Валерий Гусев - Хозяин черной жемчужины

• Название: Хозяин черной жемчужины
• Автор: Валерий Гусев
• Жанр: Детские остросюжетные
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-33383-7

Братья Дима и Алешка очень подружились с новым преподавателем биологии. Вадим Иванович Кореньков был почти профессором, а потому человеком очень рассеянным. Алешке даже пришлось взять над ним шефство, чтобы Кореньков не ходил в разных ботинках и не завязывал галстук наизнанку. Но вот однажды у Вадима Ивановича случилась по-настоящему серьезная неприятность. Пропала Черная Марго – уникальная искусственная жемчужина, результат научного открытия. Ее украли? Или забывчивый ученый сам положил жемчужину неизвестно куда? Алешка с Димой твердо решили найти пропажу…

---

Валерий Гусев Хозяин черной жемчужины

Глава I Полковник сильно сердится

– Дим, – задумчиво сказал мой младший брат Алешка, – знаешь, до чего я додумался?

– До чего?

– Я додумался, Дим, что люди, которые любят собак, – это почти всегда хорошие люди.

– Ну и что?

– А люди, которые не очень любят собак, – это, Дим, так себе люди, невзрачные. А которые собак ненавидят – это вообще самые плохие люди. – Философ из третьего «А».

Я вспомнил об этом разговоре, когда мы столкнулись с людьми, которые еще хуже, чем самые плохие. Мы даже не догадывались, что такие вообще могут быть на белом свете. Бессовестные и безжалостные. Правда, собаки тут ни при чем. Хотя и без них не обошлось.

Тут при чем история, в которую мы с Алешкой неожиданно влетели. Но сначала нас эта история совершенно не касалась. А вот когда она нас коснулась – тут мало не показалось.

Началась она с того, что наш папа пришел с работы очень сердитым…

Наш папа – полковник милиции. Он борется с преступниками. И он борется с ними беспощадно. Потому что он их ненавидит. Потому что всегда сочувствует тем людям, которые от них страдают. Папа говорит, что после всяких опасных болезней преступность – самое большое зло. Она никого не щадит. Ни молодых и здоровых, ни богатых, ни бедных, ни сильных, ни слабых, ни стариков, ни детей. И еще он говорит, что это зло обязательно должно быть наказано. И справедливость должна торжествовать.

Папа, конечно, встречался со многими очень опасными и злобными преступниками. Но никогда мы еще не видели его таким расстроенным и возмущенным.

– Какие негодяи! – говорил он маме вечером на кухне.

Мама, когда у папы бывали на работе трудности, всегда его внимательно слушала, успокаивала и кормила чем-нибудь вкусненьким. Пересоленным борщом например. Или беляшами, которые у нее почему-то всегда пригорали. Но папа деликатно (или расстроенно) не замечал ни пересоленного борща, ни пригоревших беляшей.

Вот и в этот раз мама кормила его сильно жаренной картошкой и черноватыми котлетами, а папа возмущался. Не котлетами, конечно. А какими-то совсем бессовестными жуликами.

– Представляешь, – рассказывал он маме, звонко хрустя котлетой, – совершенно случайно получаем информацию о том, что в некоторых квартирах, где праздновали либо свадьбу, либо юбилей, пропадали ценные вещи и деньги.

– Да что ты! Не может быть! А почему узнали случайно?

– Ну, мать, ты сама подумай! Вот женится наш Алешка…

– Поскорей бы, – мечтательно проговорила мама. – Я бы отдала его в хорошие руки. Он мне надоел, я с ним не справляюсь…

– Не отвлекайся, – перебил ее папа и продолжил: – Вот женится наш Алешка… – Напомню, что нашему Алешке десять лет. – И после свадебного стола ты обнаружишь пропажу подарочных денег. Или какого-нибудь ценного подарка… Ты что – побежишь в милицию? Ведь у тебя в гостях были самые близкие люди. И тебе будет стыдно признаться, что среди твоих родных и друзей оказался подлый вор. Не так ли?

– Так! Конечно, так! Я же не могу поверить, что моя лучшая подруга Зинка стащит на Алешкиной свадьбе деньги, которые она сама же и подарила.

– Вот именно, – сказал папа и хрустнул котлетой. – Но это еще что. А вот когда воруют на поминках – я таких жуликов своими руками бы давил! Представляешь, мать, у людей такое горе – умер родной человек. Собрались люди за столом, чтобы почтить его память. А после – либо деньги, которые собрали в помощь близкие, либо шуба с вешалки исчезла без следа.

– Негодяи! – воскликнула мама. – Успокойся, отец. Положить тебе еще котлетку? Они сегодня хорошо прожарились.

– Ты так считаешь? – удивился папа.

– А что? Сыроваты?

– Скорее наоборот, – улыбнулся папа, – суховаты.

– И что мы с ними будем делать? – спросила мама.

– С котлетами? Нашим детям скормим. Они у нас всеядные.

– С жуликами! Их надо непременно разыскать и примерно наказать. А вы, всеядные, что свои уши развесили? – спросила она нас с Алешкой. – Ужинать и спать!

– А мы послушать хотим! – возмутился «жених» Алешка. – Тебе можно, а нам нельзя, да?

– Ладно, отец, – мама безнадежно махнула рукой, – рассказывай. Все равно от них не отвяжешься.

И вот что рассказал папа.

В одно прекрасное утро у нему в кабинет зашел его сотрудник с забавной фамилией – Павлик.

(Когда он, окончив школу милиции, прибыл для прохождения службы, то так и представился: лейтенант Павлик. Все сотрудники рассмеялись, потому что подумали, что Павлик – это его имя, а это, как оказалось, была такая интересная фамилия.

Однажды в папин кабинет зашел генерал, его начальник. Павлик вскочил и доложил:

– Оперативный дежурный Павлик!

– Детский сад какой-то, – буркнул генерал и хлопнул дверью.

Генерал был не очень не прав. Лейтенант Павлик был молодой и краснощекий, как карапуз на морозе. Но оперативник из него, несмотря на детский вид и ребячью фамилию, получился хороший. Папа часто хвалил его. А Павлик смотрел ему в рот и во всем подражал. У него была мечта – стать таким же беспощадным и опытным опером, как наш папа. И он уже сделал первые шаги к этому – заслужил звание капитана.)

– Сергей Александрович, – сказал Павлик, – звонили из шестого отделения. Там у них какая-то заморочка получилась. Просят помочь.

– А в чем дело? – спросил папа.

– Заявление от потерпевшей какое-то странное.

– А где она, потерпевшая?

– Да у них сидит, скандалит.

– Поехали.

…Эта самая потерпевшая оказалась рассерженной гражданкой Крутиковой. В старой дубленке и в меховой, с пролысинами, шапке. Под ногами ее расплывался натаявший с сапог снег.

И вот тут начался с этой женщиной какой-то странный разговор. Даже страшноватый немного.

– Здравствуйте, – сказал папа. – Так что у вас случилось? Расскажите по порядку.

– Да сколько можно! – Женщина запыхтела и сердито сдвинула шапку на затылок. – Повтори да повтори… Повторяю: я – первая жена покойника… – Папа даже глазом не моргнул – ему и не такое приходилось слышать. – А она у меня шубу украла!

– Кто – она? Уточните.

– Люська! Вторая жена покойника. Украла шубу! Что вы так на меня смотрите? Могут у человека шубу украсть?

– Отчего же, конечно, – растерянно кашлянул Павлик, коротко глянул на папу и незаметно сделал пальцем у виска известный жест.

– Что вы переглядываетесь? Неужели непонятно? Это Люська из ревности скрала. У ней самой-то три шубы. Зачем ей еще и моя? А она из ревности. Что я была первой женой покойника и мы очень хорошо с ним жили. Дружно.

– С покойником дружно жили? – невозмутимо уточнил папа.

– Естественно!

«Очень естественно», – усмехнулся про себя папа.

– А Люська все годы с ним собачилась! С покойником.

– Это где она с ним собачилась?

– В Люблине, где же еще?

Папа покивал, покачал головой. Павлик чуть заметно усмехнулся: в Люблино находится одно из городских кладбищ. Словом, все сходится: Люська «все годы собачилась» с покойником на кладбище.

Но у папы было свое мнение.

– А где же эта… Люська, вторая жена покойника, украла вашу шубу? – терпеливо спросил он. – В вашем доме?

– Как же! В моем доме! Да я бы эту змею и на порог не пустила бы! Все там же сперла, в Люблине, в своей квартире. На поминках. Не постеснялась, змея!

Кое-что стало проясняться.

– Уточните, пожалуйста. – Папа был терпелив. Что-то в этой истории его очень взволновало.

– Что уточнять? – Крутикова снова начала закипать. Будто под ней газ включили.

«Мне даже показалось, – припомнил папа, – что у нее вот-вот шапка на голове начнет подпрыгивать. Как крышка у чайника».

– Спокойнее, гражданка Крутикова, – попросил ее Павлик, – спокойнее. Надо же разобраться.

– Вы разберетесь! Как же! – Она грозно надвинула шапку на лоб, до бровей. – Битый день вам объясняю… Пришла я на Люблинскую улицу, в Люськину квартиру, на поминки, бывший муж помер. Все-таки он за мной хорошо жил. Пока эта змея Люська его не увела. Но они плохо между собой жили. Я его как-то повстречала, пожалела: похудал, обтерханный какой-то, глаз тусклый. Не обрадовался мне. «Что ж ты, Ваня, – говорю ему, – или плохо тебе живется?..»

– Не отвлекайтесь, гражданка Крутикова, – напомнил Павлик. – По сути показания давайте. Вы пришли на поминки, так? Дальше что?

Крутикова вздохнула, покрутила головой, опять сбила шапку на затылок.

– Ну, посидела, как положено. Помянула Ваню. С Люськой пособачилась. Стала собираться, глядь – а в прихожей шубы-то моей и нет. Дорогая шуба была. Но Люське она к чему? У ней своих три. Это из ревности она, со зла.

Ну вот, прояснилось… Две вдовы одного покойного мужа не поладили между собой. Люська увела у Крутиковой мужа (когда он не был еще покойником), а потом, когда он стал покойником, увела и шубу… Только вот все оказалось гораздо сложнее. И хуже… Папа это почувствовал.