Роман Антропов - Похитители невест

• Название: Похитители невест
• Автор: Роман Антропов
• Жанр: Короткие истории

«В Энской столичной церкви заканчивались спешные приготовления к богатому венчанию. Одни служители расстилали нарядный, но уже значительно потертый ковер, другие устанавливали аналой, осматривали паникадило, люстры, смахивали пыль, что-то чистили тряпками…»

---

Роман Лукич Антропов Похитители невест

Глава I. Богатая свадьба

В Энской столичной церкви заканчивались спешные приготовления к богатому венчанию. Одни служители расстилали нарядный, но уже значительно потертый ковер, другие устанавливали аналой, осматривали паникадило, люстры, смахивали пыль, что-то чистили тряпками.

– Старайся, Егор, сегодня, кажись, нам хорошо перепадет! – вполголоса говорил один сторож другому.

– Нешто очень уж богатые?

– Чего богаче: миллионы венчаться будут.

– Как так миллионы? – глупо переспросил служитель.

– А так: невеста – первейшая богачиха, единственная дочка купца первой гильдии Сметанина, жених – тоже страшный богач будет, сын купца Русанова. Вот и выходит, что миллионы на миллионы пойдут!

– Ой ли!

– Дурак, правду говорю.

Это известие окрылило Егора. Мысль о щедрых чаевых утроила его старание, и он с каким-то зверским удовольствием плевал на тряпку и обтирал ею перила и карнизы иконостасов.

На клиросе – справа и слева – уже толпились певчие в парадном одеянии.

Регент особенно суетился и волновался.

– Вы, Колюченко, кажется, опять уже того? Успели уж! Насвистались? Эх, что с вами и делать!.. Сегодня ведь трудный концерт предстоит…

В голосе регента слышалась укоризна.

– Не беспокойтесь, Иван Елпамидонтович, как известно вам, октаве необходимо подкрепление. Какая же мыслима октава без водки! Конфуз один выйдет… А я вот как гряну:

«Гря-а-ди, гряди, голубица-а-а!..»

И он грянул действительно так, что у регента выпал из рук камертон, а долговязый сторож вздрогнул и чуть не изрек ругательство.

– Эх ведь, как его пробирает!

Тенора, дисканты, альты пробовали «верхи» по тону.

В церкви были уже и батюшка, и отец диакон.

– Хорошая свадьба! – убежденно крякал отец диакон.

– Душеспасительная… – соглашался батюшка.

Кое-кто из публики, толпившейся около церкви, проник во внутренность ее.

Это поставило в тупик церковный причт.

– Как отнестись к сему? Пускать народ, жадный до таких зрелищ, в церковь или не пускать?

– Распоряжений особых не было… Стало быть – можно… – решил батюшка. – Как в храм Божий не пускать публику?

– Эх! – злобно и сокрушенно ворчали сторожа, взирая на «любопытных», наполняющих храм. – И что это они прутся?

– Ну, вы, почтенные, не лезьте, не толпитесь, не закрывайте проходу… Не для вас, чай, ковер разостлали! Становитесь в сторонку!

– Известно дело, не для нас… Где нам на бархатных коврах стоять… – шипели достославные «цикорки», обожающие лицезрение богатых венчаний. – А храм-то, чай, не для одних-то толстосумов…

– Ну, ну, ладна… Не прохлаждайтесь, а, пожалуйста, в сторонку! – окрысивались сторожа.

В церковь уже начали съезжаться приглашенные на церемонию венчания. То и дело подкатывали экипажи, все – собственные, из которых выходили представители и представительницы именитого петербургского купечества, разодетые в шелка, бархаты, сверкающие массой драгоценных камней.

– Гляди… гляди… Ишь, как сияет!.. – доносилось из толпы.

– Чего им не сиять при эдаких деньжищах…

– А что, жених-то еще не приехал, миленькие?

– Нет. Сейчас, должно, прибудет… А ты что: перехватить его у невесты хочешь, тетка?

В толпе, запрудившей собою место перед церковью, паперть и сени ее, прокатывается здоровый, веселый смех.

– Тьфу, тьфу! – плюется, негодует «тетка». – Во-первых, какая я тебе тетка, а потом от живого мужа нешто можно за другого выходить?

– А небось хотела бы за такого миллионщика пойти? – не унимается досужий балагур-зубоскал. – Эх, жалко, что ты замужняя: беспременно влюбился бы в тебя жених.

Кругом смех усиливается… «Тетка» в пылу благородного негодования и оскорбленной гордости начинает уже ругаться.

– Господа! Потише, без безобразий! – решительно изрекает будочник, следящий за порядком перед церковью. – Потеснитесь! Не прите!

Экипажи, привезшие своих богатых владельцев, отъезжали в сторону.

Сквозь узкий проход между двух стен толпы-публики проходила нарядная вереница свадебных гостей.

Церковный староста, видя, что любопытных прибывает все более и более, крикнул сторожам:

– Протяните канаты! Живо, живо!

– Па-а-ди! Берегись! – доносились громкие, жирные окрики чудовищно толстых кучеров.

– Ах, милушки, уж не жених ли?

– И то как будто…

– Чего вы врете, какой это жених…

Шумит, волнуется, жужжит, судачит и злословит толпа.

– Едет! Едет! – прокатилось в ней волной. Действительно, из роскошной кареты вышел жених, окруженный щегольскими шаферами под руку с посаженым отцом.

– Ах, молодой, красивый!.. – заволновалась толпа.

– И такой миллионщик!..

В церкви уже зажжены люстры, паникадило, вся она сверкает морем огня. Блеск свечей переливается радужным светом в бриллиантах нарядных дам и девиц богатого купеческого царства.

Теперь началось ожидание невесты. Любопытство и нетерпение толпы достигло крайнего напряжения.

Глава II. Прерванное венчание. Невеста с усами. Ее похищение

Почти одновременно к церкви подъехали две кареты, запряженные дивными рысаками.

Из первой кареты вышла невеста, окруженная «подругами», вторая карета отъехала в сторону.

Те, кто ожидал прибытия невесты, чтобы посмотреть, какова она, были жестоко разочарованы: из-за плотного шелкового тюля-газа фаты лица совсем не было видно. К тому же невеста не отнимала от лица кружевного платка.

– Что это она так закрылась?

– Стыдится, может…

– Да чего ей стыдиться-то? Говорят, красавица писаная. Сопутствуемая посаженой матерью, рыхлой купчихой в богатейшем наряде, невеста вошла в храм.

Навстречу ей спешил жених, кудрявый молодой человек во фраке с глупой бараньей физиономией.

– Дорогая… – тихо шепнул он ей.

– Гря-а-ди, гряди, голубица! – грянул хор приветственный концерт.

На одну секунду невеста остановилась, вздрогнула, словно страшась идти дальше, но потом, очевидно, взяв себя в руки, она – под руку с женихом – направилась к аналою.

– Что это она платок держит у лица? Плачет, что ли?

– А как же не плакать: последний девичий денек, чай.

Сотни глаз, жадных, любопытных, устремлены на пару, которую сейчас будут венчать.

Священник, мягко, ласково улыбаясь, встречает жениха и невесту, устанавливает их у аналоя. Шафера занимают свои места за женихом и невестой. Заливаются тенора, гудит октава.

«Гря-а-ди, гряди, голубица…»

– Как она волнуется!

– Зато как ликующе весел и победоносен жених!

Венчание началось.

Но не успел еще священник произнести несколько слов, как вдруг церковь огласилась безумно-страшным криком жениха:

– Ай! Господи, что это?

Храм вздрогнул. Все, как один человек, направили свои взоры на венчающихся, и то, что они увидели, заставило и их испустить возгласы, полные не меньшего страха:

– Глядите! Глядите! Что это такое?

Невеста стояла, откинув с лица венчальную фату.

– Усы! Мужчина!

Батюшка отшатнулся. Жених окаменел.

На лице невесты красовались весьма изрядные усы!

– Что это… кто это? – бормотал жених, бледный как полотно, с выпученными глазами.

– Что такое? Что случилось?

– Мужчина… усы… невесту подменили…

Пользуясь общей паникой, вернее, общим оцепенением, невеста с усами быстро направилась к выходу.

В «сенях» храма к ней бросилась высокая мужская фигура, закутанная в широкий плащ, и схватила невесту на руки.

– Скорее! Моя! Моя! – прозвучал громкий, ликующий голос. Все, как бараны, шарахнулись в сторону.

Держа невесту на руках, похититель выскочил на паперть, сбежал по ступенькам и крикнул:

– Семен, давай!

Карета лихо подкатила и, когда в ней скрылся похититель со своей добычей, быстро понеслась и скрылась за углом следующей улицы.

– Держи! Держи! – раздался чей-то испуганный крик.

То, что произошло затем в церкви и перед ней, не поддается описанию.

Когда миг столбняка, овладевшего всеми, прошел, начались сцены, сделавшие бы честь любой трескучей мелодраме.

– Что же это такое? – дрожащим голосом спросил донельзя пораженный священник, обращаясь к жениху, которого уже окружала толпа родственников и знакомых, как его, так и его невесты.

Тот бессмысленно хватался руками за голову.

– Ничего… ничего не понимаю… не знаю.

И бросился вдруг к посаженой матери невесты.

– Как же это так? Кого вы привезли?!

За ним наступал и его посаженый отец:

– Стыд! Позор! Бесчестие! Кого вы привезли, матушка?

– Как кого? Глашеньку Сметанину… – лепетала обезумевшая от всего происшедшего посаженая мать.

– Это с усами-то?.. Это у Глашеньки в одну ночь усы выросли?! Да это бунт, заговор.

Купчиха, посаженая мать, сомлела и опрокинулась навзничь.

Ее подхватили. Это еще более усилило общую панику.

– К родителям невесты!