Любовь Овсянникова - Аферистка

• Название: Аферистка
• Автор: Любовь Овсянникова
• Издательство: Стожары
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-966-8306-70-0

Две подруги, очень похожие внешне, попадают в сложные обстоятельства, по причине чего пытаются начать жизнь сначала. Но обычно такой шанс судьба предоставляет не каждому, и теперь его получает лишь одна из девушек. Кто именно? Чего это ей будет стоить и как она эту возможность использует?

Об этом книга, наполненная опасными приключениями и интересными размышлениями.

---

— Как ты до этого додумалась? Как решилась на такие поступки?

— Люблю смотреть боевики. Вот и научилась.

— А зачем ты согласилась покупать эту машину? Где ты возьмешь столько денег? Таня, ты меня пугаешь…

— Да кто ее собирается покупать?! Разве ты не понимаешь — он же, в самом деле, может осуществить свои угрозы. Надо его нейтрализовать!

— Как ты его нейтрализуешь? Господи, что ты затеяла?!

— Ты уже убедился, что я находчивая? — спросила Татьяна, Григорий только кивнул. — Живи спокойно. Все, котик, интервью окончено.

— Таня, — остолбенело промолвил Григорий, — я тебя не узнаю. Когда ты успела стать такой бедовой?

— Я тебя искренне предупреждала, — звонко засмеялась Татьяна. — А ты заладил да заладил о женитьбе. Теперь не хнычь.

4

Давид, или Дыдык, как называла его последняя любовница, у которой он был на иждивении, приехал в Славгород со своим другом, который в критических ситуациях выполнял разные роли: извозчика, телохранителя, напарника в аферах, сутенера в делах с женщинами или пособника при выяснении отношений с конкурентами, — на его машине. Из этого следует, что это был не обычный друг, а друг заинтересованный, который имел прибыль от своего приязненного отношения к нанимателю. Таких давыдов у крепыша было немало — они составляли круг его клиентов или заказчиков. Короче, выгодно дружить с негодяями — это была его профессия, так он зарабатывал себе деньги на проживание.

Давыдово приглашение поехать и забрать у бывшего зятя сдуру подаренную машину воспринял не как коммерческую затею, а как житейское дело. В этом и в самом деле не было ничего противоестественного: девушка развелась со своим мужем, так почему он должен ездить на машине ее брата? Поэтому просто договорились о том, что Давид заплатит другу за поездку, учитывая бензин, потраченное время, и прочие расходы.

На довольно потрепанном «ланосе» друзья-подельщики приблизились к Славгороду приблизительно в полночь.

— Останови, — вдруг сказал Давид, едва они съехали с магистральной трассы. — Давай посоветуемся. Машину надо спрятать в незаметном месте, чтобы она не бросалась в глаза лишним людям.

— А чего? — удивился нанимаемый водитель, все еще не усматривая в задумчивости Давида никакого криминала.

— Неужели ты думаешь, что мне машину просто так возьмут и отдадут? Надо будет жестко поговорить с «родственничком». А если так, то зачем нам свидетели?

— Да почему же не отдадут? Машина-то на самом деле твоя.

— Во-первых, как ты знаешь, недавно я потерял хорошую кормушку — убежала от меня одна зараза и денежки с собой прихватила.

— Неужели у тебя были собственные денежки? — насмешливо перебил Дыдыка водитель. — Ни за что не поверю!

— Не мои, но я имел право хотя бы на их часть, как ее постоянный спутник и помощник. А она ничего мне не оставила. Как я найду себе новую покровительницу, потеряв форму? Настал летний сезон, а у меня нет ни одной стоящей тряпки, ни одной модной пары туфель.

— Не надо было замышлять против нее гадости, — напомнил водитель. — Женщины это за версту чуют опасность и пронимаются страхом. А тогда от них толку не жди. Ага, так я понял, что мы здесь не лучшим образом прорисуемся. Да?

— Конечно. Так как, во-вторых, мне нужны деньги, а не машина. И если уж мой бывший родственник ездил на ней черт знает сколько, то пусть или выкупает ее насовсем, или платит транспортную аренду за все годы. Так и поставим перед ним вопрос.

— Поставим? — удивился водитель. — Я думал, что подожду тебя в машине, подремлю, а потом, когда ты получишь обратно свои колеса, тронусь себе назад прогулочным темпом.

— Я сам не справлюсь, — буркнул Давид. — Мне может понадобиться твоя помощь.

— Мы так не договаривались. Выбивать из лохов деньги — это не то, что сидеть за рулем, согласись.

— Сколько ты хочешь?

— Нарушение уголовного кодекса стоит денег.

— Какое там нарушение… — буркнул Давид. — Ведь я родственнику телеграмму послал о своем приезде, по которой меня в два счета вычислят. Так… — припугнем и все.

— Даже если припугнуть, то без закручивания рук и мордобоя не обойтись, а это уже… сам понимаешь.

— Конкретнее! — горячился Давид. — Нам еще топать ножками километров пять, а дело надо сделать затемно. Не тяни резину!

— Двадцать процентов, если ты продашь машину, или половину стоимости аренды, если ты заберешь ее и деньги к ней.

Давиду ничего не оставалось, как согласиться.

— Сейчас справа будут развалины покинутой животноводческой фермы, — начал он разрабатывать операцию. — Люди с нее крышу снесли, деревянные части позабирали на топливо, частично разобрали кирпичные стены, но кое-что из них еще осталось. Кругом все давно заросло высокими сорняками, поэтому там никого нет. Вот там и запрячем машину.

И они, выключив фары, покатили через пустырь к развалинам фермы. Дорогу им освещали звезды и неполная луна, шедшая в рост. В их слабом и призрачном сиянии большие молчаливые сорняки казались замершими исполинами, даже слышалось тихое визжание и вздохи, когда они попадали под колеса. В конце концов, это не были звуковые галлюцинации — в траве действительно что-то жило: резвилось, убегало от опасности или охотилось, а затем питалось или умирало. Иногда между теми живыми звуками слышался хруст, и тогда делалось жутко от мысли, что это рассыпались чьи-то истлевшие косточки.

Через разобранный дверной проем они загнали машину вглубь просторного помещения, захламленного осыпавшимся камнем, щепками и кустарником из молодых деревьев-самосеек, перевитых зеленой порослью. Здесь было еще темнее и более зловеще, чем на улице, так как через прорехи в потолке сюда проникало не так уж много света, и вдобавок в закрытом от ветров пространстве стояла сырость и запахи прелости. Выходить из салона не хотелось, не хотелось даже глушить мотор, так как тогда бы усилилось ощущение, что они находятся в могиле, из которой им выйти не удастся.

— Как здесь еще не придумали свалку мусора сделать? — нарушил мистическую обстановку Дыдык, сводя их взаимные переживания к восприятиям обывательским, банальным и бытовым. Хотя у него самого поджилки тряслись, но он должен был прибавлять смелости своему спутнику, от которого немало зависело в том разговоре, ради которого они сюда приехали.

— Всему свое время, — хрипло откликнулся тот.

Человеческий голос будто разорвал непроницаемый занавес, отделяющий этот жуткий островок от окружающего мира, и их страх притух. При том, что начальные планы были подкорректированы, решение оставить здесь машину показалось старательному водителю резонным.

— Пошли отсюда быстрее, — предложил он и вынул из бардачка ручной фонарик.

— Ты что? — закричал Дыдык с возмущением. — Прячемся по сорнякам, как волки, а потом с фонариком пойдем, чтобы нас каждый дурак увидел?

Относительно Дыдыка с уверенностью можно было сказать одно: несмотря на только что принятую договоренность, отдавать деньги, заработанные собственной выдумкой и животным страхом, он однозначно не собирался. Не надо было этому дурачку переоценивать свою помощь и начинать делить кожу неубитого медведя.

Можно по-разному относиться к социализму, можно порицать его или сожалеть о нем, можно осуждать его ценности или продолжать отстаивать их, можно даже быть к нему равнодушным. Но то, что от него, а затем и от бывшего народного добра остались гадкие, поросшие кустарниками руины, — всегда, везде и при всех обстоятельствах было ужасно на руку Дыдыку, и он благодарил социализм за его смерть.

К слову сказать, Дыдык вообще любил смерть, ведь по сей день она несла в себе потери только для кого-то другого, а для него — большей частью пользу, какую-то прибыль. С некоторых пор он был просто влюблен в смерть, особенно, если она случалась в его ближайшем окружении. Это сказочное состояние сначала сопровождалось буйными мечтами, потом в пустой голове Дыдыка начали появляться мысли, отвлекающие энергию от рабочих частей тела и снижающие его жеребячьи преимущества, а дальше возникли и первые несовершенные, зато наглые планы. Не удивительно, что Люля их почувствовала и испугалась — он неотступно думал о том, что мир не пропадет без этой красавицы, зато в его, Дыдыка, руки попадут ее незаурядные скарбы. Эх, перенапрягся он тогда, потерял такую курочку! Но на этот раз уже не промажет. Пусть не возьмет чужого, но и свое не отдаст: вранье, выжмет он из Григория кое-что! Так он думал до посещения бывшего зятя.

Но дело повернулось наиболее плохим образом, так что ни копейки добыть не удалось: ни машину он не продал, ни за ее аренду не получил. Какая-то непруха! Нельзя же считать благом то, что ему подала эта придурковатая калека в белом саване. А своему подельнику завтра надо заплатить, безразлично — пусть только за поездку. Все равно это деньги, которых нет. Из чего? А если ему придумается запросить больше? Дескать, ты все-таки благодаря моему содействию договорился о продаже машины, так теперь отдавай пятую часть полученной стоимости! За что? За то, что он облизался? Ведь договориться с этой милейшей женщиной с пистолетом, которая согласилась купить «мерседес», можно было и без этого дармоеда.