Ульяна Соболева - Одержимость

• Название: Одержимость
• Автор: Ульяна Соболева
• Жанр: Эротика
• Год: 2015

Эмоции на грани, яростное желание владеть безраздельно, унизить, разорвать ту, которая превратила его жизнь в болото крови, грязи и дикой боли, но не сломала. Он вернулся с того света, чтобы заставить её рыдать кровавыми слезами. Призрак, человек без имени, отпечатков пальцев и без прошлого…Одержимый ею. Обжигающая страсть, дикая ревность, неудержимость, секс без цензуры, кровавые убийства и насилие…

---

Ульяна Соболева Одержимость

Все события в этой книге вымышлены. Любое совпадение имён и фамилий случайное. Организация, методы работы, компроматы — антураж и плод воображения автора, который не претендует на достоверность и знания в этой области.

Каждый дописанный роман — это как маленькая жизнь. Её проживаешь, плачешь, страдаешь, тоскуешь и любишь, а потом понимаешь, что она закончена, и ты её отпускаешь. Немного грустно, немного горько и в то же время есть облегчение и гордость — я смогла, и я ее дописала. Спасибо всем тем, кто был со мной рядом и поддерживал меня, внушал уверенность в себе, в моих силах. Спасибо моим друзьям и моим читателям. Спасибо девочкам-дизайнерам и клипмейкерам, которые вдохновляли меня. Спасибо любимым поэтессам, которые писали замечательные стихи. СПАСИБО ВАМ! Без читателя нет автора.

«Когда тобою движет месть — копай сразу две могилы»

(с) Конфуций

Пролог

Кукла. Израиль. Синайская пустыня. 2009 год

Жажда, она страшнее голода, страшнее насилия и побоев. Жажда сводит с ума, лишает последних сил. Сейчас я готова была на все за каплю воды. Даже на убийство. Да, я могла загрызть, разорвать кого-то лишь за маленький глоточек. Но нас специально не поили, чтобы мы сломались ещё до того, как пересечём проклятую пустыню. Я ненавидела солнце и песок. Господи, всего лишь несколько дней назад я мечтала о море, пляже и жаре, сейчас я бы предпочла Северный Полюс. Наши конвоиры-бедуины ехали следом на верблюдах, а нас тащили вереницей, подталкивая карабинами в спины, если кто-то падал, поднимали за волосы, привязывали к седлу и все равно тащили. Я тысячу раз благодарила Бога за то, что все ещё живая, все ещё иду, и у меня есть остатки сил и разума. Другие сломались. Я видела в их глазах отчаянное равнодушие ко всему, что происходит. Так быстро. Всего лишь за три дня мы превращались в скот. Я не хотела быть животным, я останусь человеком, и эти твари, которые возомнили себя моими хозяевами, не дождутся от меня покорности. Они дадут нам пить. Если нет — мы начнём дохнуть как мухи, а они потеряют деньги. Ведь им за нас заплатили и, наверняка, немало. Иначе они не тащили бы нас вот уже третьи сутки через пески. И я предпочитала идти, потому что, когда мы делали привал, эти ублюдки в масках обязательно кого-то насиловали. Они называли нас «русскими сучками». Они уже сказали нам на ломаном английском, куда и зачем нас везут, и наглядно показали, что будут с нами делать. Поэтому я лучше буду идти или ползти, но я не хочу отдыхать, я только ужасно хочу пить.

Нас напоили через несколько часов, когда караван приблизился к высокому забору с колючей проволокой. Пустили по кругу старую, ржавую флягу, и мы по очереди сделали несколько глотков. У меня потрескались губы, до крови, прикасаться к горлышку сосуда было больно. Удержаться и не осушить полностью ещё труднее, но у нас отбирали питье сразу после трёх глотков и передавали дальше.

Мы пересекали границу. Одна из девушек отказалась ползти на животе под ограждением из колючей проволоки, бедуины начали бить её ногами и прикладами карабинов по голове. Никто не заступился, даже я. Нет, это не было трусостью, это было желание выжить любой ценой. Несчастную пристрелили прямо там и закопали в песок, не сильно утруждаясь, скоро тело найдут шакалы, и от него останутся лишь обглоданные кости.

Наверное, в этот момент я больше не питала иллюзий. Да и остальные тоже. Нас затолкали в фургон, закрыли снаружи, и мы снова поехали, в кромешной темноте. Все молчали. Только теперь нас уже не сопровождали бедуины, нас передали другим «хозяевам», а они прекрасно говорили по-русски. Мы слышали их голоса, смех, маты через тонкую перегородку. Девушки немного оживились, они снова надеялись, все кроме меня. Кто, как ни я, мог знать, что свои здесь давно стали чужими. Сейчас я могла только думать, напряжённо сопоставлять факты, вспоминать свою прошлую жизнь и то, почему я здесь оказалась, кем я была раньше. От кого бежала и зачем. Почему попала из огня да в полымя. Господи, сколько имён и фамилий, я уже сама толком не помню, кто я на самом деле… Но я знаю, что ОН найдёт меня даже в Аду. Призрак. Мой персональный палач. За что? Да мало ли за что. Я много плохого сделала в этой жизни. Значит у него есть причины меня казнить, а у меня есть причины цепляться за эту проклятую жизнь зубами. Игра на выживание, в которой будет лишь один победитель.

Кукла. Россия. 2007 год

Я в недоумении смотрела на круглую красную дырочку в голове моего заказчика, на мёртвые, широко распахнутые глаза и мои пальцы судорожно сжимали крошечную флэшку, которою тот успел мне передать перед смертью. Осторожно, двигаясь по полу назад, на четвереньках, я доползла до стены и прижалась к ней голой спиной. ОН стоял в темноте, я лишь угадывала его силуэт и пистолет с глушителем, направленный на меня. Я следующая. Киллеры не оставляют свидетелей. Тем более ОН уже давно следил за мной. Я помнила его. Не знаю откуда, но я точно его видела раньше. У меня фотографическая память. Мужчина запер дверь на ключ, и в глухой тишине щелчок замка стал для меня громче пушечного выстрела. Проклятое вечернее платье, проклятые шпильки. Если бы я знала, что попаду в такую переделку, я бы подготовилась. А сейчас, безоружная, в шёлковой тряпке, едва прикрывающей зад, сижу на полу, и жду, когда рука наёмника в чёрной латексной перчатке медленно поднимется вверх, и пуля пригвоздит меня к этой стене навсегда. Но он не выстрелил, медленно двинулся ко мне. Я незаметно подтолкнула флэшку к столу. Несмотря на исполинский рост, мощное телосложение двигался он, как танцор или леопард перед прыжком. Я пыталась вспомнить, видела ли я его среди гостей сегодня, и не могла. Я бы запомнила. Непременно.

Лунный свет цеплял лишь огромный силуэт и его глаза. Звериные. Я не различала их цвет, но они наверняка тёмные, бездонные, сулящие только смерть. Мне стало страшно. Вскочив с пола, неловко подвернув ногу, я бросилась на балкон. Может быть, кто-то увидит нас, придёт на помощь. Ведь в этой проклятой гостинице есть жильцы, обслуга, охрана, хоть кто-то.

Конечно есть, но под утро все спят, как убитые, а охрана точно не буде ходить по коридорам в ожидании криков о помощи. Гости заказчика разошлись ещё несколько часов назад. Ночная прохлада ворвалась в горло судорожным вздохом отчаяния. Я металась по узкому пространству, бросалась к перилам, вглядываясь в тёмные окна соседей напротив. Потом посмотрела вниз — десятый этаж. Внизу снуют машины, горят фонари, а здесь наверху кромешная тьма, даже луна спряталась за тучи.

Я никуда не денусь из этой ловушки, закричу — пристрелит, с десятого этажа не спрыгнуть, я не миссис Смит*1, ввязаться с ним в драку — безумие. Я сползла на пол и лихорадочно принялась шарить пальцами по холодному мраморному кафелю. Найти бы хоть что-то: битое стекло, зажигалку, что-нибудь, но поверхность была гладкой и стерильно чистой.

Мужчина подошёл ко мне и рывком поднял с пола, как пёрышко.

Я зажмурилась, сейчас он свернёт мне шею. Для него это пара пустяков. Киллер прижал меня к перилам, удерживая на весу одной рукой. Теперь я видела его глаза очень близко, почти на уровне моих глаз. Да, они тёмные. Как ночь или смерть. Одно моё неверное движение, и он столкнёт меня вниз. О боже…да он так и сделает. Я уже мысленно видела заголовки утренних газет: «Главного директора торговой компании „Терион“ сегодня ночью застрелили в его собственном номере гостиницы „Интурист“. Преступница покончила жизнь самоубийством…» Или как там пишут на первой полосе?

Я лихорадочно взвешивала наши силы, они неравные, даже если я сейчас ударю его или вцеплюсь когтями в эти холодные змеиные глаза, он все равно не выпустит. Словно в ответ на мои мысли наёмник разжал пальцы, и его ладонь сдвинулась с горла к моим ключицам. Я судорожно вцепилась пальцами в поручни. Сзади бездна, а впереди моя смерть. Рука в чёрной перчатке поддела тоненькую лямку вечернего платья и спустила с плеча, потом другую. О нет…только не это…Он меня раздевает? Это такая игра? Или хочет изнасиловать меня перед тем, как убьёт? В том, что итог окажется неизменным, я уже не сомневалась. Резко обернулась и посмотрела вниз, от высоты закружилась голова. Может лучше сделать шаг назад, чтобы не мучиться? Он словно прочёл мои мысли, схватил за волосы, приставил пистолет к моей груди, холодное дуло обожгло воспалённую кожу.

— Держись крепче, — голос спокойный, чётко слышно каждое слово. Я подчинилась и вцепилась в поручень ещё сильнее, до боли, — Смотри на меня.

Я и так смотрела, потому что он гипнотизировал меня, как удав. Страшные глаза. Они лихорадочно блестели. Я старалась его рассмотреть, чтобы запомнить, если останусь в живых, но в полумраке я могла лишь видеть ассиметричные черты лица, очень крупный подбородок, кривоватый нос, сильно развитые челюсти, выступающие скулы. Лицо призрака, смазанное, лишь силуэты, очертания. Даже одежда не бросается в глаза — на нем классический элегантный чёрный костюм, белый воротник рубашки выделяется пятном на тёмном фоне. Я пыталась ни о чем не думать, дышать медленно, ровно, но мне не хватало воздуха, я чувствовала опасность — смертельную, неизбежную. Дуло пистолета скользнуло по моей груди и задело сосок. Несмотря на то, что у меня от ужаса подкашивались ноги, я вздрогнула. Прикосновение холодной стали было обжигающим. Он все ещё держал меня за волосы, но уже не так цепко, почти не причиняя боли. Потянул корсаж платья вниз, и лёгкий шёлк соскользнул с плеч, спустился до пояса. Ночной ветерок коснулся моей кожи. Теперь холодная сталь прошлась по моему животу, спускаясь ниже, к бедру, зацепила подол платья и потянула вверх, обнажая ноги. Прикосновения были осторожными, и я закусила губу. Собственные чувства обострились, как на лезвии ножа. И вдруг он прижался губами к моей шее, шумно втянул воздух, словно принюхиваясь. Я вздрогнула. У него были очень мягкие губы, я ждала грубости, но он осторожно касался ртом моей кожи, поднимаясь к скуле, к мочке уха. По моему телу прошла дрожь, и низ живота опалило сексуальное возбуждение. Я где-то читала, что такое бывает в минуты опасности. Так организм борется со стрессом…Боже, какая чушь. Меня лапает убийца, он наверняка затеял со мной свою собственную игру, и очень скоро я почувствую боль…очень скоро. Дуло пистолета подцепило резинку трусиков, его рука спустилась по моей спине к ягодицам, огромная ладонь резко задрала платье наверх и дёрнула тонкую резинку стрингов, я услышала треск материи, и кружево скользнуло к лодыжкам. Прикосновение перчатки, а не пальцев, было обжигающим. Призрак сжал мою грудь, нашёл сосок и слегка сдавил. Моё дыхание участилось. Тело жило своей жизнью, отзывалось на ласку. Его властность, неизбежность и необратимость того, что должно было произойти, подхлестнуло моё воображение. Я все ещё смотрела ему в глаза. Собственная развращённость взрывала мозг. Меня ещё никогда не ласкали столь дерзко и нагло. Я всегда вела, а сейчас вели меня. Я просто кукла в его руках, и он знает на какую кнопку нажать, управляет мной, все эмоции завязаны на страхе и диком взрыве адреналина. Наглые ладони бесцеремонно скользили по внутренней стороне бедра. Он смотрел на мою грудь, на предательски сжавшиеся в комочки соски. Я дёрнулась, когда пальцы приблизились к моему лону. И дуло пистолета оперлось мне в грудь, словно предупреждая. Я громко вздохнула и почувствовала влагу между бёдер. Со мной такого не случалось уже давно. Лет шесть, как минимум с тех пор как…Черт, не важно…Не сейчас…Никаких воспоминаний. Мужчинам почти никогда не удавалось завести меня, а вот этому наёмнику удалось с пол оборота. И никакой романтики. Ледяная сталь снова коснулась напряжённого соска, и я не выдержала, тихо застонала. Он сильнее прижал меня к перилам и вдруг резко развернул спиной к себе, я невольно переклонилась вниз, и в глазах появились разноцветные точки. Захватило дух от такой высоты. Мужчина раздвинул мне ноги коленом, я услышала лязг пряжки ремня. Сильная рука легла мне на горло, ограничивая движения, но не причиняя боли, он так и не выпустил пистолет, заставил прогнуться назад, и я невольно подняла руку и схватилась за его шею, запрокидывая голову ему на плечо, прижимаясь обнажённой спиной к жёсткой материи пиджака, чувствуя позвоночником каждую пуговицу, а впереди бездна, стоит неосторожно перегнуться через перила, и меня размажет по асфальту. Я ощутила касание твёрдого члена, который тёрся о мои голые ягодицы, другая рука киллера скользнула по моему животу. Он все ещё в перчатках. Я уже дрожала от возбуждения, от страха и от желания, чтобы он наконец-то меня взял. Да, я хотела его, вот этого убийцу без лица и без имени, который наверняка прострелит мне череп после того, как все закончится. Когда он коснулся моего лона, я сдавленно вскрикнула. Мужские пальцы безошибочно нашли клитор и нежно потёрли. Скольжение материи, резкое и неожиданное, латекс прохладный, шершавый раздражает плоть, возбуждает невыносимо. Этого было достаточно, чтобы я взорвалась. Оголённые до предела нервы не выдержали напряжения. Я услышала свой хриплый стон, оргазм был подобен цунами, острый, яркий, и в тот же момент в меня проникла его плоть. Резким толчком заполнил меня до упора. Я все ещё содрогалась в конвульсиях наслаждения, крепко сжимая раскалённый член сокращающимися мышцами лона. От него ни одного звука, только дыхание шумное, со свистом. Он двигался во мне яростно, сильно, разрывая меня изнутри, растягивая. Я слышала собственные стоны, чувствовала его губы на своей шее, касание зубов, когда он слегка прикусывал кожу на затылке. Перила давили мне на ребра, но движения внутри меня заглушали все остальные чувства. Его ладонь накрыла мою грудь, пальцы сжали сосок, слегка потянули, и я застонала снова. Рука с пистолетом уже не так сильно давила на горло. Ко мне возвращался рассудок. Нужно дождаться, когда он кончит, отобрать пушку, и тогда у меня появится шанс. Я начала двигаться ему навстречу, извиваться, насаживаясь на член, заполняющий меня полностью, до предела, дальше некуда. Я вцепилась ногтями в его руку, продолжающую ласкать мою грудь. Меня снова уносило, накрывало наслаждением острым, развратным, первобытным. Я чувствовала себя бесстыжей самкой. Но краем глаза все ещё следила за пистолетом. Если не отберу сейчас — кончу снова и …Господи. Я резко выхватила пистолет, ударила своего смертельного любовника локтем прямо в челюсть, воспользовавшись моментом его замешательства и вырвалась из удушающих объятий, направила дуло пистолета в это смазанное, бледное лицо. Мои руки предательски дрожали.