Михаил Пинчук - Советские партизаны. Мифы и реальность

• Название: Советские партизаны. Мифы и реальность
• Автор: Михаил Пинчук
• Издательство: Наша будучыня
• Жанр: История
• Год: 2014

Официальная история партизанского движения на территории СССР, оккупированной войсками Германии и ее союзников, полностью мифологизирована. Вместо критического анализа реальных событий, их особенностей, причин и последствий, читателям предлагаются выдумки бывших партизанских начальников, партийных идеологов, советских историков и литераторов.

Автор книги, состоящей из 26 глав, последовательно опровергает эти мифы. Свои рассуждения и выводы он подтверждает ссылками на исследования историков, воспоминаниями участников и очевидцев описываемых событий, подлинными документами, а также статистическими данными.

---

В Беларуси, говорит Виктор, все еще делят жертв войны на «правильных» и «неправильных».

— Пожалуй, все народы Европы, кроме белорусов, прошли путь национального примирения после Второй мировой войны. В странах, переживших ту войну, нет деления комбатантов — людей, которые держали в руках оружие, — на своих и чужих. Это мы видим на примере России, Украины, не говоря уже о Прибалтике и Западной Европе.

Беларусь этот путь еще не прошла. Мы так и не вникли в суть причин, заставлявших белорусов убивать друг друга. Мы очень далеки оттого, чтобы поставить памятник безымянной крестьянке, у которой муж воевал на фронте, а партизаны грабили подворье.

Израиль Лапидус, командир отряда имени Кутузова, расправившегося с жителями Застенка, околицы Дражно.

Это в деревне Хозянинки Пуховичского района командир отряда Писарчик расстрелял мать и ее малолетних детей за то, что истерзанная поборами женщина не выдержала… (…).

— О ситуации в Беларуси во время той войны нужно говорить с позиции правды. Иначе мы и далее будем оставаться в плену бумажных партизанских приписок и очковтирательства. Сегодня очевидно, что белорусы вели тогда гражданскую войну. Зачастую и партизаны, и полицейские сводили личные счеты, вели разборки за причиненные обиды, не нанося значительного урона противоборствующим армиям. (…).

— Нельзя отрицать: многие партизаны-белорусы храбро сражались тогда за свободу Советского Союза. Но при этом допускались преступления против мирного населения (не допускались, а совершались в массовом порядке! — М.П.). И не только в Дражно. Такая же трагедия произошла в деревне Староселье Белыничского района, в Налибоках и других местах.

После появления публикаций о Дражно Виктору Хурсику звонят люди. Хотят выговориться. Рассказывают новые истории о злодеяниях партизан. Выходит, общество уже готово по-иному взглянуть на свое прошлое?

— Да, эта тема стала востребованной. У людей сохранились воспоминания о расстрелах, сожжениях, мародерстве «народных защитников». До сих пор люди боялись это обсуждать, — подчеркивает журналист. — Факты преступлений нельзя замалчивать. (…).

— С другой стороны, есть единственный стойкий брэнд Беларуси как республики-партизанки. Тогда мы рискуем его лишиться…

— Мы действительно пострадали в той войне больше всех. Но давайте спросим сами себя: только ли от немецко-фашистских захватчиков? Мы ведь истязали, истребляли сами себя с невероятной жестокостью. Какая нация может этим гордиться?

Если сосчитать количество убитых партизанами врагов и число партизан и мирных жителей, убитых фашистами, то цифры получатся несопоставимые[67]. До конца 1942 года партизанской войны на территории Беларуси практически не велось. Лишь в 1943 году Сталин в ответ на болтологию Пономаренко о героизме в тылу врага начал требовать конкретных результатов. Вот тогда и стали засылать в Беларусь спецотряды из-за линии фронта, чтобы вывести ситуацию в республике из состояния равновесия. Вывели. Вплоть до ненависти друг к другу. (…).

Злодеяние партизан в Дражно отказываются признавать на официальном уровне. Но и после громкого резонанса в обществе никто не привел веских аргументов в оправдание «народных мстителей». Никто не взялся опровергать факты, изложенные в книге Виктора Хурсика «Кроў і попел Дражна».

Но вскоре по всей Беларуси буквально прогремела статья Е. Волошина «Злодеяния партизан», опубликованная в газете «Комсомольская правда в Белоруссии».

Злодеяния партизан (Евгений Волошин, «Комсомольская правда в Белоруссии»)

Советская история идеализировала образ «народного мстителя», и говорить о его проступках было немыслимо. Только через шесть десятков лет уцелевшие жители белорусской деревни Дражно Стародорожского района решились рассказать о страшных событиях, пережитых ими в 1943 году. Их истории собрал в своей книге «Кроў і попел Дражна» белорусский краевед Виктор Хурсик. Показания уцелевших дражненцев автор подтверждает документами из Национального архива Республики Беларусь.

Один из выживших свидетелей сожжения деревни Николай Иванович Петровский после войны переехал жить в Минск, где до пенсии проработал электриком на госпредприятии. Сегодня ветерану 79 лет, он тяжело болен.

— Наверное, в последний раз навещаю Дражно, — медленно, нахмурившись, говорил Николай Иванович, когда мы въезжали в деревню. — Больше шестидесяти лет я каждый день вспоминаю тот ужас, каждый день. И хочу, чтобы люди узнали правду. Ведь партизаны, которые убили своих земляков, так и остались героями. Эта трагедия страшнее Хатыни.

«Выстрелы разбудили нас около четырех утра»

— Когда в 1941 году пришли фашисты, полицейский гарнизон, на нашу беду, сформировали в Дражно. Полицаи, а их было 79 человек, обустроились в школе, которую огородили дзотами. Место это было стратегическим. Деревня стояла на пересечении дорог, на возвышенности. Полицаи могли идеально простреливать местность, да и леса стояли далеко — в трех километрах от Дражно.

Еще до прихода немцев мой отец, председатель сельпо, член партии, успел уйти в лес вместе с председателем колхоза и майором Красной армии. И вовремя. Полицаи начали зверствовать: арестовали ветврача Шаплыко и расстреляли. Охотились и за моим отцом. Ему устроили засаду возле дома.

Всю нашу семью — меня, маму, трех братьев и сестру Катю почти голыми погнали в колхозное гумно. Отца пытали на наших глазах, били, заставили копать могилу. Но почему-то не расстреляли и через несколько дней отправили в концлагерь, — Николай Иванович старается говорить сухо, без эмоций. Но, кажется, старик вот-вот сорвется.

— Так мы и жили: без отца, с ненавистью к оккупантам, ждали освобождения, — продолжает Николай Иванович. — И вот в январе 1943 года партизаны провели операцию по захвату полицейского гарнизона.

Сегодня ясно, что операция была спланирована бездарно, партизаны атаковали в лоб, почти всех их положили из пулемета. Сельчан заставили хоронить убитых. Помню, как мама переживала, плакала. Ведь партизан мы считали нашей надеждой…

Но через несколько месяцев эти «защитники» учинили невиданное зверство! — Старик на минуту остановился, окинул взглядом деревню, долго смотрел в сторону леса.

— Выстрелы разбудили нас около четырех утра 14 апреля 1943 года.

Мама кричала: «Дзеткі, гарым!» Голые выскочили на двор, смотрим: все хаты горят, стрельба, крики…

Мы побежали спасаться на огород, а мама вернулась в дом, хотела что-то вынести. Соломенная крыша хаты к тому времени уже пылала. Я лежал, не двигался, долго не возвращалась мама. Повернулся, а ее человек десять, даже женщины, колют штыками, кричат: «Получай, сволочь фашистская!» Видел, как ей перерезали горло. — Старик снова сделал паузу, его глаза были опустошены, казалось, Николай Иванович снова переживал те ужасные минуты.

— Катя, сестра моя, вскочила, просила: «Не стреляйте!», достала комсомольский билет. До войны она была пионервожатой, убежденной коммунисткой. Билет и партийное удостоверение отца во время оккупации зашила в пальто и носила с собой. Но высокий партизан, в кожаных сапогах, обмундировании начал целиться в Катю. Я закричал: «Дзядзечка, не забівайце маю сястру!» Но раздался выстрел. Пальто сестры вмиг набрякло кровью. Она умерла на моих руках. Я навсегда запомнил лицо убийцы.

Помню, как я отползал. Смотрю, соседку Феклу Субцельную вместе с малюткой-дочкой три партизана живьем бросили в огонь. Свою кроху тетка Фекла держала на руках. Дальше, у дверей пылающей хаты, лежала старушка Гриневичиха, обгоревшая, в крови…

— Как же вы уцелели? — спрашиваю у почти рыдающего старика.

— Огородами мы с братьями доползли до дядьки. Дом его сожгли, а он чудом выжил. Выкопали землянку, в ней и жили.

Позже мы узнали, что ни одного полицая партизаны не застрелили. Дома, которые находились за их укреплениями, тоже уцелели. В деревню приехали гитлеровцы, оказали пострадавшим медицинскую помощь, кого-то отвезли в госпиталь, в Старые Дороги.

В 1944 году уже полицаи начали издеваться, отправили меня и еще нескольких подростков на работы в концлагерь города Униген, под Штутгард. Нас освободили американские военные.

После войны я узнал, что непосредственно сжигали и убивали дражненцев партизаны из отряда имени Кутузова, которым командовал Израиль Лапидус. Другие отряды из бригады Иванова «кутузовцев» прикрывали. Я нашел Лапидуса, когда мне было 18 лет. Он жил в Минске, в районе Комаровки, работал в обкоме партии. Лапидус спустил на меня собак… Знаю, что этот человек прожил неплохую жизнь, так и умер героем.

На дражненском кладбище похоронены убитые 14 апреля 1943 года жители. Некоторые семьи в то роковое утро партизаны уничтожили полностью.