Андрей Николаев - Трилогия об Игоре Корсакове

• Название: Трилогия об Игоре Корсакове
• Автор: Андрей Николаев
• Издательство: Подсолнечник
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2016

Трилогия об Игоре Корсакове в одном томе.

Содержание:

Золотые врата

Черное Таро

Врата Атлантиды

---

Кривокрасов фыркнул.

– Тоже неплохо для начала, – он надел галифе, присел, натягивая сапоги, – главное – начни, а там видно будет.

– Ничего там видно не будет. Она смотрит, как на блаженного, я у меня язык к зубам прилип. Только пялюсь на нее, будто на икону. Даже по имени назвать не могу, только по имени-отчеству.

В дверь постучали. Кривокрасов засуетился, накинул шинель, подхватил портупею.

– О, это за мной! Ну, бывай, страдалец.

– Да иди ты… А кстати, куда вы пойдете? Это я так, на будущее.

– Да мы тут, рядом, – смутился Кривокрасов, – возле лагеря погуляем. Если что – я услышу.

– Ну, бывай.

Кривокрасов выскочил за дверь, Назаров прислушался к удаляющимся голосам, снова вздохнул и взглянул на часы. Одиннадцать вечера, а на улице светло. Сходить посты проверить? Войтюк проверяет. К Барченко, на чай? Нет, он после гибели Панкрашина замкнулся, смотрит исподлобья, будто кто-то виноват, что Сергей со скалы упал. Что он там говорил, когда Межевой поднял тело на скалу: блокада, это блокада. Бормотал, как во сне. А парня жалко, хороший паренек был…

Назаров закурил, разобрал постель и, загасив керосинку, улегся в койку. Тусклый серый свет сочился в низкие окна, тлела красным огоньком папироса. Назаров затянулся, потер лоб. Десант еще, черт бы его побрал. Может, ошибся профессор? А то, что же получается, с войны – на войну. И здесь, за Полярным Кругом достала? Ведь если и вправду десант такой будет, как профессор сказал – не удержим берег. Придется к Кармакулам отходить, а то и дальше, в Белушью Губу. Дня три-четыре продержаться, ну, от силы – пять, а там с Большой Земли помогут. Собачников должен уже в поселок дойти. А профессор силен! Сказал – Данилов с погодой разберется и вот, пожалуйста: нагнал Илья тучи, уж не знаю, как у него получается. Над морем буран, будто зима вернулась. Назаров вспомнил, как они пробивались сквозь метель от Гусиной Земли в лагерь. Тогда Данилов тоже помог – угомонил стихию, а теперь, получается, наоборот. Чудно.

Он почувствовал, что веки налились тяжестью, сунул окурок в приспособленную вместо пепельницы банку возле кровати, и укрылся одеялом – печь сегодня не топили, и в доме было прохладно.

Сквозь сон он услышал, вроде бы поскребся кто-то. Мыши что ли? Какие мыши на вечной мерзлоте! Суслики здесь…, лемминги. Такие пушистые, мягкие. Серенькие, кажется. Говорят, иной раз в море топятся всем стадом… стаей… косяком… Придет на берег, встанет и зовет, руки протягивает: Александр Владимирович… Саша…

Назаров рывком сел на койке, помотал головой, прогоняя наваждение, но наваждение не пропало – возле стола стояла Лада Белозерская.

– А-а… как здоровье, Лада Алексеевна?

– Я больше не могу так, Александр Владимирович, – Лада говорила тихо, торопясь, будто спешила высказать все, пока хватает решимости, – вы ничего не говорите, но я вижу…, может, я ошибаюсь, но мне кажется…, ох, – она закрыла лицо ладонями, плечи ее задрожали, – ну, что я делаю – пришла и набиваюсь, будто…

Назаров вскочил с койки, бросился к ней, повернул к себе и обнял за хрупкие плечи.

– Лада, Лада моя, прости дурака, никак я не мог решиться, – он отвел ладони от ее лица, она всхлипнула, уткнулась лицом ему в грудь, – хотел ведь, сто раз клялся, что вот сейчас, вот сию минуту скажу, что не могу без тебя… Ну прости, прости…, – он приподнял ей голову.

Глаза девушки были закрыты, на губах дрожала несмелая улыбка. Призрачный свет делал ее лицо таинственным и печальным. Он осторожными поцелуями осушил слезинки, дрожавшие на ее ресницах, коснулся уголка милых губ, таких мягких, теплых, зовущих. Она открыла глаза и потянулась к нему, как цветок к солнцу, он прильнул к ее губам, продолжая смотреть в серые, загадочно мерцавшие глаза…

Она только на мгновения опускала ресницы, словно проверяла себя, свои ощущения, но тут же ее глаза открывались, будто наполняясь радостью прикосновения к неизведанному, к тому, чем была сама жизнь, без чего она никогда бы не возникла. Только раз она вздрогнула, закусила губу, сдержав стон, но тотчас вновь распахнула глаза, будто была не в силах не смотреть на того, кто даровал ей это счастье…

«Врата» захлопнулись, оставляя в новом мире беспомощное существо, избранное для основания рода, несущего в себе ключ сквозь время и пространство. Калейдоскоп событий промелькнул вспышкой молнии: поля Британии, леса Скифии, плоскогорья Патагонии… нет, время не пришло, но оно близится. Она войдет в «Золотые врата», соединяя миры, связывая прошлое с будущим, обреченная изменить судьбу цивилизации…

«Нет, потом, все потом, – Лада отогнала от себя некстати пробуждающуюся память, – сейчас только я и он, и больше никого и ничего рядом быть не должно!»

Они лежали рядом, не в силах пошевелиться, касаясь друг друга разгоряченными телами и мир кружился, уносил их прочь, будто подхватывая порывом ветра. Постепенно дыхание выравнивалось, они уже понимали, что именно так должно было случиться, если только есть в мире хоть какая-то справедливость, если верна древняя легенда, об ищущих друг друга половинках, разделенных вечностью, но стремящихся отыскать среди миллионов единственное, что принесет веру в жизнь…

Лада потерлась о его плечо, и Александр почувствовал, что она улыбается.

– Ты чего?

– «Как здоровье, Лада Алексеевна»? – передразнила она и рассмеялась, – боже мой, какой ты был неуклюжий и смешной!

– Ну вот, – с притворной обидой сказал он, – человек мучался, не знал, как признаться ей в любви, а она смеется!

– Все-таки вы, мужчины, пугливее женщин. Вот видишь, я взяла, и сама пришла! Господи, ты бы знал, чего мне это стоило… Плакала весь вечер в подушку, потом решилась. Почему-то взбрело в голову, что ты ждешь. Пришла, а ты спишь. Ноги не держат, голова кругом идет…

– Ну все, все, хорошая моя. Я больше никогда спать не буду, пока ты рядом.

Она крепко зажмурилась, прижалась к нему.

– Не хочу, чтобы ночь кончалась, не хочу уходить.

– Не уходи.

Слышно было, как завывает метель за воротами лагеря, наверно от этого вдруг стало зябко. Александр укрыл Ладу одеялом, обнял обеими руками. Она счастливо вздохнула.

– Надо же, какой ветер на берегу. В море шторм, наверное. Представляешь, если «Самсон» сейчас в море, Евсеич в рубке…

– Не замерзнет Евсеич, помнишь, какой чай у него?

– С коньяком! Говорят, весной самые сильные грозы. Вот, как сейчас. Гром гремит, слышишь?

– Слышу, – сонно подтвердил Александр, – конечно слышу, – внезапно сонливость слетела с него. Он приподнялся на локте, сел, посмотрел на Ладу, свернувшуюся калачиком под одеялом, – это не гроза, Лада.

Глава 23

Василий Собачников дождался, пока вельботы выйдя из бухты, повернули к северу, поднялся на ноги и пошел вдоль берега по направлению к стойбищу на Гусиной Земле.

Нерчу задумчиво курил трубку, смотрел в огонь, пляшущий в очаге. Неделю назад они перенесли стойбище сюда, поближе к поселку. Видно, напрасно это сделали. Сегодня опять впустую сходили в море – ни одного моржа добыть не удалось. Не подпускают моржи охотников. Дети собрали все птичьи яйца возле стойбища, но большинство уже насиженные, есть нельзя. И вяленая рыба тоже кончается. Сегодня Саване сердитая. Ее можно понять: ребенка она кормит, а если у самой еды мало – чем кормить? Завтра придется идти на вельботах далеко – на дальнее лежбище, к мысу Большевик. Может, там посчастливится встретить охотничью удачу. Нерчу вздохнул: утром он думал, не сходить ли к Большому шаману – попросить помощи. Может, и новый комендант, Саша, помог бы. Может и спиртом бы угостил. Нерчу еще обдумывал эту мысль, когда полог чума откинулся и он выронил трубку изо рта – сам Большой шаман вошел в чум, словно духи услышали мысли Нерчу, и присел к очагу.

– Здравствуй, Нерчу.

– Здравствуй, Василий. Я думал о тебе – ты пришел.

Собачников кивнул.

– Я знаю твои мысли. В стойбище нет еды, птичьи гнезда пусты, женщина сердится.

– Да, Василий, ты правильно говоришь.

Большой шаман прилег, облокотившись на локоть, вынул трубку, не спеша набил. В воздухе поплыл аромат хорошего табака – Нерчу курил крепкий, но не такой душистый.

– Дурные новости, Нерчу, – тихо проговорил Собачников. – Плохие люди пришли, напали на поселок Малые Кармакулы. Разрушили хороший дом. Ты помнишь капитана Никиту?

– Помню, – подтвердил Нерчу.

– Он умер. И его друг, Гордей, тоже умер, а виноваты плохие люди.

Нерчу задумался.

– Надо сообщить коменданту Саше.

– Он знает, – сказал Собачников, – он послал меня предупредить людей в поселке. Я предупредил, но капитана Никиту это не спасло. Теперь плохие люди украли в поселке вельботы и плывут к лагерю. Я зашел предупредить вас: если встретите в тундре незнакомых людей – опасайтесь их.