, вы вернулись, — сказала я, открывая дверь.

— Как можно славить то, чего ни ты, ни я никогда не видели, и никто, не знает, есть ли оно на самом деле? — парировала мама, снимая ботинки. Отец молча снял пальто и обувь, он выглядел ещё более сонным, чем вчера, тяжелый камень лег на сердце.

— Ты опять жжешь живой огонь? — равнодушно, для проформы, возмущалась мама, — Сиэт-Лаа-Н-га, сколько раз тебя просить не делать этого.

— Извини, мама, — ответила я, погасив свечу.

— Ты всегда так говоришь, а потом делаешь по-своему.

Я промолчала.

— Мам, Ти-Му-ранх пропал.

— Тем лучше, выкинь его из головы. Он никогда не любил наш благословенный город, и чего можно ждать от такого человека? Он только себя и любил.

— Я сейчас не об этом, мам, человек пропал.

— И что? Не беспокойся о нем, он наверняка связался с бродягами и ушел, Город таких не держит, они ему не нужны. Бесполезные твари, — беззлобно продолжала мама.

— С какими бродягами? Разве Город можно покинуть?

— Ну, — замялась она, — не цепляйся к словам. Это всего лишь предположение, но поверь мне, только последний идиот может этого пожелать.

Мы сели ужинать.

— Мам, я завтра иду в цирк.

— Ты всегда ставишь меня перед фактом. Теперь иди, раз решила. С кем идешь?

— С Ши-Мер-га (Ночная птица) ты её знаешь.

— А, милая девочка, передавай ей привет.

— Конечно.

Я сидела как на иголках в надежде, что мама не спросит: в какой именно цирк мы идем, так и случилось, лишним расспросам меня не подвергли.

На утро мы встретились с Ши-Мер-га и вместе гуляли по Ти-Ма-пале (Площадь великого Тумана).

— Можешь меня поздравить, Ши, я окончила свой роман.

— Поздравляю, Лаа, когда он увидит свет?

— Если солнечный, то только на картинке.

Мы рассмеялись.

— Если серьезно, зачем мне его издавать? За такую крамолу меня как пить дать посадят.

— Что-то против Правителя? — забеспокоилась Ши.

— Нет, высмеиваю Чено-Леко.

— А, — неопределенно протянула моя подруга, — этим-то что шла, что ехала твоя крамола.

— Им, да, но поговаривают, правитель за них горой.

— А он есть вообще? — прищурилась Ши.

— Наверное, есть. Мне это как-то все равно. Туман-то откуда-то берется?

— А я в него не верю!