Сергей Бельченко - Фронт без линии фронта

• Название: Фронт без линии фронта
• Автор: Сергей Бельченко
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1970

В 1968 году издательство «Московский рабочий» выпустило в свет первую книгу воспоминаний ветеранов-чекистов «Особое задание», охватившую период деятельности органов государственной безопасности с 1917 по 1940 год.

В предлагаемой читателю второй книге задуманной серии мемуарных произведений чекистов освещается деятельность органов государственной безопасности в годы Великой Отечественной войны Советского Союза против немецко-фашистских захватчиков (1941—1945 годы).

С воспоминаниями выступают начальники областных управлений органов государственной безопасности, работники особых отделов частей Красной Армии, руководители разведывательной работы, командиры партизанских отрядов и соединений, рядовые оперативные работники — непосредственные участники описываемых событий. Они рассказывают о том, как советские чекисты, руководимые Коммунистической партией и поддерживаемые народом, мужественно вступили в поединок с опытным и коварным врагом — фашистской разведкой — и победили в этой борьбе.

Четверть века прошло после окончания войны. Многое стерлось в памяти. Однако подвиг советского народа, его неисчислимые жертвы и страдания во имя свободы и счастья на земле никогда не изгладятся в памяти человечества.

Сборник воспоминаний воспроизводит яркую картину военных лет и знакомит читателя с трудной, зачастую связанной со смертельным риском профессией чекистов — верных сынов советской Родины, наследников Дзержинского.

---

Вызов к начальнику в столь поздний час в то время был обычным явлением — война, и сотрудники Управления государственной безопасности работали до глубокой ночи. Они привыкли видеть своего начальника в любое время суток. Всегда он был спокойным, уравновешенным. Внешне Лев Федорович не изменил своей натуре и сейчас. Грузный, осанистый, он тяжело прохаживался по кабинету. Неторопливо рассказывал о сообщении из Бабаева.

— Необходимо ориентировать войска. По железной дороге выслать поисковые группы…

Только в три часа он ушел из управления. Дома уже все спали…

Через два дня Галкину принесли для ознакомления протоколы допросов задержанного парашютиста. Бегло просмотрев их, он пригласил к себе начальника контрразведывательного отдела Соколова:

— Александр Дмитриевич, вы верите показаниям Алексеева?

— Да, я думаю, что они правдивы.

— Какое впечатление производит он сам? Вы видели его?

— Только что разговаривал с ним, Лев Федорович. Это кадровый старшина-сверхсрочник. Служил начальником радиостанции. В октябре сорок первого немцы заняли это место. Алексеев попал в плен. В рижском лагере военнопленных был завербован немецкой разведкой. Обучение прошел в разведшколе, в эстонском городе Валга.

— Родственники, семья есть у него? Где они?

— Он женат. Жена, очевидно, в оккупации. Она жила в городе Камышин Сталинградской области. Мать — у старшего брата в Горьком. Средний брат — военнослужащий, капитан.

— Что же, по-вашему, его заставило пойти на службу к немцам?

— Думаю, что тяжелые условия плена… ну и стремление сохранить жизнь.

— Это вы так думаете, а что говорит он сам?

— Известно, что говорят в таких случаях, Лев Федорович: намеренно добивался, чтобы забросили в наш тыл. Хочет быть полезным Родине, искупить делом вину.

— А по вашему мнению как? Способен он это сделать?

— Да как вам сказать…

— А что показывают те двое, которые были сброшены вместе с ним?

— Они долго упорствовали. Наконец, оба назвали свои настоящие фамилии. Показания их, в общем-то, не противоречат тому, что показывает Алексеев.

— Александр Дмитриевич, попросите привести его сюда…

В кабинет начальника Вологодского управления государственной безопасности ввели невысокого, коренастого человека. Высокий лоб и прямоугольный подбородок подчеркивали в нем недюжинную волю и твердый характер. В спокойных серых глазах незаметно было и тени смятения. На предложенный стул он опустился неторопливо, положил руки на колени.

— Курите? — спросил его Галкин.

— Курю, товарищ полковник.

— Пожалуйста.

Алексеев взял папиросу. Жадно затянулся.

— Ваша действительная фамилия? Имя, отчество?

— Алексеев Николай Васильевич.

— А Орлов?

— Это немцы так меня окрестили. Под фамилией Орлов я обучался в немецкой разведшколе…

— Так как же, Николай Васильевич, получилось, что вы — старшина Красной Армии, отличник службы — оказались нашим врагом?

— Я не враг, товарищ полковник, и прошу мне верить. Я пошел в немецкую разведку, чтобы освободиться от плена и попасть к своим.

— Не верю, Алексеев. Если бы вы с таким намерением шли в разведку, то явились бы к нам с повинной сразу же после выброски. А ведь было не так. Когда вас перебросили через линию фронта?

— Первого марта.

— А задержали вас восьмого. За-дер-жа-ли, а не сами вы к нам пришли.

— Разрешите объяснить, товарищ полковник.

— Попробуйте.

— Как вам известно, я был переброшен не один. Со мной были Диков и Лиходеев. Они не рассчитывали сдаться. Мне пришлось тщательно скрывать свои намерения от них. Согласитесь, они могли просто-напросто пристрелить меня.

— Расскажите подробно о ваших действиях после приземления.

— До Бабаева мы добрались удачно. Сели в поезд и через ночь оказались в Вологде. Подыскали частную квартиру. Хозяину объяснили, что приехали получать обмундирование и фураж для своей части. Потом поехали за рацией и продуктами, которые были спрятаны в лесу, примерно километрах в тридцати от Бабаева. Вернувшись, решили заночевать на станции, в зале ожидания. Диков и Лиходеев попросили меня разведать, нет ли на вокзале работников милиции. Вслед за мной в зал ожидания вошли два красноармейца с повязками патрулей. Я подошел к ним и попросил доложить обо мне в районный отдел государственной безопасности. «Как прикажете вас рекомендовать?» — с улыбкой спросил один из них. «Скажите, что с ними добивается встречи человек с той стороны». — «С какой с той?» — переспросили они. И тут же потребовали документы и обыскали меня. Диков и Лиходеев, вероятно, видели все это в окно и скрылись.

— Кто у вас в группе старший? — перебил его Галкин.

— Лиходеев. Я радист.

— Радиостанция одна?

— Да.

— Диков и Лиходеев могут работать на рации?

— Нет. Они окончили ту же школу, что и я, но они были на отделении разведчиков, а я радистов.

— Назовите позывные вашей радиостанции и разведцентра, с которым вы должны были держать связь.

— Позывные моей радиостанции три последние буквы моего имени — «лаи». Только буква «и» без краткого знака. А позывные немецкого разведцентра: «Вас» — три первые буквы моего отчества. Все это легко запоминается.

— Немудреная конспирация. Значит, вы утверждаете, что пошли в немецкую разведку затем, чтобы попасть к своим.

— Да, товарищ полковник, и я готов делать все, что посчитаете возможным поручить мне…

Галкин приказал увести арестованного.

— Что же будем делать, Александр Дмитриевич, — повернувшись вместе со стулом к Соколову, спросил его Галкин, — не попробовать ли завязать с немцами «игру»?..

— Да, но слишком много времени прошло с момента их выброски, поверят ли немцы и пойдут ли на…

В это время коротко, но властно звякнул телефон. Вызывала Москва.

— Слушаю… Да, это я — Галкин… Нет, не отправили еще… Думаю над тем, нельзя ли их использовать на дезинформации… Хорошо, попробуем, если пойдут на связь, сообщим.

Галкин положил трубку и опять повернулся к Соколову:

— Вот, Александр Дмитриевич, Москва не возражает заставить Алексеева послать немцам телеграмму. Если немцы поверят и завяжется связь, нам помогут. Кому поручим это дело?

— Я думаю, товарищу Ходану.

— Не возражаю.

4

Ход операции сначала тщательно разрабатывался в стенах управления. Цель ее заключалась в том, чтобы ложными сведениями ввести в заблуждение командование немецкой армии. Москва придавала операции серьезное значение. Тексты телеграмм, различные сведения сначала согласовывались с Центром, а затем уже шли в эфир. Немцы верили сообщениям Орлова-Алексеева. Сотрудники же Вологодского управления государственной безопасности старались придать этой связи естественный характер.

Перед выброской в наш тыл немцы снабдили своих агентов командировочными удостоверениями военнослужащих Красной Армии. Срок действия их истекал. Садились и батареи радиостанции. Об этом постоянно напоминалось немцам в радиограммах.

Но Гемприху не хотелось лишаться ценной информации, которую давал Алексеев.

В июле немцы сбросили в указанное место два баллона с продуктами, обмундированием, оружием, деньгами и документами. Они сразу же были найдены, но немцев заставили поволноваться. В очередной телеграмме сообщили, что «баллоны не могли найти».

Гемприха это встревожило…

«В баллонах кроме съестного были паспорта с вашими фотографиями. Если все это будет найдено не вами, то оставаться дальше будет опасно».

В следующей телеграмме его успокоили:

«Баллоны найдены».

Немцы не заставили долго ждать и быстро дали ответ:

«Вы молодцы, здорово наладили дело! Очень рады, что вам наконец удалось найти помощь».

5

Сводки Совинформбюро люди читали с болью в сердце. Немецкие полчища рвались к кавказской нефти, топтали созревшие хлеба на Украине и Смоленщине. Жестокие бои велись на подступах к Сталинграду.

С тяжелым вздохом положил газету Дмитрий Данилович Ходан. Он зашел в кабинет к следователям, переставил на карте флажки, которыми отмечалась линия фронта.. В дверь заглянул сотрудник секретариата Саша Шубейкин.

— Товарищ Ходан, к начальнику! Разыскиваю тебя по всему управлению.

Лев Федорович Галкин сосредоточенно просматривал документы, делал пометки на полях. Не поднимая головы, кивком пригласил Ходана садиться.

— Как настроение у Алексеева, Дмитрий Данилович?

— Неважное, товарищ полковник. Получил письмо от матери из Горького. Пишет, что о жене никаких известий нет. Очевидно, она осталась в оккупации.

— Поддержите его, не давайте раскиснуть. Война много горя принесла нашим людям. Многие потеряли свои семьи, близких. Надо бороться, чтобы вернуть их.