Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 3

• Название: Очерки истории российской внешней разведки. Том 3
• Автор: Евгений Примаков
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: Военное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-7133-1297-8 (Т. III)

Третий том знакомит читателей с работой «легальных» и нелегальных резидентур, крупными операциями и судьбами выдающихся разведчиков в 1933–1941 годах. Деятельность СВР в этот период определяли два фактора: угроза новой мировой войны и попытка советского государства предотвратить ее на основе реализации принципа коллективной безопасности. В условиях ужесточения контрразведывательного режима, нагнетания антисоветской пропаганды и шпиономании в Европе и США, огромных кадровых потерь в годы репрессий разведка самоотверженно боролась за информационное обеспечение руководства страны, искала союзников в предстоящей борьбе с фашизмом, пыталась влиять на правительственные круги за рубежом в нужном направлении, помогала укреплять обороноспособность государства.

---

В том же справочнике имелась фотография «Вилли» и его адрес. Проведенная «установка» показала, что в этом доме жил мужчина, внешность которого не имела ничего общего с внешностью человека, который ранее по настоянию Базарова был показан ему как «Вилли».

В начале 1937 года, учитывая накопившиеся сведения о нечестности «Лео» практически во всем, что касалось работы с его подысточниками, Базаров пришел к выводу о необходимости предъявления «Лео» ультиматума в виде категорического требования о личной встрече с «Вилли».

«Лео» жил на Манхэттене и занимал два этажа в четырехэтажном доме. Окна его квартиры выходили на улицу. Для наблюдения за «Лео» резидентуре удалось снять две квартиры в доме напротив, откуда хорошо просматривалось все, что происходило в квартире «Лео».

В середине февраля 1937 года, накануне очередной встречи, за «Лео» было установлено круглосуточное наблюдение, которое велось в течение 60 часов. Выяснилось, что, вопреки утверждениям «Лео», он в этот период в Вашингтон не ездил. За время наблюдения он выходил из дома только один раз на 4 часа. Три ночи напролет в его кабинете шла работа, в которой участвовали все члены семьи, причем жена и сын «Лео» попеременно печатали что-то на машинке. При передаче нам материалов «Лео» повторил обычную ложь о своей поездке в Вашингтон и встречах с источниками.

Наружное наблюдение было возобновлено в конце марта, накануне новой встречи, и дало те же результаты.

По данным наблюдения Центр сделал предварительный вывод о том, что «Лео» является необыкновенно талантливым компилятором. Использование сведений из открытых источников, выуживание из них новых данных, их анализ и обобщение нередко дают поразительные результаты. Многие разведки не пренебрегают этим методом. Но подобная работа считается лишь дополнением к основной — агентурно-оперативной. Работу с «Лео» можно было бы продолжить, но, конечно, на других условиях.

По мнению же резидентуры, эрудиция «Лео» была не настолько высока, чтобы он мог самостоятельно фабриковать весь материал от начала и до конца. Он, видимо, располагал какой-то документальной информацией, но дорабатывал ее. Все это требовалось выяснить, прежде чем принимать окончательное решение.

После настойчивых требований резидентуры в феврале 1937 года «Лео» наконец согласился организовать встречу Ахмерова с «Вилли». К встрече Ахмеров тщательно подготовился, разработал тактику ее проведения, вопросы, которые позволили бы выяснить действительное лицо «Вилли».

На встречу пришел τον самый «Вилли», которого «Лео» уже показывал в Вашингтоне Базарову несколько месяцев назад. Это был человек примерно 40 лет, среднего роста, смуглый, с глубоко сидящими глазами. По его речи можно было предположить, что это американец немецкого происхождения. «Вилли» производил впечатление рядового чиновника.

Результаты встречи превзошли все ожидания. Тщательная подготовка встречи, настойчивость и изобретательность проводившего ее Ахмерова позволили резидентуре получить убедительный ответ на главный вопрос: показанный «Вилли» не являлся тем лицом, за которое выдавал его «Лео». В ходе встречи выяснилось, что «Вилли» плохо ориентируется в политике, не разбирается в вопросах, которые освещались в передаваемых нам материалах. Он не знал фамилий работников государственного департамента, которых по своему положению должен был бы знать, и называл вымышленные имена остальных сотрудников. Назвал имя секретаря-мужчины, тогда как резидентуре было точно известно, что секретарем отдела, якобы возглавляемого «Вилли», является женщина. «Вилли» проявил необъяснимое незнание порядка регистрации и прохождения документов в отделе, особенностей их реквизитов. Он не знал даже имен большинства американских послов в крупнейших странах.

Ахмеров, установив истину об агенте, не пошел на разоблачение «Лео» и «Вилли», поскольку такая задача перед ним тогда не ставилась. По мнению Ахмерова, «Лео» сам понял, что его обман раскрыт.

За время встречи сотрудники резидентуры успели хорошо рассмотреть «Вилли», и вскоре было точно установлено, что показанный Ахмерову человек был совершенно не тем, за кого его выдавал «Лео».

В апреле 1937 года Б.Я. Базаров сообщил, что после неоднократных проволочек со стороны «Лео» состоялась наконец встреча Ахмерова и с «Даниелем». Во время встречи выяснилось, что это совсем не тот человек, которого «Лео» показывал Базарову. «Даниель» в политике ничего не смыслил и не интересовался ею. В целях проверки Ахмеров затрагивал вопросы, которые освещались источником в материалах, и выяснилось, что он в них не ориентируется. На настойчивые расспросы Ахмерова он твердил, что является клерком, которому подчиняются стенографистки. На вопрос о том, кто является его начальником, он замялся и в конце концов отказался назвать фамилию, сказав, что не будет называть имен и говорить о личностях, как он заранее договорился об этом с «Лео».

В отчете Ахмерова отмечалось, что во время беседы с «Даниелем», как и в беседе с «Вилли», «Лео» постоянно вмешивался, подсказывал «Даниелю» ответы на вопросы, исправлял его.

С целью проверки Ахмеров спросил, знает ли «Даниель» Уильяма Келли — начальника Восточно-Европейского отдела, куда входил Советский Союз. «Даниель» не был знаком с Келли, и у Ахмерова сложилось впечатление, что «Даниель» вообще не знал о существовании этого ответственного сотрудника госдепартамента.

По мнению Ахмерова, «Лео» должен был в результате встреч прийти к выводу, что советские разведчики убедились в том, что показанные им «Вилли» и «Даниель» были подставными лицами.

В целом работа И.А. Ахмерова по подготовке и проведению этих трех встреч заслуживает высокой оценки.

По итогам встреч 2 июля 1937 г. Центр дал указание о разрыве с «Лео». Ахмерову предлагалось принять меры, исключающие какие-либо враждебные действия со стороны «Лео» в отношении резидентуры и его возможные попытки «установки» Ахмерова. Одновременно Центр дал указание активизировать самостоятельную работу резидентуры по госдепартаменту, используя проверенных и надежных агентов.

Таков был путь «Лео» — от политических шатаний к мошенничеству. В его лице внешняя разведка столкнулась с изощренным фальсификатором. У американцев для обозначения этого вида мошенничества даже есть специальный термин — «бумажная фабрика». О таких «бумажных фабриках» бывший директор ЦРУ Даллес писал: «Зачастую их информация правдоподобна, хорошо аргументирована и великолепно оформлена. В ней есть только один недостаток — вопреки утверждениям, она не исходит из первоисточника».

18. Борьба разведки за безопасность СССР в странах Среднего Востока

Отношения России со странами Среднего Востока, особенно с Ираном и Турцией, уходят в глубь веков. Южные соседи Российского государства всегда находились в сфере его повышенного внимания и дипломатической активности. Что касается Афганистана, то он стал объектом политических интересов нашей страны после обретения им в 1919 году государственного суверенитета. Этому способствовало и стремление прогрессивно настроенного эмира Амануллы установить дружественные связи с Москвой в противовес традиционному влиянию Англии.

Великобритания, так же как и Россия, не жалела усилий для утверждения своих позиций в Иране и Афганистане. В конечном счете дело завершилось фактическим разделом Ирана на зоны влияния: северные провинции страны оказались под контролем России, южные — Англии.

Определенная Петром I линия на выход России к Черному морю в XVIII–XIX веках постоянно наталкивалась на сопротивление Турции, которую поддерживали ведущие европейские державы. Это приводило к затяжным войнам и осложнениям в русско-турецких отношениях, по преимуществу носивших недружественный характер.

Западные государства в своей политике на Востоке неизменно действовали в антироссийском ключе. Мало что изменилось в геополитической стратегии Запада и после установления советской власти.

Извечные политические интересы стали обряжаться в новые идеологические одежды: добавился тезис о необходимости борьбы с «коммунистической угрозой». Тем не менее до конца 30-х годов Турция под руководством Ататюрка занимала лояльную позицию но отношению к СССР, межгосударственные связи развивались нормально. В преддверии Второй мировой войны положение, однако, изменилось: Турция все больше склонялась к поддержке фашистской Германии.

Советское правительство с самого начала считало восточный вектор в своей внешней политике приоритетным и ориентировало разведку на целенаправленную работу против интриг тех западных держав, которые стремились использовать страны Средневосточного региона в антисоветских целях. Резидентуры в Кабуле, Тегеране, Анкаре, Стамбуле и других городах в 30-е годы вели разведработу по двум главным направлениям: проникновение в иностранные спецслужбы и вскрытие каналов связи антисоветских националистических организаций и белой эмиграции с враждебным подпольем на территории СССР. После прихода к власти в Германии Гитлера и появления его планов «похода на Восток» обозначилось еще одно важное направление — противодействие немецкой разведке, развернувшей активную деятельность в странах региона.