Фредерик Дар - Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]

• Название: Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]
• Автор: Фредерик Дар
• Издательство: Терра
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-02189-Х

Фредерик Дар, в последние годы выступающий под псевдонимом Сан-Антонио, — известный французский писатель, работающий в жанре детектива.

В сборник признанного «виртуоза развязки» включены пять романов, созданных в 50–60-е гг. XX в., характеризующих раннее творчество писателя.

---

— Der Wind weht heftig, — перевела Лиза.

— Извините, что беспокою вас?

— Entschuldigung dass ich Sie stören.

Фредди прищелкнул пальцами и проворчал:

— Ни черта не понимаю!

— Заткнись, — ответил Паоло, — мне понятно!

— Продолжать? — спросила Лиза Франка.

— Пожалуйста, — попросил он.

— Das Schiff? — покорно произнес Гесслер.

— Корабль, — ответила Лиза.

— Die See.

— Море.

— Auf Wiedersehen.

— Прощайте.

Адвокат глубоко вздохнул.

— Jch liebe Sie!

Лиза отвернулась. Гесслер повторил еще тише, бесконечно нежно:

— Jch Hebe Sie!

Лиза продолжала молчать, ее плотно сжатые губы побелели.

— Jch liebe Sie! Jch liebe Sie! — закричал Гесслер.

Он замолчал, казалось, смутившись внезапной вспышки страсти, и промокнул лоб носовым платком.

— Эту фразу она никогда не хотела повторять, ни по-немецки, ни по-французски.

Лиза подошла к Франку.

— Jch liebe Sie, Франк! — нежно произнесла она.

— А что это означает? — спросил Паоло.

— Это означает: я люблю вас, — перевел Гесслер.

Словно какие-то смутные чувства накатили на всех присутствующих, и они склонили головы.

— Эй! Эй! Парни! — вдруг процедил Фредди.

За стеклянной дверью, выходившей на порт, маячил силуэт полицейского.

— Ни одного слова по-французски! — добавил Гесслер.

Он повернулся к двери в тот момент, когда в нее постучал полицейский.

— Войдите!

Полицейский открыл дверь и козырнул. Он был скорее хилым, с землистым цветом лица и оттопыренными ушами.

— В чем дело? — сухо спросил у него адвокат.

Его властный вид, казалось, смутил пришедшего.

— Вы давно здесь находитесь? — спросил он, оглядывая помещение.

На мгновение его внимание привлекли распакованные бильярды. Наверное, эти большие игрушки успокоили полицейского, потому что его лоб разгладился от морщин.

— Мы пришли сюда сразу после полудня. А что?

— Вы случайно не видели черный фургон?

— Какой фургон?

— Тюремный.

— Что за странная мысль! Нет. А что?

— А они тоже не видели? — продолжал настаивать полицейский, указывая на остальных.

— Наин, — быстро ответила Лиза.

Полицейский скрестил руки за спиной, как будто собирался провести смотр своему невеликому войску. Затем он подошел к Фредди и встал перед ним.

— Наин, — сказал Фредди.

Паоло счел для себя более благоразумным просто отрицательно покачать головой. Хотя он не понял вопроса, заданного полицейским, смысл его он легко угадал.

Франк с агрессивным видом принялся насвистывать какую-то песенку. Полицейский подошел к нему. Присутствующие поняли, что у беглеца зародилось опасное желание. Они мысленно застонали, особенно Фредди, вспомнивший о своем револьвере.

— Вы тоже ничего не видели? — спросил полицейский.

И, поскольку Франк продолжал насвистывать, глядя на него, он заорал:

— Эй! Я к вам обращаюсь!

Присутствующие обливались холодным потом. Франк, перестав свистеть, покачал головой.

В комнату вошел Баум. Он еще не снял с себя форменного кителя, который был на нем во время нападения на фургон. Гесслер бросил на него испепеляющий взгляд, и Баум, не растерявшись, с завидной быстротой бросился за гору коробок.

— Превосходно, спасибо! — бросил полицейский, удаляясь.

— Собака, — проскрипел Фредди. — Так напугать нас — это нечестно!

— Как ты думаешь, он узнал тебя? — встревожилась Лиза.

Франк покачал головой.

— Я не настолько знаменит, а у них не было времени опубликовать мою фотографию. Он говорил о фургоне?

— Да, — ответил Фредди. — Мы правильно сделали, что не оставили его на складе, иначе погорели бы.

Гесслер подошел к стеклянной двери и принялся разглядывать Эльбу и корабли, стоявшие на якоре между громадными кранами.

— Черт! — неожиданно бросил он. — Полицейские катера патрулируют у всех причалов.

— Если предположить, что они обнаружат фургон, то сначала они подумают, что произошел несчастный случай. По крайней мере, до тех пор, пока не вытащат его и не откроют!

— Да непохоже это на несчастный случай! — проворчал Фредди. — Чтобы добраться до воды, нужно сто метров трястись по развалинам!

Баум обратился с тирадой к Гесслеру. Тот, покачав головой, повернулся к французам.

— Баум предлагает, чтобы вы прямо сейчас устроились в ящике на тот случай, если полицейские вернутся на склад до прихода корабля.

— Который час, Паоло? — спросил Франк.

— Почти двадцать минут!

— Значит, еще слишком рано забираться в этот ящик.

— Ты прав, — согласился Паоло, — если какому-нибудь легавому, у кого мозгов побольше, чем у других, придет в голову заглянуть туда, ему даже не придется трудиться, чтобы зацапать нас.

Лизе была по душе окружающая их тревожная обстановка: лучше уж надвигающаяся опасность, чем зловещий допрос ее воздыхателя.

— Ну что, они идут? — нетерпеливо спросил Баум.

— Не сейчас, позже, — лаконично ответил Гесслер.

Лицо Баума стало злым. Ему заплатили за выполнение опасной работы, и он был вынужден повиноваться.

— Иногда «позже» означает «никогда», — бросил он.

— Что он там лопочет? — забеспокоился Паоло.

Фредди перевел ему:

— Он говорит, что «позже» — иногда это слишком поздно. Так, мэтр?

— Абсолютно верно, — похвалил его Гесслер.

— Мы спустимся за пять минут до прихода корабля, — решил Франк. — Объясни ему, Фредди.

Баум посмотрел на часы, постучал себя пальцем по лбу, выражая тем самым свое неудовольствие, и пошел вниз к Варнеру.

Достав пистолет Фредди, Франк принялся подбрасывать его. От страха Лиза вскрикнула.

— Осторожно! — бросил Фредди, — у этой игрушки нет предохранителя: он может сам выпулить!

— В общем, — агрессивно заговорил Франк-, — если верить той комедии, которую вы только что разыграли, Гесслер являлся к тебе каждый день только для того, чтобы дать тебе урок немецкого языка?

— Франк! — выкрикнула в отчаянии молодая женщина. — Сейчас не время возвращаться к этому вопросу!

— Да нет же, Лиза: только это время у нас и осталось.

Засунув пистолет обратно в брюки, Франк ощутил прикосновение холодного ствола к своей коже. Это прикосновение придавало ему уверенности.

— Господа присяжные заседатели, ваше мнение? — обратился он к своим сообщникам.

— Лиза права: не время болтать обо всем этом! — решительно сказал Паоло, не пытаясь скрыть своего раздражения.

— Ах, вот как ты считаешь?

— Да, я так считаю!

Франк дружелюбно хлопнул его по затылку.

— До чего же приятно и просто разделять твою философию, Паоло!

— Что ты еще там напридумывал! — возразил человечек, пожимая плечами. — У меня нет никакой философии.

И, повернувшись к Фредди, он прибавил:

— Иначе — я бы знал об этом!

На берегу фарватера суетились тени в полицейской форме. К ним медленно направлялся катер. Когда он вошел в устье канала, человек, стоявший на мостике, включил прожектор. Громадный белый луч погрузился в серую воду. Перегнувшись через поручни, комиссар и инспекторы вглядывались в открывшуюся перед ними фантасмагорическую картину. В нескольких метрах под ними, на куче мусора, слегка покосившись набок, покоился тюремный фургон. Его затухающие фары были похожи на гигантские тусклые сонные глаза.

— Это — именно он, — сказал комиссар. — Господа, пусть только внутри не окажется охранников.

Он дал команду пристать и выскочил на захламленный берег. Дождь поливал спорящих о чем-то двух полицейских в форме и молодую блондинку.

— Предупредите портовых пожарных! — приказал комиссар. — Немедля ни минуты нужно вытащить этот фургон…

Полицейские на мгновение осветили электрическими фонариками старый бункер.

— Нет ни малейшего сомнения, — сказал комиссар, — мы можем быть уверены, что речь идет о побеге.

— Должно быть, беглец уже далеко, — вздохнул один из инспекторов.

— Да, — согласился комиссар. — Мне кажется, побег был серьезно подготовлен.

И он грустно взглянул на затопленный автомобиль. Зрелище было зловещим. Марику сотрясали конвульсивные рыдания.

— А когда она выучила немецкий язык, что еще вы там вдвоем варганили в этой чертовой комнате с окном, выходящим в парк? — крикнул Франк, встряхивая Гесслера за лацканы пиджака.

Взяв его за запястье, адвокат резким движением высвободился.

— Я продолжал говорить ей о любви, а она рассказывала мне о вас, — признался он, — но вы никогда не поверите нам… Хотя, может быть, чему-то и поверите, если вам нужно будет поверить! Сейчас вашей тюрьмой стало сомнение, и никто больше ничего не может сделать для вас. Пока вы любите Лизу, это мучение никогда не кончится, оно будет сверлить вас, как бормашина.