Кирилл Еськов - Америkа reload game (с редакционными примечаниями)

• Название: Америkа reload game (с редакционными примечаниями)
• Автор: Кирилл Еськов
• Жанр: Альтернативная история

Роман «Америkа (reload game)» сам я, пожалуй, обозвал бы «альтернативной историей» («Что было бы, если…»), густо замешанной на «стим-панке» (эпоха «пара и электричества», романтизированная и мифологизированная до градуса Средневековья в фэнтэзи) и разлитой по детским формочкам новелизации компьютерных игр (любителям переигрывать «неудачные развилки» в стратегиях Сида Мейера, вроде меня самого – должно понравиться…)

Давайте обратимся к самой, пожалуй, затоптанной (чтоб не сказать – заплеванной) нашими фантастами «альтернативной развилке» отечественной истории: состоявшаяся таки Русская Америка. Сколько раз лицезрели мы уже нашего державного орла, грозно расправляющего крыла над Американским континентом и глупого пиндоса, робко прячущего тело жирное в утесах! Только вот почему-то никому не приходит в голову элементарное, лежащее на самом виду соображение: если некий вариант Русской Америки и впрямь окажется жизнеспособным (в отличие от мертворожденной русской Аляски из «текущей реальности») – дело-то там наверняка дойдет и до своего варианта «Бостонского чаепития» с «Декларацией независимости»…

Так вот, действие романа как раз и происходит в ту самую пору, когда «американские колонии, не столько в силу собственных устремлений, сколько в силу закона тяготения, отрываются от Метрополии» (Б.Шоу). Впрочем, «невероятные совпадения, случайности или неожиданные решения, принятые оказавшимися в центре событий измотанными людьми» (Т.Флеминг) и в этот раз могут в одночасье изменить весь расклад – причем в любую из сторон. Ну, мы же помним с детства: «…Лошадь захромала – командир убит// Конница разбита – армия бежит// Враг вступает в город, пленных не щадя// Потому что в кузнице не было гвоздя».

---

– Ни в коей мере!

– Что, полегчало? – усмехнулся Командор. – Задачка как раз для «простого, незатейливого боевика», умеющего «организовывать покушения и предотвращать их»?

– Вы будете смеяться, но – да! Дайте-ка сюда еще разок вашу волшебную фляжечку… прозит! Кстати, сегодня с утра нас с Сашей Лукашевичем уже вели в городе целой бригадой – четверо, как минимум. Еле оторвался…

– Вот как? Ну-ка, опишите их!

– …Нет, Павел Андреевич, это не Компания, – заключил Командор, выслушав его отчет. – Значит, они даже не попытались разделить группу в Торговом квартале и следовать за вами… Очень странная история. Впрочем, одно объяснение напрашивается сразу: предметом их интереса были вовсе не вы, а ваш спутник, этот самый мальчик.

– О дьявол! – пробормотал ротмистр, явственно чувствуя, как проглоченный коньяк смерзается у него в желудке. А ведь всё сходится: «Те люди, четверо… Ну вот, не чую я такого, чтоб они охотились за тобой – а должна бы! Тут что-то не так » и «Похоже, очень непростой парнишка. Очень… » – Я идиот: оставил его там одного, просто чтоб отделаться от него на время контакта… Кафе на людной улице, но…

– Да уж, я бы на вашем месте поспешил, со всех ног! Вы вооружены?

– Нет. Скрытое ношения оружия в Техасе запрещено, а документы нам должны выправить в полиции только завтра.

– Диво дивное: даже я уже при оружии, а вы нет! Ладно, держите мой… Есть у меня нехорошее предчувствие, что он вам может пригодиться скорее, чем хотелось бы.

Расторопшин уже начал спускаться по лестнице, как вдруг услыхал громкие голоса на улице перед входом. Бесшумно попятившись, он почти наткнулся на тревожно выглянувшего из комнаты Командора – и тут снаружи лязгнуло :

– Achtung!  Hier spricht die Staatssicherheit!  Das Haus ist umstellt und wir wissen, dass Sie drinnen sind!  Gehen Sie – mit erhobenen Händen und langsam – heraus!*

-------------------------------------

* Внимание! Это Госбезопасность! Здание окружено, и мы знаем, что ты внутри! Выходи медленно, держа руки над головой! (нем. )

-------------------------------------

А ведь прав, глубоко прав был этот ихний полиглот-выпендрёжник Карл Пятый: «С врагами – по-немецки», только так…

– Так, значит, «оторвался» – хоть и «еле-еле»? – процедил сквозь зубы Командор. – На всякий случай: я-то тут с ночи, безвылазно – так что притащил их на хвосте точно не я!

– Мой прокол, Александр Васильевич – мне и оплачивать этот банкет… Давайте-ка уходите задами, а я останусь прикрывать…

– Вы что, рехнулись, ротмистр?! Нам тут, для полного счастья, только перестрелки с местными голубенькими недостает!.. Нет уж, всё у нас будет ровно наоборот…

Что в доме не один человек, а двое – им, слава богу, неведомо; меня, к тому же, в Новом Гамбурге никто не знает, вообще. Я выйду сейчас к ним и предложу проследовать в участок. Там я предъявлю дипломатическую картонку одной мелкой латиноамериканской державы, вполне качественно исполненную – а тут всем известно, что они этим добром торгуют направо и налево. Подозревать они могут что угодно, но реально предъявить мне нечего – даже ствол ведь останется у вас; ну, в крайнем случае – выдворят из страны, а мне как раз и так уже отсюда убывать. А вы чуток переждете тут, в теньке – и рвите к своей кофейне…

– Ich wiederhole: Achtung! Hier spricht die Staatssicherheit!..*

– Hallo Leute! Sucht ihr vielleicht mich? **

-------------------------------------

* Повторяю: внимание! Это – Госбезопасность!..
** Алло, ребята! Вы не меня ль ищете? (нем.)

-------------------------------------

– откликнулся Командор и, размашистым шагом низойдя в притемненный холл с рассохшихся скрипучих ступеней, исполнивших первые такты бетховенской «Schicksalssinfonie» («So klopft das Schicksal an die Pforte – Так судьба стучится в дверь»), толкнул створки ведущей на улицу двери-«распашонки».

Вид на залитую субтропическим солнцем улицу из помещения с наглухо зашторенными окнами был – как на высвеченные софитами подмостки из темной глубины зрительного зала. На авансцене расположились полицейский в форме и контрразведчик в штатском, плюс еще один штатский поодаль – все с оружием наготове, и все, как отметил про себя каким-то краешком сознания Расторопшин, темнокожие; декорации задника формировала пара пришвартовавшихся на противоположной стороне улицы фаэтонов с поднятым вЕрхом (в заднем из них, похоже, еще кто-то сидел); сама же улица казалась абсолютно вымершей – да, собственно, и не казалась, а была – что для этой полузаброшенной окраины не диво.

– Держи руки на виду и не двигайся! – предупредил остановившегося на пороге Командора штатский, наведя на него револьвер; полисмен тем временем, пыхтя, извлекал из кармана наручники. – Оружие есть?

– Не ношу.

– Это правильно! – одобрительно кивнул контрразведчик и, не меняясь в лице, выстрелил почти в упор. Светлый пиджак на спине Командора, где-то под левой лопаткой, вспух красным, и тот стал заваливаться навзничь – неестественно выпрямившись, как падают только мертвецы…

49
Подавившийся беззвучным вскриком Расторопшин оцепенело наблюдал со своего затемненного «бельэтажа», как убийцы деловито затаскивают тело внутрь, подальше от входа. Между собой они переговаривались вовсе не по немецки, а на каком-то странно изуродованном французском:

– Чисто сработано, зацени: даже не дернулся!

– Да заценил, заценил уже… Осторожней тут, не натопчи по пыли лишку, да и красненьким не капай где ни попадя: копы-то здесь – ленивые и нелюбопытные, а вот Штрайхеровы штази – ребята въедливые… Немчура, язви их в душу…

– Ой, да ладно! Русский шпион с калифорнийским шпионом перестреляли друг дружку – и что за дело до того местной гэбухе? Оно им надо?

«Вот оно, стало быть, как… Ряженые … И ведь как всё просто: гаркнул по-немецки: «Ахтунг! Госбезопасность!» – и, вроде как, даже и удостоверений-ордеров уже не требуется… Ладно, вы поболтайте еще, ребята: раз уж у нас с вами пошла настоящая Игра-без-правил, живыми вам теперь отсюда всё рано не уйти, а не поболтать-то – чего ж? Мы вас слушаем, мы вас внимательно слушаем!.. »
Тут как раз на пороге нарисовался третий – по всему видать, старшой:

– Шевелись бодрей! Копы будут здесь через четверть часа, а репортеры и того раньше. Тащите того, второго, жмура – в темпе марша!

С этими словами он опустился на корточки – обшарить карманы убитого, – да так и застыл вдруг, всмотревшись в его лицо:

– Стоять!! Вы кого мочканули-то, долбодятлы?!?

– К-как к-кого? – разом осевшим голосом откликнулся киллер. – Кого велено: этого самого «географа в штатском» – Ростошин, или как его там…

Старший группы, однако, уже взял себя в руки, и произнес с пугающим спокойствием:

– Это не Расторопшин. Косяк, бойцы…

– Вот черт, для меня все эти крекеры*

-------------------------------------

* «Крекер» – уничижительное прозвище белых среди чернокожих (прим. ред. ).

-------------------------------------

на одно лицо… – повинился «полицейский». – Не, а кто ж тогда этот?

– Вам видней, – пожал плечами старший. – Вы лучше пока раскиньте мозгами: куда настоящий-то Расторопшин подевался?..

Котелок у старшого, отдадим тому должное, варил неплохо – оттого именно он и получил от ротмистра первую пулю, и как раз в тот самый котелок; подслушанный разговор был страх как интересен, но пора уже и честь знать – «жадность фраера губит».

Вторая пуля досталась «полицейскому», успевшему выхватить оружие, но так и не успевшему сообразить – откуда ведется огонь.

«Штатский» был самым умным – он сразу рванул к выходу, причем таким хитрым зигзагом, что шанс уйти у него определенно был: ротмистр сумел достать его лишь со второго выстрела, уже в дверях.

«Полицейский» меж тем надумал проявлять признаки жизни – тянуться, со стонами, к своему отлетевшему в сторону «кольту», – и у ротмистра возник даже на миг соблазн поберечь того пока живым, на предмет экстренного потрошения, но внутренний голос заорал: «Не жадничай! Перфекционист хренов!»; ладно – не талан…
Так, тыл зачищен… На улице по-прежнему царило мертвое безлюдье, но проверять – есть ли у троицы ряженых сообщники на задах, или то был чистый блеф, ротмистру не улыбалось совершенно. Исправно зависший по-над левым плечом «колобок» никакой опасности ни с тылу, ни спереди, вроде, не чуял, но хрен его знает, надежно ли это работает нынче, без черного–то камушка, – так что в направлении коляски с замеченным прежде пассажиром он двинулся, взведя курки обоих трофейных револьверов и раскачивая маятник на совесть.
Пассажир, между тем, сохранял всё это время необъяснимую неподвижность; точнее, очень легко как раз объяснимую – как сообразил ротмистр, приблизившись на дистанцию верного выстрела: его ведь, похоже, один раз перед тем уже убили… Ёлкин пень, да ведь это же наверняка и есть тот самый «калифорнийский шпион» – «второй жмур», предназначенный ряжеными для своей инсценировки-провокации! Ну-кось, ну-кось…

– Эх, Валентин Карлович!.. Тесен мир, тонок слой…