Артем Полярин - В зоне листопада

• Название: В зоне листопада
• Автор: Артем Полярин
• Жанр: Киберпанк

После информационной войны, в Городе и окрестностях разразилась психиатрическая эпидемия. Люди утратили способность контролировать себя. Неврозы, психозы, падение рождаемости, рост преступности. Надломился стержень. Международное сообщество, в лице гуманитарных организаций, спешит на помощь. Импланты позволяют регулировать уровень гормонов и нейромедиаторов. Заменяют препараты. Современные системы психосканирования производят подробную диагностику за считанные часы. Все автоматизировано, «протез» души установлен. Город, под контролем Мнемонета, превратился в огромный психдиспансер и влачит свое грустное существование. Но, не все гладко – происходят события, заставляющие усомниться в надежности и стабильности новой системы.

---

– Такие иллюзии мешают познать истину. Ложный образ мира состоит из таких иллюзий. Этот образ формируется нашими привязанностями, нашей субъективностью. Ложное представление о мире называется «майя». Непосредственное созерцание сути вещей помогает научиться различать истинное и ложное.

– Думаю, Вы правы. Но здесь есть одни момент: представление о том, что не доступно для ощущений и восприятия, занимает важное место в постижении истины. Именно абстрактное мышление дает нам возможность познавать то, что скрыто за многообразием видимых проявлений, совокупность которых Вы называете «майя».

– Соглашусь. Но здесь есть одно но. Наше мышление работает неправильно. Оно изначально формируется с ошибками. Оно не может во всей полноте охватить истину. Повторюсь, что только созерцание дает такую возможность. Это не совсем восприятие в вашем понимании. Похоже своей параллельностью и непоследовательностью, но нечто большее.

– Возможно, это похоже на инсайт, озарение?

– Уточните.

– Это когда в вашем перцептивном поле находится сложная задача. Вы смотрите – смотрите. Силитесь решить. Не получается. Потом раз. И решение приходит моментально, как озарение.

– Возможно и похоже. Стоит только добавить между Вами и задачей полупрозрачную мутную пелену, сотканную из шума ваших желаний. Вы уже привыкли видеть мир через нее. Она внедрилась, вросла в вас. Через нее Вы смутно различаете предметы. Путаетесь. Пытаетесь понять в чем дело. Силитесь как-то все исправить в лучшую сторону. Стараетесь – стараетесь. И в один прекрасный момент, получив правильную подсказку от тех, кто уже с этим справился, вдруг эту пелену замечаете. Еще больше усилий – и Вы начинаете ее срывать. Задача предстает перед Вами во всей своей четкости. Вы видите все подробно. И вот тут-то и приходит озарение.

– Вы очень живо все это описываете. У вас уже получалось переживать такое?

– Вы знакомы хоть чуть-чуть с компьютерными языками?

На вопрос Догсан ответил вопросом. Никон сразу не смог сообразить, как он включается в контекст беседы. Ответил неуверенно.

– Немного знаком. В школе изучали и друг объяснял.

– Тогда приведу хороший пример. Когда Вы пользуетесь программой или смотрите на веб-страницу, Вы видите результат интерпретации некоторого кода. За видимыми формами стоят сотни или тысячи строк текста. Скрыта определенная логика. Представьте: вы никогда не видели этого кода. Ваше представление об источнике строится на основании размышлений о внутренней структуре программы или страницы. Вы взаимодействуете, изучаете, обобщаете, строите теории. Задача у вас перед глазами. Потратив много усилий, Вы сможете реконструировать какую-то внутреннюю логику, конструкцию отображения. Все это будут жалкие потуги. Если же Вам показать исходный код, тогда вы узрите истину во всей ее полноте. Понимаете?

– Я вас понял, – согласился Никон. – Так, конечно, будет проще и полнее. Думаю – в качестве подобного примера можно вспомнить про генотип и фенотип. Генетический код определяет общий облик, который мы можем наблюдать.

– Важно узреть исходный или, как Вы сказали, генетический код бытия, – резюмировал Догсан. – Чего Вам и желаю.

Да уж. Если хочешь узнать правду – перестань обманывать себя. Обманывает ли себя Догсан? Гость, скупо попрощавшись, ушел. Никон с интересом полез в анамнез. Стабильность показателей удивила. Графики человека в коме. Никаких эмоций. Никаких колебаний. Пульс стабильный. Дыхание ровное. Прямые линии.

Описание, данное Мартином, оказалось внимательным и подробным. Никон прочитал, что Александр Киселев, он же -Догсан, разговаривать на отвлеченные темы, как сам называет это – «флудить», не любит. В прошлом – талантливый программист, работавший в известной организации. В результате серьезного личностного кризиса, программирование бросил. Увлекся буддизмом. После беседы и такого описания, диагноз – шизоидное расстройство личности Никона хоть и не удивил, но все же, показался чрезмерно усугубленным.

Глава 10.

Сегодня редкое солнце пригревало ощутимо нежно, и Паулу это радовало. Удивительно, как на человека может повлиять один только луч. Испанка любила солнце. Солнце и апельсины. Здесь, на северо-востоке, этого было очень мало. Мало солнца – фрукты, как ненастоящие. Люди серьезные. Про себя так и называла местных – холодные северяне. Чтобы отдохнуть от холода и суровой атмосферы, часто мечтала о далеких родных краях, море, солнце, ароматных фруктовых деревьях и шаловливых внуках, шумно возящихся в их сени.

Даже попытка понять чего хочет Догсан, вероятно, доставила бы ей неимоверные страдания. Как можно самовольно отрекаться от всего этого теплого и красочного? Какой дурак захочет променять солнце и людей вокруг на некий странный призрачный код бытия?

Сейчас эти радужные мечты нагло и бесцеремонно прервал, нагруженный идеями Догсана, Никон Тенко. Ввалился в кабинет без стука. Протопал к огромному серому креслу и тяжко рухнул в него, словно большой прохудившийся мешок. Нет, не с апельсинами, к великому сожалению, с проросшей и подгнившей в сыром климате картошкой. Паула подождав, пока последние краски и детский смех будут вытеснены из ее воображения неблагополучной и мрачной реальностью, спросила:

– Что случилось? Ты на себя не похож.

– Новая начальница достала.

Никон сразу завел разговор о том, ради чего пришел.

– Так быстро? – удивилась Паула. – Мы с ней общались. Мне она показалась очень приятной и галантной особой.

– Так оно и есть, пока дело не касается ее страсти к порядку и страхом перед тем, чего она не понимает и не может контролировать.

– Ого. Вот это да. Секундочку. Попробую понять, что ты имел в виду.

Никон, открыл было рот ради объяснений, но Паула остановила его жестом. Скорчила гримасу задумчивости. Хитро улыбнулась. Резюмировала:

– Ты хочешь сказать, что у вас вышел конфликт? Ей не нравится, как ты работаешь?

– Верно. Поняла! – сделал Никон жест восхищения. – Идеальный сотрудник для нее – автомат, работающий по инструкциям. Сама она таковым и является.

– Кто бы мог подумать, что так получится, – задумчиво покачала головой Паула. – Мне даже показалось, что в вас есть что-то общее. Я думала, вы подружитесь.

– Уж это вряд ли.

– Удивительно! Как быстро!

– Да не так уж и быстро. Этот конфликт начался довольно давно.

– Интересно! Продолжай.

Паула повернулась в кресле на другой бок и приготовилась внимательно слушать. Хоть солнечные образы и вынесло сквозняком, когда открылась дверь, она обрадовалвсь приходу Никона. Живые люди всегда привлекали ее больше, чем образы из памяти.

– Мы работали с ней некоторое время в начале войны. В организации, помогавшей переселенцам. Она тоже была супервайзером. И еще тогда вынесла мне мозг. Таких людей нельзя делать начальниками.

– Как это произошло?

– Она думает, что работа психолога заключается в улыбках, держании за ручку и внушении, что все можно пережить.

– А разве не так? – иронично удивилась Паула.

– После создания Мнемонета это, может быть, и так. Всю аналитическую работу выполняет машина, – согласился Никон.

– И что случилось тогда?

– Она решила, что я очень много внимания уделяю анализу. Лезу в подробности. Ставлю диагнозы. Обвинила меня в психоанализе и психодиагностике.

– Какой ужас. Но теперь-то ты в безопасности, – постаралась успокоить Паула. – Мнемонет же стоит на психодиагностике и психоанализе.

– Теперь я злоупотребляю коррекцией баланса.

– Это серьезно, – задумалась Паула. – Можно и работу потерять и в тюрьму сесть.

– О чем вы с ней говорили?

– Она попросила кратко рассказать о тебе. Поверь, я дала самые лучшие рекомендации, – рассмеялась. – С моих слов – ты, просто, идеальный оператор. Золотая голова. Пробы негде ставить.

– Верю. Спасибо. Может быть, благодаря тебе она еще меня не уволила или не отправила на подтверждение квалификации.

– Даже так. Что ты намерен делать?

– А что я могу сделать? Буду плыть по течению как…

Никон хотел было сравнить себя с тем, что обычно плавает по течению в таких случаях, но осекся. Паула великодушно дала ему возможность не завершать фразу:

– Хочешь, я поговорю с региональным координатором? Это подготовит его к неожиданным решениям Катрин. Когда она придет к нему требовать твоей головы, у него уже будет альтернативная версия в твое оправдание.

Запутать все так, чтобы выглядело в выгодном свете, Паула мастер. У этой заботливой бабушки, привыкшей выгораживать озорных внуков перед родителями, все просто. Как специалист в области посттравматического стрессового расстройства или вьетнамского-афганского синдрома, она справедливо считала все проблемы результатом травмы. То, что ты ревнивец-параноик или шизик-фантазер, мало зависит от твоих врожденных особенностей, которые каждый в благоприятных условиях может скорректировать. Во всем виноваты обстоятельства. Виноваты люди, которые по неосторожности нанесли страждущей душе увечья. Виноваты события, выбившие из колеи. И, если уж сотрудник зашатался и начал делать что-то не так, то виновато в этом, разумеется, неосторожное начальство, заполучившее в свои грубые руки тонкие рычаги и верньеры нервной системы. Она даже психическую пандемию и волны считала чем-то похожим на ПТСР. Возможно, отчасти, была и права.