Хулия Наварро - Стреляй, я уже мертв

• Название: Стреляй, я уже мертв
• Автор: Хулия Наварро
• Издательство: группа «Исторический роман»
• Жанр: Драматургия
• Год: 2016

Бывают в жизни мгновения, когда единственный способ спастись — это умереть или убить.

В конце XIX века, на последнем этапе царизма в России, семье Цукеров, преследуемой за иудейскую веру, приходится бежать из страны, от кошмара и несправедливости. Прибыв на Землю Обетованную, Самуэль Цукер приобретает землю у арабской семьи Зиядов, возглавляемой Ахмедом. Между ним и Самуэлем возникает тесная связь, крепкая дружба, которая, несмотря на политические и религиозные различия, сохраняется поколение за поколением.

На фоне угроз, мести и многих других страстей жизнь Цукеров и Зиядов сплетается в мозаику предательства и страданий, любви возможной и невозможной, полное удивительных событий совместное существование на территории нетерпимости.

Пронзительная и трогательная хроника, две семейные саги — новый роман Хулии Наварро погружает нас в жизнь реальных людей, которые борются за то, чтобы исполнить свои мечты, которые сами ответственны за выбранный путь.

---

— Наверное, раздел можно было бы сделать и лучше, но что сделано, то сделано, и мы согласились. Это всего лишь клочок земли, мы с болью отказались от тех мест, которые считаем священными, но должны принять и то, что нам выделили.

— Ты понимаешь, что начнется после раздела?

— Я уже стар, Мухаммед, и у меня нет ни малейшего желания с кем-то воевать. Я отдал бы жизнь, чтобы прекратить войну, но также отдал бы ее за то, чтобы избежать раздела.

— В таком случае, не исключено, что ты видишь нас в последний раз.

— Я знал тебя еще ребенком, а твоего отца любил, как старшего брата, — в голосе Луи прозвучало волнение. — Даже не знаю, что бы он сказал, если бы увидел все это... Для многих из нас раздел повлечет разрыв с друзьями.

— Так ведь вашими стараниями провели границы.

— Нам всего-то и был нужен клочок земли, пусть даже совсем маленький. Мы устали скитаться, нам надоело, что к нам относятся, как к существам низшего сорта, убивают и гонят из домов. Мы просто устали, Мухаммед.

Больше они не об этом не разговаривали. А просто ели баранину с пряностями, приготовленную Сальмой, вспоминали несравненный фисташковый торт, который готовила Дина, мать Мухаммеда, и курили египетские сигары, столь любимые обоими.

На прощание они крепко обнялись; казалось, они знали, что видят друг друга в последний раз.

Им действительно не суждено было больше увидеться. О случившейся трагедии Мухаммед узнал лишь день спустя и долго плакал в одиночестве, как всегда оплакивал тех, кого любил. В тот день к нему в дом пришла Марина в сопровождении Изекииля, чтобы сообщить ужасное известие.

На следующее после свадьбы утро, 15 февраля, Луи, Михаил и Ясмин собирались обратно в Тель-Авив. Ясмин все пыталась уговорить свою тетю Мириам поехать вместе с ними.

— Ты так давно не была в Тель-Авиве! — убеждала ее она. — Он так преобразился, ты его просто не узнаешь. Это же наш город, только наш и ничей больше, и он так отличается от Иерусалима.

— Но ты же родилась здесь, — ответила Мириам. — Тель-Авив, как ни крути — новый город, в отличие от Иерусалима... Лично я не смогла бы жить ни в каком другом месте...

— Иерусалим подавляет, ты этого не поймешь, пока не уедешь отсюда. Мы с Михаилом счастливы, что живем в Тель-Авиве, нам давно уже следовало туда переехать. А тебе перемены пошли бы на пользу. Мне так хочется, чтобы ты поехала с нами. Я скучаю по тебе, тетя.

Однако Луи был категорически против того, чтобы Мириам ехала с ними.

— Ехать с нами — настоящее безумие. Арабы держат шоссе под прицелом. Невозможно проехать по дороге без риска для жизни, нас в любую минуту могут обстрелять. Я сам удивляюсь, каким чудом нам удалось пробиться сюда.

— Мне тоже будет спокойнее, если ты останешься в Иерусалиме, — поддержал его Михаил. — Я не хочу подвергать тебя опасности.

Но Ясмин не желала ничего слушать. Она снова и снова повторяла, не может быть и речи о том, чтобы осталаться в Иерусалиме, что она задыхается в этом городе, и продолжала настаивать, чтобы тетя Мириам непременно поехала с ними.

— Если мы смогли пробиться сюда, то сможем и вернуться обратно, — твердила она, не желая слушать никаких доводов.

— Придется сделать большой крюк, — заметил Луи, не скрывая беспокойства. — Вряд ли мы сможем ехать назад той же дорогой. Это было бы настоящим безумием — ехать мимо Кастеля.

Но Ясмин по-прежнему не желала сдаваться, продолжая уговаривать Мириам поехать с ними, каким бы безумием это ни казалось.

Изекииль, видя, что мать колеблется, сам предложил ей сопровождать Ясмин.

— Кузина права, вот уже столько лет ты носа не высовывала за пределы Сада Надежды, — пошутил Изекииль. — Тебе необходимо проветриться. Уверяю тебя, мама, я вполне могу прожить без тебя несколько дней. Кроме того, с тобой будут Луи и Михаил, и уж они-то проследят, чтобы ничего не случилось.

— А я тоже могу поехать? — ко всеобщему удивлению спросила Сара.

Никогда прежде Сара не выказывала желания куда-то ехать. Казалось, она была вполне счастлива в Саду Надежды. Прошло совсем немного времени, как они с Изекиилем поженились, поэтому все в изумлении замолчали. Одна лишь Ясмин с готовностью согласилась.

— Ну конечно же! — воскликнула она. — Наконец-то ты познакомишься первым в мире еврейским городом! Он тебе понравится. Там мы все дружим и дышим вольным воздухом.

Луи и Михаил в тревоге переглянулись; каждый втайне надеялся, что Изекииль все-таки отговорит Сару ехать с ними. К сожалению, Изекииль так и не решился ее отговаривать; напротив, он сказал матери, что даже Сара хочет ехать в Тель-Авив. Таким образом Мириам удалось убедить.

Однако Луи по-прежнему пытался отговорить друзей от поездки в Тель-Авив.

— Это опасно, нас просто перестреляют.

Но Мириам и Сара заявили, что готовы рискнуть. Обе они пребывали в полном восторге от внезапной идеи отправиться в Тель-Авив. Утром они выехали из дома. Машину вел Михаил. По дороге они собирались присоединиться к группе других путешественников, которые также направлялись в Тель-Авив под охраной людей из «Хаганы». Среди охранников был и Бен.

— Не думаю, что хорошая идея тащить туда жену и мать, — гнул свое Луи. — Хватит уже и того, что нам приходится рисковать жизнью Ясмин, и все из-за этой свадьбы...

Слова Луи встревожили Изекииля, но он привык ему доверять. С детства Луи был для него настоящим героем, и если на свете и был человек, которому он мог бы доверить жизни Сары и матери, то именно Луи. К тому же он знал, что их будет сопровождать Бен, и это тоже успокаивало.

Уже стемнело, когда в Сад Надежды пришел незнакомец. Марина, находящаяся в это время в саду, увидела его издали и поспешила навстречу. Изекииль еще не вернулся домой, а Игорь проверял счета, когда до него донеслись горестные крики Марины. Игорь бросился к ней и увидел, как незнакомец обнимает рыдающую Марину, стараясь ее успокоить. Игорь с силой оттолкнул его от жены. Незнакомец, казалось, не обратил на это внимания и повторил все то, что только что рассказал Марине.

Около двадцати вооруженных арабов атаковали колонну машин, идущих в Тель-Авив. Одна из пуль пробила колесо машины, которую вел Михаил. Машина свернула с шоссе. Михаил потерял управление, машина дважды перевернулась, врезалась в скалу и загорелась. Все пассажиры погибли. Пассажиры других автомобилей уцелели, хотя двое получили ранения. Людям «Хаганы» удалось отразить нападение, но Бен был тяжело ранен. Его доставили в больницу, и он отчаянно сражался за свою жизнь.

Пока Марина рассказывала Мухаммеду о случившемся, Изекииль молчал. Сальма зарыдала.

Мухаммед не знал, что делать. Еще в ту минуту, когда он увидел идущую к нему Марину, за которой следовал Изекииль, он понял: произошло что-то ужасное, иначе она бы не пришла. И вот он смотрит на ее искаженное болью лицо и слушает, как она с рыданиями, объясняет, что жизнь ее сына Бена висит на волоске, а Изекииль потерял все, что составляло смысл его жизни: мать и жену.

Вади не было дома. После свадьбы они с молодой женой уехали в Хайфу, где жила бабушка Анисы, слишком старенькая, чтобы приехать на свадьбу. Предполагалось, что они пробудут там четыре или пять дней, и после их отъезда Мухаммед чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо. Он горячо обнял Марину и Изекииля, пытаясь найти слова утешения, пока они горько рыдали у него на груди. Ему не давала покоя мысль о том, что, возможно, его племянник Рами был среди тех, кто напал на колонну машин, в которой ехали Мириам и Сара. Война вдруг предстала перед ним во всей своей неприглядной жестокости: ненасытным чудовищем, пожирающим жизни людей. А впрочем, ему, чья жизнь прошла в непрерывных сражениях, это и так было хорошо известно.

Он взглянул на Изекииля, понимая, что в ответе за него. Ведь Мухаммед не мог бросить на произвол судьбы сына Самуэля. Мальчик и так слишком много выстрадал, чтобы на него свалилось теперь еще и это горе. Мухаммед рад был бы сказать ему, что враги Изекииля — его враги, что они вместе сделают все, чтобы отомстить, и не мог. Враги Изекииля были его друзьями; больше того, один из них — его собственный племянник, а вскоре врагом Изекииля станет и Вади, родной сын Мухаммеда.

Сальма и Мухаммед настояли на том, чтобы сопровождать Марину в больницу к Бену. Возле двери в палату неподвижно сидел Игорь в немом ожидании, когда врачи сообщат, что его сын победил смерть.

Игорь поразился, увидев Сальму и Мухаммеда, и с упреком взглянул на Марину, которая позволила Зиядам прийти. Вскоре примчалась Айша и, заливаясь слезами, бросилась к Марине в объятия, и в скором времени обе они рыдали в один голос.

Последующие дни слились в один непрерывный кошмар. Хоронили Луи, Мириам, Сару, Ясмин и Михаила; Изекииль плакал, как потерянный ребенок. Вади успел вернуться к похоронам, и никто не осмелился его остановить, когда он подошел к Изекиилю. Правда, кое-кто из друзей Изекииля с ненавистью смотрел на Зияда, не понимая, как его могли допустить на церемонию. Однако ни Мухаммед, ни Вади даже не обратили внимания на полные ненависти взгляды. Никто и ничто не могло помешать им поддержать Изекииля Цукера в этот скорбный час.