Иван Фирсов - Лазарев. И Антарктида, и Наварин

• Название: Лазарев. И Антарктида, и Наварин
• Автор: Иван Фирсов
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0690-8

Роман современного российского писателя И. И. Фирсова повествует о знаменитом русском флотоводце Михаиле Петровиче Лазареве, его трех кругосветных путешествиях, принесших России важные открытия, его боевых подвигах.

---

— Вы знаете турок поболее моего, но я наблюдал их поблизости впервые. Фанатики они неимоверные, бьются, словно звери, до последнего. В одной Варне их полегло не менее пятнадцати тысяч, прежде чем капитуляцию приняли. Под Шумлой же крепость обложить полностью не удалось, турки то и дело подвозят подкрепления. Наши солдатики все по землянкам да палаткам, подустали.

Алексей понизил голос:

— Государь, кроме прочего, недоволен Витгенштейном. Поговаривают о его смещении…

Когда командиры разъехались, Гейден вскрыл пакет с депешей.

«…Сведения из Константинополя, на достоверность коих мы имеем основание полагаться, представляют столицу Оттоманской империи нуждающейся в жизненных припасах. Опасение голода заставило султана оставить свободный пропуск Босфора всем кораблям, желающим отправиться в Черное море, чтобы потом купить грузы с пшеницею, которую они привезут из России. Нас уверяют даже, что турецкое правительство наняло 40 судов для привозки хлеба из Египта. Не сомневаясь в живом впечатлении, которое произведет на султана приближение голода в Константинополе, и предвидя необходимость, в которой он будет вследствие этого просить у нас мира и избавит нас от второго похода, император особенным указом запретил выпуск пшеницы с Черного моря. В то же время вице-адмирал Мессер, крейсирующий перед Босфором, получил приказание удвоить бдительность и препятствовать всякому кораблю войти в этот пролив, который он объявит блокадой. Вы, со своей стороны, граф, как скоро соединитесь с контр-адмиралом Рикордом, выберите те из кораблей вашей эскадры, которые сочтете наиболее способными для блокады Дарданелл, с этой же целью и поручите управление этого, может быть, решительного предприятия либо самому г. Рикорду, либо контр-адмиралу Лазареву».

Гейден отложил депешу, задумался. «Кого же послать к проливам?» Лазарев, без сомнения, справится лучше, но кто будет оберегать побережье Греции от египтян и пресекать пути во Францию австрийцев из Венеции и французских купцов? Англичане и французы себе на уме. Только что он прочитал письмо нашего посла с Корфу. К тому же Рикорд опытен, бывал в переделках, решимости ему не занимать. А к Лазареву он уже привык, и без его советов ему будет трудновато.

В каюте брата Алексей рассказал об Андрее, передал от него добрые пожелания и поздравления.

— Андрей плавает беспрерывно. Виделся с ним прошлой зимой несколько раз. Тогда он переводил из Архангельска в Кронштадт новопостроенный фрегат, за что пожалован Анной второй степени. Нынче опять направляется из Архангельска с другим кораблем. Он, кстати, теперь семьей обзавелся.

— Ведаю о том, он мне письмом сообщил, и я его поздравил. Молодец. Мы вот с тобой бобылями. Дуняшку Истомину по борту пустил?

— Очередь твоя, по старшинству, — рассмеялся Алексей, — за мной не станется, с Дуней завязано, в Петербурге хороводы невест лентами вьются.

— Смотри не промахнись.

Михаил потянулся к спинке стула, где висел мундир брата, потеребил флигель-адъютантские аксельбанты:

— Тебе, Алеша, не надоели твои побрякушки? Пора бы о службе и звании подумать. До сей поры в капитан-лейтенантах, постыдился бы.

— Погоди, наверстаю. Откровенно, от государя так просто не отделаешься. Он, брат, ежели вцепится, — Алексей зашептал, — не отпустит, мертвой хваткой берет. Новеньких не любит. Все побаивается всяких напастей. Меня-то давно знает.

Алексей встряхнулся, будто освобождаясь от чего-то неприятного.

— А тебя, брат, капитаны в Кронштадте и офицеры Петербурга превозносят, даже завистники появились, что тебя так жалуют. А насчет службы имею шанс отличиться. Николай перед отъездом расщедрился, разрешил кампанию провести на вашей эскадре.

— Что же ты молчишь до сей поры?

Лазарев позвал Егора, велел достать хересу из запасов.

— Этакое событие отметить надобно. — Лазарев-старший оживился, повеселел. — Значит, так: будешь у меня на «Азове» и завтра же определю тебя на должность. Слава Богу, у меня вакансий пруд пруди. Нахимов ушел, Бутенев уходит. Славно пришлось, твоя персона ко времени. Как раз скоро двинемся к Дарданеллам…

С Дарданеллами Лазареву пришлось подождать. Он еще не читал депешу, доставленную Алексеем, и не знал решения Гейдена. А в середине сентября на рейд прибыл долгожданный отряд контр-адмирала Петра Рикорда. Бывшего сподвижника по дальним плаваниям бывалого моряка, вице-адмирала Василия Головнина. В свое время, на Камчатке, Рикорд два года пытался всеми путями вызволить из японского плена своего командира. И таки добился своего. Шлюп «Диана» вновь обрел своего командира в бухте Нагасаки.

Рикорд привел из Кронштадта солидное подкрепление: четыре линейных корабля, три фрегата, два брига.

Гейден сразу объявил Рикорду:

— Чините корабли, приводите в порядок, пополняйте запасы. Срок вам три недели. Государь император повелел вашей эскадре как можно быстрее начать блокаду Дарданелл.

Гейден протянул Рикорду депешу Нессельроде с указаниями Николая I.

— Ознакомьтесь с инструкцией его величества государя императора по блокаде проливов. Я с эскадрой следом выйду. Базироваться, видимо, будем в Поросе, туда шлите донесения. С Богом.

В Поросе, куда пришла эскадра, одним из первых россиян к Гейдену явился капитан-лейтенант Федор Матюшкин.

— Представляюсь, ваша светлость, по случаю назначения командиром брига «Кимон», — доложил он адмиралу.

— Принимайте бриг, но прежде представьтесь начальнику штаба.

Лазарев встретил радушно, не дослушав рапорт, подошел сам к Матюшкину, обнял его.

— Каким ветром, Федор Федорович?

Матюшкин по привычке покраснел.

— Без малого год обивал пороги Адмиралтейства, добивался назначения в действующий флот. Спасибо их превосходительству адмиралу Мордвинову, он протекцию составил.

— Значит, с Севером кончили?

— Что было в силах — познал. Нынче потянуло на море. Паруса и корабли более романтичны. А впрочем, в Сибири и накладки были…

— Вот как? — вскинулся адмирал. — Ну добро, потом на досуге расскажете. Мне это интересно, в полярных широтах многое своеобычно.

Лазарев, как всегда, куда-то спешил.

— Пойдемте вместе на «Кимон». Я вас представлю команде. Располагайтесь, принимайте корабль по всей форме. В чем будете сомневаться, айда ко мне на шлюпке. Обустроитесь, милости прошу ко мне. Я вас с братом познакомлю. У вас, чай, самые свежие вести из Петербурга.

Вечером, после ужина, Гейден показал Лазареву письмо из Лондона.

— Адмирал Кодрингтон прислал поздравление с годовщиной нашей совместной победы. Всем кланяется, но вы почитайте, как они нас побаиваются. Он об этом образно пишет в конце письма.

Лазарев развернул сложенный пополам лист, пробежал глазами, в конце задержался.

«Не забывайте, что Россия — пугало, — писал английский адмирал, — которое тревожит значительную часть французов и англичан, что боятся, как бы ваш добрый император не поглотил всю Турцию живьем с костями и мясом. Подозреваю, что здесь именно ключ к разгадке, почему ваше правительство согласилось на занятие Морей такою значительною французскою армиею…»

Возвратив письмо, Лазарев ухмыльнулся:

— Ну что же, англичане всюду видят себе неприятелей. Всяк смотрит со своей колокольни. Сэр Кодрингтон истинный джентльмен, пишет о своих впечатлениях откровенно. Однако среди англичан немало наших ярых ненавистников. Причем коварных. В глаза говорят одно, льстят, а за глаза рычат, зубы скалят…

Выполняя приказ царя, эскадра Гейдена опоясала патрулированием Грецию, Крит, перехватывала египетские корабли с пленниками из Греции, которых везли на рынки рабов в Египет. Брала призы — транспорта с продовольствием. Австрийские и французские купцы, почуяв наживу, везли продукты в Турцию кружным путем, через Фракию. Оттуда турки доставляли их по сухопутью в Константинополь.

Во время затяжных зимних штормов корабли укрывались в Поросе. Как-то вечером незадолго до Рождества, во время отстоя, к борту брига «Кимон» причалила шлюпка. Лазарев приглашал командира к ужину.

В каюте за накрытым столом сидел Алексей. Старший брат познакомил его с Матюшкиным.

— А я вас помню, — близоруко щурясь, Матюшкин улыбался одними глазами, — вы в Портсмуте гостили у нас на «Камчатке».

— Верно, был, и вас что-то смутно, но припоминаю.

После первого за здравие и за упокой Михаил Петрович начал расспрашивать гостя:

— Помните наш уговор — поведать о своих исканиях в Северной Сибири?

Матюшкина, видимо, эта эпопея заставила вспомнить о чем-то сокровенном.

…Сибирь всегда манила людей, ищущих неведомое. В Петербурге давно были наслышаны о загадочной земле к северу от Медвежьих островов, якобы зримой в прошлом веке следопытом сержантом Андреевым. Слыхал о ней в свое время от чукчей и адмирал Гаврила Сарычев, когда плавал у берегов Чукотки, описывал ее берега. К этому добавились сведения промышленника Якова Санникова, который божился, что видел в тех краях неведомую землю.