Фрэнсис Сондерс - ЦРУ и мир искусств. Культурный фронт холодной войны

• Название: ЦРУ и мир искусств. Культурный фронт холодной войны
• Автор: Фрэнсис Сондерс
• Издательство: Кучково поле
• Жанр: Военное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9950-0323-6

Книга британской журналистки и режиссёра-документалиста Фрэнсис Стонор Сондерс впервые представляет шокирующие свидетельства манипуляций ЦРУ в сфере культурной политики в годы холодной войны. На основе скрупулёзно собранной архивной информации автор описывает деятельность ЦРУ по финансированию и координации левых интеллектуалов и деятелей культуры в Западной Европе и США с целью отдалить интеллигенцию от левых идей, склонить её к борьбе против СССР и привить симпатию к «американскому пути». Созданный и курируемый ЦРУ Конгресс за свободу культуры с офисами в 35 странах являлся основным механизмом и платформой для этой работы, в которую были вовлечены такие известные писатели и философы, как Раймонд Арон, Андре Мальро, Артур Кёстлер, Джордж Оруэлл и многие другие.

---

Из всех вышеперечисленных Хью Гайтскелл, лидер лейбористской партии, был ключевой фигурой, и Ласки, едва прибыл в Лондон, сразу присоединился к небольшой группке интеллектуалов, собравшейся в доме Гайтскелла в Хэмпстеде, на Фрогнал-гарденс. Гайтскелл, который специализировался на пропаганде, работая во время войны на Управление специальных операций (Special Operations Executive), и который также был близок к ДИИ, не мог не знать о связях «Инкаунтера». И так получилось, что, когда он начал произносить свою знаменитую обвинительную речь в адрес сопутствующих левых на конференции лейбористской партии 1960 года в Скарборо, некоторые спросили, кому же он сам сопутствует. Отписываясь по итогам конференции Майклу Джоссельсону, Ласки сообщил, что Гайтскелл лично поблагодарил его, Ласки, за поддержку политики в «Инкаунтере». Кроме того, по словам Ласки, «Инкаунтер» цитировали на конференции, что свидетельствует о «высоком престиже» журнала [815]. Когда лейбористская партия при Гарольде Уилсоне (Harold Wilson) побеждала консерваторов на всеобщих выборах 1964 года, Джоссельсон написал Даниэлю Беллу: «Мы все очень рады иметь столько друзей в новом правительстве» [816] (в новом кабинете Уилсона было полдюжины постоянных корреспондентов «Инкаунтера»). Ласки подвёл «Инкаунтер» намного ближе к политической программе его тайных ангелов. Цена, по утверждению Ричарда Воллхейма, была высока. «Журнал представлял собой очень серьёзное вторжение в британскую культурную жизнь - и нёс ответственность за терпимое отношение многих британских интеллектуалов и лейбористской партии к вьетнамской войне» [817].

Именно культурная сторона журнала (не говоря уже о сборах) и продолжала привлекать лучшие материалы, и за это ЦРУ стоило благодарить Спендера. «Люди вообще не написали бы для «Инкаунтера», если бы не Стивен, - сказал Стюарт Хемпшир. - Весь хороший материал, который Ласки обычно называл «Элизабет Боуэн и всё это дерьмо», добывался Стивеном. Он сделал журнал респектабельным» [818]. Конечно, это помогло поддержать репутацию Конгресса - организации, ориентированной прежде всего на культуру, а не политику.

Но холодная война постоянно испытывала на прочность идею, что культура и политика могут существовать порознь. Действительно, как показало проведённое Конгрессом летом 1960 года мероприятие, посвящённое пятидесятой годовщине смерти Толстого, «культурная борьба» была ещё жива. Американская разведка долго прибегала к имени Толстого как к символу «свободы личности». Это связано с днями, когда ещё существовало Управление стратегических служб, и эмигрант Илья Толстой, внук известного романиста, был сотрудником этого Управления. Другие члены семьи Толстого поддерживали регулярные отношения с Советом по психологической стратегии в начале 1950-х и получали средства от ЦРУ для своего мюнхенского Фонда Толстого. В 1953 году Ч.Д. Джексон отметил в своих записях, что пообещал одному просителю позвонить Фрэнку Линдси (бывшему заместителю Уизнера, который перешёл в Фонд Форда) насчёт выделения средств для Фонда Толстого.

В декабре 1958 года Кэсс Кэнфилд сообщил Набокову, что Фонд Фарфилда вызвался выступить спонсором «юбилея Толстого на Западе», чтобы тем самым ответить на фестиваль Толстого, готовящийся в СССР, где, как он точно предсказал, великий писатель будет представлен как предшественник большевизма. «Контраст между этими двумя мероприятиями будет очевиден для любого независимого наблюдателя, что послужит нам превосходной рекламой» [819], - рассуждал Кэнфилд. На долю Набокова выпало придумать «достойный ответ коммунистической пропаганде», что приняло форму большого события, проходившего на венецианском острове Сан-Джорджо в июне-июле 1960 года. Среди гостей было множество выдающихся писателей и мыслителей, включая Альберто Моравиа, Франко Вентури (Franco Venturi), Герберт Рид, Айрис Мёрдок (Iris Murdoch), Джордж Кеннан, Джаяпракаш Нараян и Джон Дос Пассос. Также были приглашены 16 советских мыслителей, но вместо них прибыли четыре «марионетки».

«Очень забавно было позже вспоминать, например, силуэты двух русских - тощего, высокого и низкого, коренастого, - писал Набоков. - Тощий был генеральным секретарём Союза советских писателей, низкий - одним из одиозных сукиных сынов по фамилии Ермилов, неприятный мелкий партийный работник. Они оба стояли в очереди, чтобы получить свои суточные и проездные у административного секретаря Конгресса за свободу культуры. Они прибыли, скорее были присланы, чтобы посетить конференцию, посвящённую 50-й годовщине смерти Толстого». Набоков завершил воспоминание на ликующей ноте: «Господин Ермилов, перевернитесь в гробу - вы взяли деньги ЦРУ!» [820].

«Расходы, самое красивое слово в современном английском, - как-то сказал В.С. Причетт (V.S. Pritchett). - Если уж продавать свои души, то подороже». Те, кто не стоял в очереди за суточными в Венеции, могли получить их на другом мероприятии Конгресса, конференции «Прогресс в свободе», проходившей в июне того года в Берлине. Мэри Маккарти дала исключительно циничный отчёт в письме к Ханне Арендт о личной конкуренции и интеллектуальной путанице, которые витали в воздухе во время тайного совещания: «Главным эпизодом, с точки зрения чистейшего скандала, была серия разъярённых перепалок между г-ном Шилсом и Уильямом [Филлипсом] на тему массовой культуры. Я клянусь, что Шиле является перевоплощением доктора Пэнглосса (Pangloss), но без очарования и доброты последнего. Я так и сказала, почти столь же развёрнуто, когда сама вступила в дискуссию. Другим занятным персонажем от Конгресса был [Роберт] Оппенгеймер, который пригласил меня на общий ужин и которого я сочла полностью и возможно даже опасно безумным. Страдающий параноидальной манией величия и уверенный в своём божественном предназначении... [Оппенгеймер] повернулся к Николаю Набокову... и сказал, что Конгрессом управляли «без любви». После того как он повторил это несколько раз, я заметила, что считаю слово «любовь» более подходящим для отношений между полами... Джордж Кеннан тоже присутствовал там и завершил наше заседание очень хорошей и проникновенной речью (которая должна была сокрушить г-на Шилса и весь его Люциферов лагерь навсегда), но про него ходил слух, что он также страдает сумасшествием, хотя лишь частично» [821]. Помимо этого и других подобных проявлений «общественной идиотии» Мэри Маккарти сообщила, что «сбор Конгресса проходил очень весело. Я наслаждалась обществом старых друзей и новых, которые владели тысячелетней мудростью и умели «отделять овец от козлищ» [822].

Щедростью ЦРУ в тот год также воспользовался ряд журналов, приглашённых ознакомиться с материалами информационно-аналитического центра Конгресса, который был создан как «эффективное и бесперебойное средство доведения до широкой международной общественности интереснейшей информации, доступ к которой сейчас имеет крайне ограниченный круг лиц» [823]. Помимо поиска способов распространения изданий, выпускаемых самим Конгрессом, информационно-аналитический центр должен был служить распределительным пунктом для других журналов о культуре, которые считались достойными членства в «мировой семье журналов Конгресса». В неё входили «Партизан Ревью», «Кеньон Ревью», «Хадсон Ревью», «Сивани Ревью», «Поэтри», «Жарнал истории идей» (The Journal of the History of Ideas) и «Дедал» (Daedalus; журнал Американской академии искусств и наук), которые, состоя в Совете литературных журналов, также получили от Фонда Фарфилда гранты на увеличение тиража за границей. Кроме того, Конгресс договорился с «Советом литературных журналов» о ежегодном вручении 5000 долларов лауреату премии «Американский писатель». Кому было доверено вручать премию? Конечно, Роби Маколею, который в июле 1959 года сменил Джона Кроу Рэнсома на должности редактора «Кеньон Ревью» [824]. За годы, что «Кеньон Ревью» был привязан к Конгрессу, Маколей смог увеличить тираж с 2000 до 6000 экземпляров. Он особенно хвалился тем, что «нашёл способы делать деньги, о которых г-н Рэнсом и мечтать не смел» [825]. Но в других вещах «Кеньон Ревью» только проигрывал от редакторства Маколея. Его длительные отсутствия, обусловленные работой на ЦРУ, и своенравная манера поведения (в 1963 г. он внезапно разогнал Совет консультативных редакторов) оказали сильное негативное воздействие на журнал. Выгода же для Конгресса, напротив, была значительной. Формализовав свои отношения с этими престижными американскими журналами, Конгресс мог теперь похвастаться печатным станком невероятного размера и влияния, который стал чем-то вроде корпорации «Тайм-Лайф» для думающих.

«Мы не продавали фирменный знак, таким образом, мы не всегда настаивали на предварительном одобрении выпусков Конгрессом» [826], - пояснял Джон Хант. Так, многие из журналов Конгресса нелегко было признать таковыми. Среди них был Hiwar, арабский журнал Конгресса, чей первый выпуск в октябре 1962 года содержал интервью с Т.С. Элиотом и призыв Силоне к независимости писательства и автономии искусства. Попытки скрыть принадлежность журнала к Конгрессу оказались неудачными, и это немедленно сработало как «троянский конь». Одна мусульманская газета написала, что Конгресс пытается «распространить свои злые теории, швыряясь деньгами направо и налево, выпуская привлекательные журналы и давая большие приёмы и конференции», и призвала «осудить и бойкотировать» Конгресс [827].