Иван Фирсов - Лазарев. И Антарктида, и Наварин

• Название: Лазарев. И Антарктида, и Наварин
• Автор: Иван Фирсов
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0690-8

Роман современного российского писателя И. И. Фирсова повествует о знаменитом русском флотоводце Михаиле Петровиче Лазареве, его трех кругосветных путешествиях, принесших России важные открытия, его боевых подвигах.

---

Плавающие ледяные острова несколько часов скрывали шлюпы друг от друга. Наконец «Восток» услышал выстрелы «Мирного», они соединились и вместе начали выходить из ледяного плена. Как было условлено раньше, отряд кораблей, огибая ледяные поля, продолжал курс сначала на восток, а затем на юго-восток, рассчитывая при первой же возможности продолжать штурм южных широт.

И вновь дождь, снег и временами туман окутывали пеленой корабли, пытаясь в который раз разъединить их.

Шквалы, штормы и океанская зыбь сбивали с заданного румба, а противные ветры вынуждали менять галсы и следовать неблагоприятными курсами. Ледяные глыбы стали попадаться реже, но коварство малых льдин от этого не уменьшилось. В отдельные дни матросы на салинге насчитывали тысячи больших и малых льдин только с одного борта.

8 января шлюпы повернули на юго-восток, склоняясь все больше к югу. Ближе к вечеру на плоской небольшой льдине заметили чернеющую тушу крупного животного. Шлюпка с «Мирного» подстрелила зверя. С трудом затащили на палубу большую нерпу.

На пятую вахту заступал Новосильский. Ветер постепенно усиливался.

— Более полусотни островов ледяных, Михаил Петрович, — доложил Новосильский поднявшемуся на шканцы командиру, — море взыгрывает понемногу.

От горизонта справа надвигались черные тучи, быстро обволакивая небо. Мрак поглощал острова, плывшие навстречу кораблю. Мелкие и средние льдины дробно постукивали по бортам. Впередсмотрящий матрос на баке не успевал докладывать об опасности. Ветер относил его голос. Новосильский вызвал подштурмана.

— Стойте у ноктоуза и репетуйте рулевым на штурвал мои команды. Я перейду на бак, иначе мы наткнемся на льдину.

Лазарев одобрил расторопность мичмана:

— Добро, Павел Михайлович, так будет надежнее.

Команды исполнялись теперь быстрее, но корабль стал плохо слушаться руля. Паруса, облепленные мокрым снегом, вяло наполнялись ветром. Мелкие льдинки скапливались у кормового среза, и руль не перекладывался. Шестичасовая вахта подходила к концу. Пробила восьмая склянка, и на баке появился Абернибесов.

— Как вахта?

— Неладно, Николай Васильевич! Островов и льдин множество, но за мглой показываются в самой близости.

Мичман подробно рассказал обстановку.

— Ход шесть узлов, однако паруса тяжелые, руля тоже корабль слушается дурно, а льдинные острова тут как тут.

Он передал зрительную трубу Абернибесову и указал крупные льдины впереди по курсу.

Сдав вахту, Новосильский выпил в кают-компании чая и спустился в каюту. Сон не шел. Зажег фонарь и вынул дневник. Но скоро усталость взяла свое, и, не раздеваясь, он прилег на койку…

Спустя час страшный удар выкинул мичмана из койки. По трапу стучали сапогами матросы, спешно выбегая на палубу. Через несколько мгновений он был наверху.

За кормой, медленно разворачиваясь, удалялась огромная льдина, ударившая корабль. На баке, у бушприта, свесившись за борт, стоял командир, боцман спустил фонарь, освещая форштевень.

Из люка показались матросы и радостно сообщили:

— Ваше благородие, течи нигде не видать!

Лазарев снял шапку, перекрестился.

— Видимо, Бог милует нас, а счастье пока не изменяет!

Наутро выяснилось, что у форштевня выломан кусок длиной не менее четырех футов.

Куприянов после завтрака задержал Новосильского:

— Ежели бы удар на пол-аршина влево или вправо пришелся, то не чаи бы мы с тобой сейчас гоняли, а, вдоволь наглотавшись соленой водицы, льдинками закусывали. — Куприянов поставил подстаканник. — Представь, командир вахтенному офицеру даже гримасы недовольной не выказал, понимает, что тот все скомандовал без ошибок и ни при чем.

Новосильский понимающе кивнул.

— К сему добавлю, Ваня, что не Бог нас спас, а Михаил Петрович. Он в Кронштадте, в том самом месте, форштевень дубовыми брусьями и брештуком подкрепил надежно…

Следующие два дня корабли выбирались из ледяного плена узким, шириной в полмили, проходом. Едва опасность миновала, они повернули, пытаясь вновь, при первой возможности, проникнуть на юг. Оттуда, из южных широт, навстречу «Мирному» шла тягучая океанская зыбь. Противный ветер срывал пену с гребней мощных волн и обдавал моросью верхнюю вахту. Вахтенный лейтенант Анненков с тревогой посмотрел на скрипевшую грот-стеньгу.

Внезапно из-за туч вышло яркое по-летнему солнце. Оно теперь не заходило круглые сутки. Чуть прищурившись, Лазарев пристально всматривался в бескрайний простор океана.

— Сия зыбь нам на пользу. — Командир протянул подзорную трубу в сторону солнца. — На юге был сильный шторм, а потому океан должен быть там чист ото льда.

— На «Востоке» сигнал: «Следовать к зюйду!» — доложил Анненков и скомандовал рулевым: — На румб зюйд!

В ночь на 15 января шлюпы второй раз пересекли Полярный круг и весь день, не встречая ледяных полей, ходко шли к югу. Каждая пройденная миля приближала мореплавателей к цели, вселяла надежду в успех вояжа.

Утром 16 января 1820 года Новосильский, перед заступлением на третью вахту, записал в дневнике:

«…9 часов утра, впереди льда еще не видно. Каждая миля, впереди пройденная, чрезвычайно радует нас. Почем знать, может быть, дойдем здесь до широты, самой близкой к полюсу?»

В полдень внезапно нашли тучи и выпал снег. Новосильский принимал вахту.

— На румбе зюйд, ветер зюйд-вест, ход пять узлов… — Абернибесов повернулся к левому борту и пояснил: — Слева находят льды, прямо пока чисто…

Корабли прошли еще две мили, погода прояснилась.

— Впереди сплошь лед! — крикнул матрос с салинга.

Командир обвел взглядом горизонт слева и перешел на правый борт. Справа на пять-шесть кабельтов чисто. Дальше к западу тянулись ледяные поля, которые упирались в неподвижный материковый ледник.

Постучав сапогами, Лазарев полез на салинг. Матрос вылез на ванты, уступая место командиру. Около мачты неожиданно низко пролетел дымчато-белый альбатрос, широко распластав крылья. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались льды, усеянные причудливыми нагромождениями торосов. Прямо по курсу ледяные поля упирались в мощные уступы высокого ледяного барьера, переходящего, по мере удаления его к горизонту, в обширные горы. Весь береговой припай льда плотной стеной окружал гигантскую бухту, не оставляя малейшей щели для прохода на юг.

Лазарев поднял подзорную трубу, пристально осмотрел возвышающуюся кромку ледяного берега. Солнце клонилось к западу, и там, где ледяные поля упирались в материк, широкая кайма тени подчеркивала неприступные высоты берегового среза. Вдоль кромки, на одну-две версты вглубь, берег был ровный, а дальше небольшие холмы переходили в гряду гор, уходящих к горизонту. Внезапно прямо по носу шлюпа, у кромки берега взметнулись вверх, сверкая на солнце, каскады битого льда. Не прошло и полминуты, как оттуда канонадой донесся глухой грохот.

На баке столпились выбежавшие наверх офицеры и матросы.

Закинув голову, Новосильский, свободный от вахты, крикнул:

— Михаил Петрович, что там происходит?

Лазарев молчал, не отрываясь всматривался в ледяной барьер берега. Вдали, в том месте, где только что сверкали ледяные каскады, над поверхностью битого льда колыхалась гигантская ледяная гора. Множество солнечных бликов, отражаясь от ее причудливых изломов, слепили глаза.

Лазарев поманил Новосильского и, когда тот поднялся на салинг, протянул ему подзорную трубу.

— Взгляните на сие диковинное зрелище, Павел Михайлович, а главное, на его первопричину.

Новосильский, прищурившись, минуту-другую всматривался в горизонт, потом повернулся к Лазареву и взволнованно воскликнул:

— Так сие берег, Михаил Петрович!

— Вы угадали, Павел Михайлович, ничем иным это быть не может, токмо материком!

Новосильский, нагнувшись, крикнул на бак:

— Братцы, берег видно!

Мгновенная тишина разорвалась громовым русским «ура!», покатившимся над ледяными полями к открытой земле.

Внезапно снежный заряд скрыл в одну минуту панораму ледяного царства. «Восток» двумя пушечными выстрелами сообщил о повороте на новый галс для выхода из ледяной лагуны. Больше суток в тумане лавировали корабли между льдинами. Когда вышли на чистую воду, туман рассеялся, заштилело, вновь солнечные блики заиграли на лазурной глади океана.

Беллинсгаузен пригласил на обед офицеров «Мирного».

Обед давно закончился, а кают-компанию никто не покидал. Пересказывали друг другу все приключения и происшествия за последние три недели. Во время рассказа Лазарева о столкновении «Мирного» с льдиной все приумолкли.

— Пожалуй, грозней неприятеля, чем оные льдины в сих местах, не сыщется. — Лазарев помолчал и обратился к Симонову, как-то получалось, что в кают-компании они обычно усаживались рядом. — Припоминаете, Иван Михайлович, встреченные нами льдины у земли Сандвича кубической формы?