Любовь Овсянникова - Побег аферистки

• Название: Побег аферистки
• Автор: Любовь Овсянникова
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2008
• ISBN: ISBN 978-966-8306-70-0

Две подруги, очень похожие внешне, попадают в сложные обстоятельства, по причине чего пытаются начать жизнь сначала. Но обычно такой шанс судьба предоставляет не каждому, и теперь его получает лишь одна из девушек. Кто именно? Чего это ей будет стоить и как она эту возможность использует?

Об этом книга, наполненная опасными приключениями и интересными размышлениями.

---

— Ой, там был не только моральный ущерб, — тихо прибавил Игорь Свиридович. — Хорошо, что вы не знаете, но можете мне поверить: люди, возвратившиеся из чеченского плена, навсегда потеряли здоровье, как и некоторые их родные.

— Ага, — горячился дальше Григорий. — В первом случае, который рассмотрел Страсбургский суд, речь шла о чеченской женщине, пропавшей в 2000 году в Грозном. А в 2001 году ее тело нашли в массовом погребении. Экспертиза установила, что смерть женщины наступила в результате черепных травм, нанесенных тупым предметом.

— Кто это перерывал все могилы и массовые погребения, чтобы найти ее? Такого не могло быть! Значит, кто-то конкретно знал, где она захоронена, и подсказал место поиска, — сказал Борис Павлович.

— Конечно. Обычная подстава, — вздохнул Игорь Свиридович. — Ее умышленно убили, чтобы потом поднять крик. Известный еще с ветхозаветных времен прием.

— Европейский суд считает, что ответственность за смерть этой женщины лежит на русской власти, и потому Россия обязана выплатить ее родственникам 70 тысяч евро, — продолжал Григорий.

— А что я говорил? — подскочил Игорь Свиридович. — Кто убил, за что — это страсбургским справедливцам безразлично. Виновата Россия и все. Разве это не двойные стандарты?

— В сорок третьем году немцы пришли во двор к родителям моей жены и на глазах многих свидетелей убили ее дедушку, а также отца и мать. Убитые были старили людьми, вполне мирными, они не могли никому навредить, — отклонился от темы Борис Павлович. — На то время наша территория находилась под немецкой оккупацией, под властью Германии. И что? Германия хотя как-то ответила за это?

— Я скажу больше, — дополнил эту мысль Григорий. — Тем, кто работал в немецком рабстве, теперь заплатили деньги. Как говорят, хоть поздно, зато справедливо. А осиротевшим детям мирных жителей, которых немцы замордовали из-за ненависти к славянам, ничем не компенсировали потерю родителей. Ведь здесь аналогичная ситуация! Чем же наши дети хуже чеченцев, что их потери в свое время игнорировали, а чеченские ныне — принуждают оплачивать? Ведь Германия была признана агрессором, ее руководителей судили и казнили на законных основаниях — почему же не компенсировали потери, нанесенные их злодеяниями?

— Так ведь и обстоятельства событий никто же не рассматривал! — сказал Борис Павлович. — Может, в самом деле, найденную в общей могиле женщину убили сами террористы. Если вспомнить Гонгадзе или Анну Политковскую, то очень на то похоже.

— А вот еще лучше, — продолжал Григорий. — Какая-то чеченка подала иск об исчезновении в 2000–2002 годах сына и мужа. По этому делу Страсбургский суд также вынес решение об ответственности России за возможную — обратите внимание, всего лишь возможную — гибель сына и временное незаконное заключение под стражу его отца представителями власти и постановил выплатить этой женщине 90 тысяч евро. Дальше, в июле этот суд вынес постановление об ответственности русской власти за нарушение права на жизнь молодого чеченца Хаджимурата Яндиева. Кто это такой, почему им озабочен такой высокий орган, откуда о нем стало известно, почему говорят о нем одном на фоне многих других потерь? Одни вопросы.

— Не одни вопросы, — возразил Игорь Свиридович. — Есть и ответы: это заранее запланированные жертвы, как Старовойтова, Холод, Политковская, которую вы здесь вспоминали. Этих ангажированных врагами России беспринципных людей пустили на пушечное мясо те, кому они служили. Они стали не нужными и их использовали для провокации. Точно так же теперь избавляются от своих чеченских информаторов или провокаторов, да еще поворачивают дело таким образом, чтобы с этого получить политические выгоды, а то и денежки.

Интересно, что трое мужчин оказались единомышленниками, но излагали друг другу свои мысли экспрессивно, с криками, с жестикуляцией, подскакивая со стульев. Как ни удивительно, ослепший Игорь Свиридович хорошо знал дела не только в собственном государстве, но и в России, особенно что касалось военных конфликтов на Кавказе. Если Григорий и Борис Павлович получали информацию из газет и передач телевидения и в их суждениях преобладал схоластический момент, то в свидетельствах Игоря Свиридовича ощущался основательный практический опыт. Он четко помнил мельчайшие конфликты, произошедшие в этом регионе даже не теперь, а еще раньше, знал фамилии причастных к ним людей — пострадавших, свидетелей, военных, представителей лиц местной власти. Вообще, когда человек, как говорят, находится в материале, то трудно сказать, за счет чего именно это ощущается.

— …предъявляют обвинение Евгению Кульману, — слышался дальше голос Игоря Свиридовича. — А за что? На самом деле никакого приказа о расстреле он не отдавал, как и не получал. А стреляли его… словом, те, кто помогал ему по месту. А если сказать точнее, это освобожденные им рабы расправились со своими мучителями, которые бросились бежать, узнав, что их преступление раскрыто. Поэтому Кульман не должен и не может быть признан виновным по уголовному обвинению. И не только потому что в части первой 42-й статьи Уголовного Кодекса РФ написано: «Не является преступлением причинение вреда … лицом, которое действует, выполняя обязательный для него приказ»— а потому, что он и его непосредственные подчиненные принципиально не имеют отношения к этим убитым.

— А как он там оказался со своими людьми? — мимоходом спросил Григорий.

— Очень просто. Стало известно, что там будет передвигаться отряд боевиков с целью совершения злодейского нападения. И вот Кульману поступил приказ организовать засаду. Иначе говоря, им приказали тайно расположиться на путях передвижения неприятеля для нападения с целью его уничтожения, пленения и тому подобное. Приказ был выполнен. Засаду устроили на окраине села Дай, при дороге, по которой регулярно передвигался транспорт. Во-первых, ежу понятно, что исполнение подобного приказа предусматривало возникновение возможных жертв. В результате была остановлена гражданская машина, пассажиров которой со временем нашли убитыми. В чем дело? Дело в том, что спецназовцам, только что высадившимся из вертолета в далекий горный Шатойский район, этот регион Чечни казался мирным и безопасным, не как, например, равнинный Курчалоевский. А здесь, что во-вторых, вдруг оказались русские граждане, томящиеся в рабстве у чеченцев свыше десяти лет! Представляете? Этих несчастных кульмановцы, конечно, освободили. Ну и как освобожденные реагировали, когда увидели, что их мучители стараются убежать? Понятно, что они расправились с ними. А спецназовцы что? Они не полностью владели ситуацией и не понимали, что вокруг них происходит. А… — рассказчик махнул рукой. — Всего не расскажешь.

Любовь Петровна тихо кашлянула, а когда ее муж среагировал на этот звук, сказала, обращаясь к нему:

— Следи за своим рассказом, очень прошу.

Затем взяла Татьяну под руку, и они снова покинули спорщиков, вышли на улицу. Там хозяйка показывала Татьяне цветниковые куртины, разбитые вдоль забора, и кусты недавно посаженного здесь жасмина.

— Вот скоро он зацветет, так не захочешь на ночь домой возвращаться, запросишься у нас ночевать, — пошутила Любовь Петровна. — А розы? Гляньте, какие бутоны они выбросили. О, — обрадовавшаяся она. — Сейчас я вам пионов нарежу.

— Ни в каком случае! — остановила ее Татьяна. — Пусть растут. Я не люблю срывать цветы. Меня мама в детстве учила не срывать цветы, — извиняясь, объяснила она. — Извините, просто я все время помню эти ее слова.

Любовь Петровна застыла в потрясении — среди людей редко встречаются лица, сознание которых простирается так глубоко. Но она сама такая! Собирает лекарственные растения и плачет, просит у них прощения, заклинает помочь больным людям. А когда сушит, то разговаривает с ними как с живыми, рассказывает, с какими болезнями им придется сражаться, какие недуги побеждать, благодарит за послушание и снова извиняется. То же происходит и при приготовлении отваров или настоек, при наложении примочек и компрессов. Обо всем этом она доверчиво рассказала Татьяне.

— Мне пришлось очень много лечить изможденных или раненных людей, таких больных, которыми никто не занимался, и я обходилась только растениями. Вот так уговаривала и просила их помочь страдальцам, называла им имена больных людей.

— Вы и сейчас так делаете?

— Теперь я уже верю, что делаю правильно, — созналась Любовь Петровна. — С годами у меня появилось убеждение, что этот метод дает результаты. А тогда я это делала из отчаяния, так как кроме своего слова больше ничего не имела под рукой. Иногда приходилось просто разжевывать травы и прикладывать их к ранам или пораженным местам. Можно обращаться к вам на «ты»? — вдруг спросила она.

— Конечно, — согласилась Татьяна. — Даже нужно. Я считаю, что врач непременно должен обращаться к пациенту на «ты». Лично у меня тогда остается впечатление, что я нахожусь рядом с мудрым и намного старшим человеком, и он мне обязательно поможет, как в детстве помогали родители.