Збинек Кованда - Палец на спуске

• Название: Палец на спуске
• Автор: Збинек Кованда
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Современная проза
• Год: 1979

Действие романа происходит в Чехословакии в августовские дни 1968 года.

В центре повествования — события, развернувшиеся в авиационном полку. Автор показывает, как благодаря стойкости коммунистов-офицеров удалось сорвать попытку контрреволюционных сил превратить полк в орудие реакции.

Книга представит интерес для широкого круга читателей.

---

Ни один из этой троицы не был способен быстро и основательно все обдумать; для этого требовалось побольше голов. Такие головы нашлись, и в них завертелись, закрутились мысли — крупные и мелкие, незначительные и глобальные, в зависимости от того, кто и как смотрел на окружающий мир.

Первым сделал свое заключение Ладя Панда. Он посылал всех поцеловать то место, которое никак не назовешь некультурнее. Такая реакция была вульгарной и эгоистичной, но далеко не самой скверной в эти времена.

В противоположность Панде его коллега по работе в кормовом цехе Франта Ламач сразу смекнул, что наступил его час, час героического подвига. Он ненавидел Якуба Пешека вдвойне. Во-первых, за то, что Пешек не упускает случая, чтобы не позлословить насчет американского флага, вытатуированного на левой руке Ламача и оставшегося на память об участии в «странной войне». А главным образом потому, что еще в те времена, когда Франта был единоличником, Якуб заставил его платить аренду за собственный дом. А Ламач относился к тому типу людей, которые всякое проявление благодарности считают страшным оскорблением. Кроме того, он пришел к выводу, что собственный дом не имеет никакой ценности, а в Америке или в Швеции их может иметь каждый человек, причем с цветниками и бассейном. Ламач считал, что теперь наступило время расплаты.

Заведующая отделением фирмы «Еднота» Билкова, одна из неблагонадежных членов районного комитета, очень испугалась, узнав, что новый курс нынешней политики упирается в деда Якуба. Да, в комитете она действительно неблагонадежная. И все только потому, что родилась она в городе, выписывает из-за границы несколько журналов мод и считает себя образованнейшей женщиной. По этой причине она иногда голосует иначе, чем подсказывает ей рассудок. Ее двоюродная сестра была осуждена на два года за растрату. Подозрение пало и на Билкову, но дед Якуб за нее заступился, и это спасло ее. Он поверил человеку и, как потом было установлено, оказался прав. Вот почему она встревожилась, отвергла все намеки и в конце концов решила защищать Якуба. Если ее попросят. Да-да, попросят!

Королевская метаморфоза (назовем таким образом ту перемену, когда из слизистой гусеницы как по волшебству вдруг появляется изумительной красоты бабочка) произошла, однако, с агрономом Бурдой. Бурда — член парткома, имеющий правительственные награды (а в прошлом — крупный кулак, в свое время последним вступивший в кооператив).

Метаморфоза была тем более неожиданной, что назревала она долго и незаметно. Пепик Шпичка из-за вечного молчания и апатии Бурды считал его неблагонадежным. На заседаниях парткома Бурда обычно сидел без движения, словно изваяние. Создавалось впечатление, что он спит. Но в его голове зрели свои мысли. Как истинный расчетливый кулак, он действовал не торопясь. Как у истинного кулака, кулацкая жила прорастала в нем постепенно, но во всей своей силе и во всю ширь, так как он сумел собрать воедино свое кулацкое нутро, принадлежность к коммунистической партии и свои награды.

Когда настало время сбросить маску, для него это не составило особого труда, ведь перед ним был яркий пример в лице бывшего кулака, а теперь министра сельского хозяйства. Бурда почувствовал, как за спиной у него вырастают крылья.

После разговора с учителем Ержабеком, позволившего составить представление о температуре бржезанского политического климата, Бурда напыжился, маска слетела и из-под нее свету явился не кто иной, как адмирал. Он сам решил прийти в трактир к половине второго, а потом видно будет, что делать. Этот срок каким-то чудом стал известен всем заинтересованным лицам.

Известно, что учителя всегда умели оценить прекрасное, поэтому сцена превращения седой куклы в бравого адмирала так его очаровала, что он увидел в Бурде скорее интеллигента, чем деревенского мужика. В те дни такое признание многое значило. Ведь становилось все более очевидным, что интеллигенция относится к элите общества. И весь смысл «процесса возрождения» сводился именно к тому, чтобы эта элита пришла к руководству. Учитель Ержабек был твердо убежден, что это произойдет в рамках коммунистического общества.

Учитель Ержабек, конечно, пойдет в трактир к половине второго.

А Ванек семенил к своей почте окольными путями. У него было такое чувство, словно он должен вручить телеграмму лично его величеству королю. Наконец-то события разворачиваются!

Но Ванек, будучи много лет режиссером и руководителем местного кружка самодеятельности, обладал особой чувствительностью к подлинной роли основных действующих лиц в любом спектакле. С этой точки зрения, ему что-то не нравилось во всей этой истории. Трудно сказать, что именно, да и некогда пока подумать как следует. На совещание в трактир он, конечно, пойдет. О времени сбора он узнает, лишь придя на почту. Но все-таки ему что-то не по себе.

В эти бурные полчаса произошло непредвиденное событие. Ни Якуб Пешек, ни Йозеф Шпичка, ни другие члены районного комитета пока совершенно ничего не знали. А потом местный «телеграф» заработал с такой скоростью, что усилия Ванека, учителя и трактирщика оказались превзойденными, причем не без участия молодого Франты Вондры.

А произошла следующая малопонятная история. Трактирщик Цвекл забежал по пути к старому Вондре, который не сможет присутствовать на обеденном заседании, поскольку вот уже второй год не ходит. Однако, как старый и умудренный опытом человек, он мог бы сказать свое веское слово.

Цвекл постучал Вондре в окно, лихорадочно обдумывая, что ему сказать. Он понимал, что этому угрюмому старику не скажешь то, что он рассказывал по крайней мере уже трижды. Но когда старый Вондра, встав с постели, приплелся к окну и открыл форточку, Цвекл проговорил как ни в чем не бывало:

— Пан Вондра, после обеда к нам приезжает какой-то парень, чтобы разобраться в старых грехах. В них замешан Якуб Пешек. Вы не хотели бы кое-что рассказать этому парию, ну, например, как Пешек конфисковал у вас ружье, хотя сам тайком хранит винтовку?

Если Алоису Машину нужны были часы раздумий и нечеловеческие усилия для понимания всего происходящего, то трактирщик Цвекл, который регулярно слушал радио и обладал задатками доносчика, разбирался в делах играючи.

Старый Вондра долго смотрел в лицо Цвеклу, а потом ответил:

— Слушай, Ладислав, оставь ты лучше это. Когда валят дерево, бывает, что оно подминает под себя и лесоруба. Дерево-то уже срубленное, а лесоруба тоже поминай как звали. Лучше брось это!

— Ну, как знаете.

Цвекл расценил этот ответ, как старческий бред Вондры, которому уж больше ничего не осталось. Поэтому он тут же о нем позабыл.

Но старый Вондра не забыл. Был он человеком суровым и ворчливым. В свое время, будучи крестьянином-бедняком, он имел корову, трех коз, поросенка и гектар каменистой земли. Он всегда любил лес и увлекался охотой. Он, конечно, не забыл, как Якуб отобрал у него ружье, но не забыл также ни одного дня прожитой жизни.

Улегшись в постель, старик подождал, когда придет обедать сын, и все подробно рассказал ему.

Случилось так, что как раз в этот момент, когда в половине второго в трактире пана Цвекла стали появляться один за другим гости и вроде бы случайно усаживаться за длинным столом, чтобы дождаться прибытия из областного центра крупного деятеля, в доме Якуба появился первый неожиданный гость.

— Дедушка, вы ни о чем не догадываетесь? — Молодой Вондра заглянул к нему на кухню.

Перед Якубом на столе стояла тарелка с недоеденными вареными овощами. Якуб спокойно доел их, а затем ответил:

— Нет, а что случилось?

— Пока ничего, но примерно через час к вам придут гости.

Вондра еще не кончил рассказывать, как появился вахмистр Шмид. Он снял ремень, сунул пистолет в карман брюк и стал молча слушать Вондру.

Когда рассказ был окончен, Шмид произнес?

— Вот здесь мы их и подождем, дедушка. Сейчас они как раз собираются в трактире. Раньше чем через час готовы не будут. Горлопанов там хватает. А Пепик Шпичка должен с работы подоспеть. Дома его ждет записка. Так что спокойно доедайте, а потом сходите за своим ружьем. Когда они придут, оно будет уже моим. Ясно?

Якуб улыбнулся. Его ружье! Кусок ржавого железа. Он невольно вспомнил деревянную, грубо сколоченную и выкрашенную пирамиду, в которой под номером девятнадцать стоял его автомат, когда Якуб был членом народной милиции на заводе «Шкода». Теперь уже давно, с тех пор, как Якуб ушел на пенсию, автомат принадлежит другому человеку.

А кому этот автомат будет принадлежать сегодня вечером или завтра?

Ярослав уже давно сидел в своем кабинете, пытаясь придумать, как оттянуть наступление чего-то важного, суть которого была ему неясной.

Потом он оставил в покое бумаги и попросил машинистку из соседней комнаты приготовить кофе. Она была любезной и предупредительной девушкой. Словно ничего вокруг не происходит. Ну, а что в действительности произошло?