Иван Фирсов - Лазарев. И Антарктида, и Наварин

• Название: Лазарев. И Антарктида, и Наварин
• Автор: Иван Фирсов
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0690-8

Роман современного российского писателя И. И. Фирсова повествует о знаменитом русском флотоводце Михаиле Петровиче Лазареве, его трех кругосветных путешествиях, принесших России важные открытия, его боевых подвигах.

---

С выходом на рейд Лазарев проводил ежедневно тренировки и парусные учения со всем экипажем. Матросы знали свое дело, но они пришли из разных экипажей, нужно было сплотить их вместе в единый, четко и быстро, а главное — безошибочно действующий организм.

Суворовское правило — «всяк солдат должен понимать свой маневр» Лазарев усвоил с кадетских времен. Ведали о нем почти все офицеры, а вот на службе мало кто претворял в действие…

Прежде чем начать занятия с матросами, Лазарев основательно проверил на новом корабле умение всех офицеров действовать с парусами. Особенно досталось Новосильскому. Командир с хронометром в руках гонял его по вантам и пертам, пока тот, набив до крови руки, стал управляться с парусами не хуже служивых матросов.

— Наш Михаил Петрович добра желает. — Иван Куприянов, дружески улыбаясь, положил руку на плечо Новосильского. — Он, брат, нам не раз говаривал, что худо, как вахтенный офицер показывает что-либо на марсе или салинге, а сам не знает, как это делается.

В один из последних дней шлюпка доставила на «Мирный» священника.

Тяжело отдуваясь, на борт взобрался иеромонах отец Дионисий. Хотя места на шлюпке не хватало, Лазарев не особенно огорчился. В принципе «он смотрел на религию как на учреждение политическое» и необходимое.

После полудня 3 июля на бастионах Средней и Купеческой гавани начали собираться кронштадтские обыватели и мастеровые.

Закрутились брашпили, выбирая якорные канаты. «Восток» и «Мирный» медленно двинулись вперед, разворачиваясь форштевнями на ветер в сторону Петербурга, словно посылая прощальный привет родным берегам. К этому времени все бастионы усеяли городские жители и матросы.

Свежий норд-ост быстро распустил паруса, шлюпы развернулись по ветру в кильватер, прошли мимо крепостных бастионов. Их провожали многочисленные ряды матросов и толпы жителей города громкими криками «ура!» и пожеланиями счастливого плавания.

Многократным «ура!» ответили матросы, поставленные на вантах уходящих в вояж кораблей.

Отсалютовав крепости, «Восток» и «Мирный», а вслед за ними «Открытие» и «Благонамеренный» направились на запад, к выходу из Финского залива.

Спустившись в кубрик, матрос Егор Киселев записал в дневник:

«М-ца июля 3-го. Вступили под паруса, и, когда стали проходить Купеческую гавань, тут изволил кронштадтский флотский начальник провожать, и кричали три раза «ура!», и мы так же обратно…»

Свободные от вахты офицеры и матросы долго стояли на шкафутах и юте. Посылая прощальные взгляды в сторону родных берегов, они невольно поглядывали вперед, навстречу лучам заходящего солнца, которое, прячась за далекую кромку водной глади, словно манило их за собой, приглашая в неизведанные земли…

На рейде Копенгагена ожидали первые неприятные известия.

В русском консульстве посланник Николаи вручил Беллинсгаузену письмо немецких натуралистов, полученное неделю назад. Мертенс и Кунце с педантичной вежливостью отказывались от участия в экспедиции, так как якобы из-за недостатка времени не смогли к ней подготовиться.

Молча прочитав письмо, Беллинсгаузен покачал головой и протянул его Лазареву и Симонову.

— Неблаговидный сей поступок истинным ученым непристоен. — Возмущенный Симонов отдал письмо посланнику.

Лазарев усмехнулся:

— Видно, эти господа усомнились в возможности жизни среди льдов либо устрашились ледовых холодов.

Посланник несколько успокоил мореплавателей:

— Я подыскал молодого натуралиста в Копенгагене. Просил не далее двух-трех дней ответ прислать.

Выйдя с Лазаревым от посланника, Симонов не мог успокоиться:

— Как молили в Петербурге двое натуралистов молодых из университета взять их в вояж, ан нет, иноземцев предпочли, так вот вам и подарок.

Лазарев взял профессора под руку.

— Не огорчайтесь, Иван Михайлович, люди только выгоду ищут. В бытность мою на «Суворове» доктор был некто Шеффер. Так он в Ситхе от меня сбежал в компанию. Прельстил правителя Баранова, тот ему доверил дело вести на Сандвичевых островах. Там Шеффер в авантюре промотал двести тысяч и был таков, сбежал в Кантон.

Симонов прибыл за две недели до отправления экспедиции и быстро сошелся с Лазаревым. Оказалось, что они земляки, а главное, Лазарев был покорен превосходными знаниями профессора в области теоретической астрономии.

Зунд, Каттегат и Северное море корабли миновали с попутным ветром. Уже на подходе к Портсмуту вахтенный лейтенант Анненков доложил командиру:

— На рейде русские вымпела.

В бухте среди множества кораблей стоял на якоре шлюп «Камчатка», завершавший под командованием капитана 2-го ранга Головнина кругосветное путешествие.

«Мирный» еще не отдал якорь, а к нему уже спешила с «Камчатки» шлюпка.

Больше года назад «Камчатка» покинула Петропавловск, и русские моряки торопились обнять соотечественников, с жадностью ловили каждую весточку из России.

На следующий день Лазарев и Беллинсгаузен гостили на «Камчатке». За обедом в кают-компании капитан 2-го ранга Головнин делился впечатлениями о плавании шлюпа. Камчатка, Алеуты, Калифорния, Сандвичевы острова, Филиппины, Океания — где только они не побывали. Сидевшие против Лазарева два молодых мичмана и между ними совсем юноша с тонкими чертами лица, в сюртуке без эполет, вполголоса переговаривались.

— Федор Федорович, — худощавый мичман кивнул на юношу, — честь заслужил трудолюбием, но стороннего, от лицейства, в нем тьма, особливо гуманитарного…

Юноша покраснел.

— По-вашему, идеи общества не должно моряку близко принимать?

— Морской офицер, — мичман скептически сжал губы, — ежели вы им станете, — изрядно в науках обретаться должен, мужество иметь, а не страдальцем быть, философией пробавляться…

— Господин Литке обманывается, — прогремел вдруг бас Головнина, — плох тот офицер, который лишь наслаждается видом берегов туземных, не вникая в суть. В пример, на Сандвичевых островах европейцы свои нравы насаждали, и там старшины владеют всеми землями и намного лучше живут, чем простолюдины, а нынешнее состояние простого народа тяжкое… — Головнин сдвинул брови. — Ежели офицер к сему безучастный, ему служить подобает на усмирительных кораблях, а не в ученых вояжах путешествовать…

После обеда Лазареву представили мичманов — Врангеля[66] и Литке[67]. Застенчивый юноша отрекомендовался:

— Волонтер Матюшкин Федор.

Они вместе вышли на шкафут.

— Каковы же ваши впечатления от совершенного вояжа?

Не смущаясь, Матюшкин убежденно ответил:

— Самые превосходные. Все невзгоды кругоземного плавания лишь утвердили меня в правильности избранного пути — стать мореплавателем.

Лазарев почувствовал искренность собеседника, взял его за локоть.

— В добрый путь по задуманному румбу, господин мореплаватель. Думается, что вы с него не свернете.

На обратном пути в шлюпке Анненков поделился с Лазаревым:

— Выпытал я у другого мичмана, Врангеля. Сей пылкий юноша, окончивши лицей три года тому назад, упросился беспременно вокруг света вояж совершить с капитаном Головниным, а ныне представляется к званию мичмана за успехи в мореплавании…

Атлантический океан встретил моряков ласково, попутным ветром. Вокруг шлюпов сновали дельфины, диковинные рыбы и постоянные спутники — акулы. Матросы наловчились ловить их без приманки. На юте через блок пропускали канат с цепью и толстым крючком на конце. На крюк привязывали алый лоскут, который с жадностью захватывали акулы. Из распоротого живота вываливались раковины, камни.

Мясо акул пошло в корабельный котел.

В ста милях от острова Тенериф из-за горизонта показался остроконечный пик. Двое суток, час за часом росла на глазах громада высочайшей вершины Канарских островов. «Мирный» бросил якорь в бухте самого крупного города — Санта-Крус.

Губернатор радушно принял Беллинсгаузена и Лазарева. Русские офицеры несколько удивились, на груди генерала Лабури красовался орден Святого Георгия.

Губернатор повернулся к Лазареву:

— Видите, капитан, я ношу точно такой же крест, как и вы.

— Это для нас тем приятнее, что у Канарских берегов начальствует генерал, отличивший себя на поле битвы за Россию.

— Да, Россия для меня не чужая, она призрела меня в дни бедствия. Я служил полковником, участвовал в сражениях против шведов, в походах фельдмаршала Румянцева.

Престарелый генерал предался воспоминаниям о годах, проведенных в России.

— Городу нашему около ста лет, однако крепость Санта-Крус, или по-русски Святого Креста, еще никому не покорялась. — Лабури торжественно посмотрел на гостей. — Знаменитый Нельсон оказался бессильным против десятка крепостных орудий Санта-Круса и потерпел здесь поражение. Он потерял под его стенами руку во время неудачной высадки.