Ирина Львова - Стелла искушает судьбу

• Название: Стелла искушает судьбу
• Автор: Ирина Львова
• Издательство: ЗАО Изд-во Центрполиграф
• Жанр: Детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-227-00639-3

Казалось, впереди их ждет благополучная и счастливая жизнь. Однако Москва не верит не только слезам, но и благим намерениям. Попав на киностудию, Стелла начинает постигать закулисные интриги столь притягательной на первый взгляд «фабрики грез». Ее сестра Рита поступает на работу в солидную фирму, и вскоре для нее перестают быть тайной темные стороны бизнеса. На пути к успешной карьере девушек подстерегают не только трудности, но и весьма рискованные ситуации…

---

— А мне его уже жалко стало, — неожиданно выпалила женщина. — Ведь он ворует, чтобы заплатить долг? Получается, что он оказался в безвыходном положении и именно поэтому совершает глупость за глупостью… К черту! Давай бросим все это. Замок мне Коля новый поставил…

— Нашла кого жалеть, — отрезал Дмитрий. — Нечего лезть в бизнес, когда вместо мозгов в голове опилки!

Однако Ирине почему-то казалось, что опилки в голове именно у нее. Ей действительно стало жаль глупого вора.

* * *

Рита поставила ведра в сенях и прошла в комнату:

— Екатерина Романовна, воду я принесла. Может, в сельмаг сбегать? Хлеб кончился.

— Посиди.

Рита присела па колченогий венский стул и, опустив локти на стол, оперлась о ладони подбородком. Что-то в тоне Екатерины Романовны ее насторожило.

Старуха Баринова многое повидала в жизни. И войну прошла, и лагеря. Потеряла всех родных и друзей и доживать свой век собиралась в одиночестве. Однако в ее жизнь стремительно, как метеорит, ворвалась Рита…

После гибели Петра Корякина девушка несколько дней скиталась по лесам и полям, ночевала под открытым небом, боясь даже приблизиться к человеческому жилью. Когда голод и усталость победили страх, она забрела во встретившуюся на ее пути деревню и упала в обморок на крыльце дома Екатерины Романовны. Как хватило сил у сухонькой, хрупкой старухи втащить ее в дом, она не понимала, но догадывалась, что в лице Бариновой видит пример победы духа над телом.

Крючконосая, седая и прямая, как палка, старуха казалась личностью неприятной, но Рита уже имела опыт общения с бабками, похожими на бабу-ягу, и на внешность внимания не обращала.

Пробредив ночь на старухиной кровати, Рита, открыв утром глаза, увидела придремавшую на стуле рядом Екатерину Романовну. Сон стариков чуток, и, едва девушка зашевелилась, бабка поднялась и зашаркала к печке. Достав оттуда ухватом черный от копоти чугунок, она налила в щербатую чашку густого куриного бульона и подала Рите.

Лишь когда девушка, с удовольствием опорожнив третью чашку, собралась встать с постели, Екатерина Романовна, остановив ее жестом, заговорила:

— Вот что, милая, расскажи-ка ты мне все, что с тобой случилось. Ты уж и так много в бреду-то наболтала. Так что я все равно о многом догадываюсь. Рассказывай, да решать будем, что делать.

И Рита рассказала ей все.

— Да, девонька, тебе не позавидуешь. Вот что я тебе скажу. Поживи пока у меня, а потом езжай в большой город. Там и затеряешься. Видно, сильны твои враги, не справиться тебе с ними. Пока власти-то разберутся, можешь и жизни лишиться. Не спешат у нас справедливость восстанавливать… Ни прежде не спешили, ни сейчас.

И потекли спокойные дни в забытой Богом деревеньке, где доживали свой век три одинокие старухи да дед, который прежде был знатным резчиком по дереву, а теперь почти ослеп и совсем ослабел.

Рита бегала за хлебом и крупами в соседнее большое село и разносила продукты всем соседям, которые чуть не со слезами на глазах благодарили «Романовнину племяшку», что так кстати приехала навестить престарелую родственницу.

Когда-то почти сорокалетняя, отбывшая срок в лагере, Екатерина, ровесница Великой Октябрьской революции, приехала к тетке, единственной оставшейся в живых родственнице, да так и осталась у нее жить.

Бывшая фронтовичка, разведчица, накрепко усвоила закон трости Фразибула — не высовывайся — и потому жила, не привлекая к себе внимания. Жила как все. И полагала, что так и надо. Чем незаметнее человек, тем меньше шансов, что его перемелят жернова жизни…

Рита приняла этот способ существования, легко приспособилась к особенностям быта, ей даже понравилось спать на печи — изба-пятистенок наличия второй кровати не предполагала. Лишь воспоминания о гибели Влада причиняли Рите страдания, но размеренная, будто во сне протекавшая жизнь делала их менее болезненными, словно бы с каждым днем окутывая новым слоем пелены и отдаляя.

Екатерина Романовна всерьез обсуждала с «племяшкой», что сажать в огороде, как будто та имела об этом представление, а Рита копалась в земле, радуясь тому, что у нее получались такие аккуратные, красивые грядки, и готова была целовать первые ранние ярко-зеленые ростки… И старуха, и девушка гнали от себя мысли о том, что это ненадолго. И вот гром грянул.

— Что случилось, Екатерина Романовна? — спросила Рита, хотя уже почти догадалась, что скажет старуха.

— Участковый приходил. Велел прописать тебя, раз ты тут живешь. И все выспрашивал, откуда ты, зачем да почему… — Выцветшие глаза старой женщины были печальны. — Я сказала, что твоя фамилия Баринова, что ты — внучка моего брата из Рязани… И что ты уже уехала.

Рита вздохнула.

— По всему выходит, — продолжала старуха, — интересуются тобой. Где это видано, чтоб участковый в нашу деревню приходил? Подозрительно очень. Кого волновало, кто к кому приехал? Вон у нас ученый один дом купил. Чтоб лето с семьей на природе проводить. Так они только на третий год с участковым познакомились, когда у них пришлые хулиганы в дом залезли да нашкодили там. Вот. Так что ехать тебе надо. В большой город подаваться…

— А может, так положено?

Баринова махнула рукой:

— Нельзя тебе тут оставаться. Я — старая волчица, чую, когда псы след берут…

— Спасибо вам за все, — тихо сказала Рита.

— И-и, милая, и мне неохота, чтоб ты уезжала. Только чую, чую я беду. Ты уж не забывай меня. Может, когда открыточку черкнешь? Все радость будет. Мне ведь недолго уже…

Сборы были недолгими. По совету Екатерины Романовны, Рита зашила кольцо с черной жемчужиной и кольцо-веточку в бюстгальтер, а большую часть денег убрала в кармашек, который прикрепила к трусикам.

Прощаясь с Екатериной Романовной, Рита даже всплакнула. Она чувствовала, что прожитые у старухи две недели — это, возможно, последняя передышка на долгом и нелегком пути, ожидавшем ее впереди.

Нежная майская листва трепетала, будто деревья, прощаясь, махали Рите вслед ветвями. Она вышла по проселочной дороге к шоссе, рассчитывая поймать попутку, и отправилась по обочине вперед, будто не желая терять ни минуты, с каждым пройденным метром приближаясь к выбранной ею цели — к Москве. Там, в подмосковном Калининграде, жила ее школьная подруга Лариса Куприянова, родители которой, отработав много лет на Севере, купили, выйдя на пенсию, дом в Подмосковье. Именно к ней и ехала Рита, надеясь отыскать в Москве сестренку Стеллу…

Рита шла, вдыхая полной грудью напоенный запахами весны воздух. Она любовалась чистым небом, свежей зеленью, далеким лесом, окутанным синей дымкой, и уходившей вдаль, казавшейся бесконечной дорогой. Она словно впитывала в себя красоту мира и радовалась нахлынувшему на нее ощущению полноты жизни. Рита не знала, не могла даже предположить, что именно сейчас, в эту секунду, въезжают в оставленную ею деревню знакомые красные «Жигули».

* * *

— Говорю тебе, милок, племяшка у меня гостевала. Братнева внучка. В Рязань вернулась, — упрямо повторяла Екатерина Романовна, умышленно коверкая па деревенский лад свою обычно совершенно правильную речь.

Нет, не обмануло старуху чутье: перед ней стоял, поигрывая липовым удостоверением работника милиции, Борис Брызгалов по кличке Чмырь. У порога, облокотившись о дверной косяк, статуей застыл Сергей Данилов.

— И когда же она уехала?

— А вчера… Или подовчера. Не помню точно.

— Ты чё, бабка? С печки упала? Как не помнишь?

— А не помню, милок, и весь сказ.

— Ах ты, старая стерва! — Чмырь схватил Екатерину Романовну за ворот и с силой тряхнул. — Дух вышибу!

Старуха начала судорожно ловить ртом воздух, но увлекшийся бандит не замечал этого.

— Говори, сука! Эта красотка, что у тебя гостевала, в розыске. Она любовника убила и еще двоих! Дочку с матерью. Поняла, кого укрывала?

Чмырь орал и тряс Екатерину Романовну, пока не заметил, что она обмякла и подогнула колени, повиснув на его руке.

— Черт! — сказал он, отшвыривая Баринову на кровать. — Сдохла, что ли?

Старуха захрипела, выкатывая глаза.

— Перестарался ты, Чмырь, опять перестарался, — с непонятной интонацией произнес Данилов. — Бабка-то со страху вот-вот коньки отбросит.

— А, с-сука! — злобно прошипел бандит, сплюнув на пол. — Не повезло. Пошли отсюда.

— Ну что? В Рязани искать будем?

— Ты совсем больной?

— А что? — повел плечом Данилов.

— Да, может, это и не она была? А если она, то небось не стала бы трепать языком, куда поедет. — Чмырь в ярости хлопнул дверью. — Опять ускользнула, тварь!

А Екатерина Романовна все хрипела и хрипела, закатывая глаза. Пока не умолкла навсегда.

* * *

И вот занавес опустился в последний раз.

Бледная Стелла, от волнения неадекватно воспринимавшая действительность, увидела среди хлопавших, не жалея ладоней, зрителей счастливое лицо Валентины Владимировны Кузовлевой и слегка успокоилась. До последней минуты ей казалось, что спектакль провалился, и, когда ее затормошили пришедшие в восторг от успеха актеры, Стелла не сразу пришла в себя. Ее поздравили члены комиссии, директор клуба, Зинаида Максимовна и все остальные, а она так и оставалась в своеобразном ступоре, боясь поверить в то, что испытания позади. Все кончилось. Все сделано.