Василий Панфилов - Улан. Экстремал из будущего

• Название: Улан. Экстремал из будущего
• Автор: Василий Панфилов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-85783-8

В наше время он занимался экстремальными видами спорта, фехтованием и рукопашным боем – и все эти навыки очень пригодились, когда его забросило на два с половиной века назад, в эпоху императрицы Елизаветы Петровны.

Выдав себя за иностранца-аристократа, наш современник поступает в уланский полк, заслужив славу одного из самых грозных бойцов русской армии.

Экстремалу из будущего предстоит участвовать в Семилетней войне, драться под Гросс-Егерсдорфом и Кунесдорфом и в первый раз брать Берлин, доказав правоту Фридриха Великого: «Русского солдата мало убить – его надо еще и повалить!»

---

Поручик протиснулся к парню, обнял его и негромко сказал на ухо:

– Вот теперь я верю, что ты – Русин.

Глава 9

С наступлением холодов совместные учения почти прекратились, пусть и нельзя петербургскую зиму назвать особенно снежной, но сочетание грязи с заморозками тоже неприятно и опасно – лошади ноги ломают на раз. Просто ездить верхом не слишком опасно, да и индивидуальные занятия проводить можно, пусть и с осторожностью, но вот что-то более-менее массовое – нельзя.

Уланы скучали и, соответственно, искали себе занятия. Какое? Да в основном пьянствовали… Провести конную тренировку, пусть даже индивидуальную, можно было не более пары-тройки раз в неделю, так, чтоб только лошади не застоялись.

Игорь нашел себе занятие, начал учиться активней. Прежде всего читать и писать. И нет – это действительно нужно. Здешний алфавит достаточно заметно отличался от современного ему. Букв было просто-напросто больше, а самое главное – написание этих самых букв отличалось весьма заметно.

Хуже того, они писались в разных случаях по-разному: устав, полуустав, скоропись, вязь[16] – это только основные варианты местного алфавита, который должен знать по-настоящему образованный человек. И главное – деваться-то некуда. Вот та же официальная документация писалась в разных случаях по-разному. И да, буквы сильно отличались в разных вариантах азбуки, пусть и назывались одинаково. Не все варианты алфавита требовались в быту, некоторые применялись только в церковной переписке или при составлении некоторых официальных документов особо высокого ранга, но… Чтобы считаться по-настоящему образованным человеком, на Руси желательно было знать все версии.

Так что пришлось начать учиться у эскадронного писаря Тимофея – человека весьма значимого в местной иерархии. Сперва он воспринял желание попаданца в штыки – как покушение на свои привилегии, но затем быстро оттаял и начал учить – за денюжку немалую, аж пятьдесят копеек в месяц. Но, правда, предоставлял казенную бумагу, чернила и перья, объяснял все тонкости – не только письма, но и составления документов и бюрократические тонкости. В общем, отрабатывал зарплату.

– Все, Никифор, я к Тимофею, – сообщил парень стоящему у оконца избы «сэнсэю», – по дороге никуда зайти не надо?

– Да, зайти к Матренину, – сказал тот, морщась и держась преувеличенно прямо, – я ему вчерась пиво проспорил, так занеси, будь ласка.

Занеся пиво и выслушав насмешки Матренина над Никифором, вояки были этакими «заклятыми друзьями», которые постоянно собачились друг с другом ради забавы, попаданец пошел в штаб, по дороге пару раз едва не навернувшись на натоптанном снегу, который не везде успели посыпать золой.

В штабе, где расположился писарь, было жарко натоплено и пустынно – почти все офицеры на зиму разъехались по домам[17]. Тимофей встретил его радостно, они вообще начали приятельствовать в последнее время. Ангелом писарь не был и, по меркам местных, был… грязноват. По меркам же попаданца, привыкшего к куда более эгоистичным и подловатым современникам, обычный молодой мужик. Писарь чувствовал нормальное к себе отношение и отвечал тем же.

Вообще, Игорь на удивление легко сходился с местными, буквально весь полк он уже знал в лицо и по именам[18]. Ничего особенного, привык в мегаполисе мгновенно заводить знакомства и приятельские отношения – это часто встречающаяся черта у горожан. Но вот с дружбой… Тут было сложнее, какое-то подобие дружбы вырисовывалось только с членами контубернии, еще с полудюжиной улан, но именно подобие, к сожалению.

Местные не до конца воспринимали его своим, и, к своему стыду, попаданец только к середине зимы понял – почему. К стыду, потому что не догадался, а банально подслушал чужой разговор…

– Да аж из самой Тайной канцелярии проверяли, – услышал Игорь голос секунд-майора, – чист. Ну то есть перед нашим законом чист – никого не грабил, не убивал, не самозванец. А так… Мутят что-то. Сказали только, что он действительно Русин из Неметчины, да что точно – роду знатного. А вот какого – говорят, что и сами не знают.

– Да как это, – раздался удивленный голос ротмистра, – что знатный определили, а какого рода – нет?

– Да ты сам подумай, – с ехидцей ответил майор, – Игорь Владимирович, да танцевать умеет так, что… Да на шпагах биться, да и… В общем, типичный отпрыск знатного рода, которого учили лет этак до двенадцати, а потом… Что уж там случилось, понятия не имею, но некоторые его замашки говорят, что попутешествовать парню пришлось, да не как наемник… Я бы сказал, как член какой-то из ночных гильдий.

Раздался грохот, мат ротмистра, и попаданец понял, что в избе что-то разбилось. Разговор прервался, и он поспешил удалиться очень осторожно.

Только тогда парень начал всерьез обращать внимание на какие-то знаки, которых было предостаточно. Стыдобища… В свое оправдание он бы мог сказать только, что тут сработали очередные психологические «закладки» и он, что называется, «смотрел, но не видел».

Когда начал смотреть всерьез… Ну вот, к примеру, «Игорь Владимирович». Вроде имя как имя, ан нет, здесь пока что такое сочетание имени и отчества позволялось только людям знатным – с предками-князьями. Прямого запрета не было, но «самозванцев» сильно не любили. Далее – даже среди знати такие исконно русские имена были редкостью, что говорило о сильном фрондерстве предков.

Окончание на «вич» (Владимирович) – снова показатель, потому как крестьянин бы представился что-то вроде «Ивашка, сын Мишки» (это если бы вообще отца упомянул); дворянин или купец «с именем» – «Иван, сын Михайлов», и только по-настоящему знатный или состоявший как государственный деятель сказал бы: «Иван Михайлович».

Танцы – тоже «в строку», потому как они считались неотъемлемой частью образования благородного человека, а умение Игоря танцевать прямо-таки кричало о том, что его обучали с самого детства, да обучали самые крутые педагоги. Кстати, кулачному бою также обучали во многих дворянских и купеческих семьях на весьма приличном уровне, так что и здесь…

Наконец – фамилия «Русин» была воспринята не как фамилия, а как псевдоним. «Русинами» здесь часто называли русских, живущих за пределами России. Таких хватало в Польше, Германии, Скандинавии… К своему удивлению, парень узнал, что поселения славян, известные с древнейших времен, встречаются буквально повсеместно[19]. Ну и восприняли его как некоего «Игоря Владимировича из рода русского». А кто может скрывать свое настоящее имя? Аристократ с проблемами – кровная месть или что-то в том же духе…

Учитывая огромное количество славянских династий в Германии[20] и постоянные захваты сравнительно крупными немецкими государствами более мелких, обиженных претендентов на престолы (скорее, престолики) всевозможных государств было предостаточно. Вот за одного из таких аристократов и приняли Игоря.

С кулачными боями в качестве заработка пришлось завязать, начались нехорошие шевеления в его сторону у гвардии, и сослуживцы едва ли не слезно упросили парня прекратить на время бои. С большой неохотой, но согласился – только после того, как гефрейт-капрал Егор Репин пообещал научить его крестовому бою.

Эта польская школа считается одной из самых лучших, и единственный недостаток – низкая экономичность. Даже тренированному человеку крайне тяжело вести бой в такой манере больше, чем пару минут. Зато для кавалерийской рубки или боя в окружении – отменный вариант. И нет, для дуэлей не слишком хороший стиль – чисто боевой.

– Вот ведь… – удивился Егор после первой же тренировки, – слышал, что тебя умотать невозможно, но чтоб настолько… Взмыленный попаданец показанную серию смог повторять в течение двадцати минут в сумасшедшем темпе и был счастлив. Капрал же, почесав щетинистый подбородок, велел ему приходить ежедневно к штабу, через пару часов после обеда.

У штаба тренировался не только он, но и поручик Рысьев – непосредственный командир взвода, в котором служил Игорь. Прохор Михайлов после разъезда старших офицеров на зиму по домам остался замещать командира полка, потому и начал проводить свои тренировки именно у штаба, чтобы посетители не искали его.

Поручик – молодой еще мужчина, которому только-только исполнилось двадцать пять лет, был закаленным ветераном, отслужившим уже почти десяток лет и успевшим побывать в «горячих точках». В его облике и правда было что-то от большого хищного кота – семейное, по его словам. Немногословный, жутко брутальный, за несколько недель занятий он произнес едва ли несколько фраз. Поэтому когда он проронил:

– Чистая техника – не хуже, чем у меня, – то осчастливил парня.

Вообще-то говоря, Игорь не проиграл ему ни одного поединка, но сам себе честно признавался, что изначально выигрывал, скорее, за счет скорости, силы и выносливости, чем за счет тактики и техники. И нет, спортивно-дуэльные методы не слишком годились – крестовый бой предназначен для тяжелой сабли, и движения здесь от движений спортивного фехтования отличаются сильно. Так что, по сути, Игорю пришлось учить нечто новое, потому и так обрадовался.