Фредерик Пол - Война торговцев космосом

• Название: Война торговцев космосом
• Автор: Фредерик Пол
• Издательство: Сигма-пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-85949-045-3

---

— Врочеку, мистер Тарб?

— Вот именно. У меня есть пара свободных деньков, чтобы заняться политикой.

Диксмейстер снова помялся.

— Дело в том, мистер Тарб, с тех пор, как ушел мистер Сарме, все перешло ко мне…

— Именно поэтому мы и начнем с тебя, Диксмейстер. Прошу все текущие задания и планы ввести в машину для анализа и к полудню представить мне. Нет, лучше через час… Хотя, пожалуй, займемся-ка прямо сейчас.

— Но… но… — заикаясь, попытался возразить бедняга.

Я знал, что работы ему по крайней мере на полдня. Но меня это мало беспокоило.

— Начинай, Диксмейстер, — милостиво разрешил я и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. Я испытывал блаженное чувство удовлетворения.

И совсем забыл о Моки-Коке.

Утверждают, что Моки держит человека в постоянном возбуждении, что пагубно влияет на принятие решений. Не то чтобы человек не мог их принимать. Наоборот, взвинченность и эйфория приводят к тому, что, приняв одно решение, фанат Моки-Кока на этом может не остановиться. Поток принимаемых им решений может сбить с толку любого нормального исполнителя и вызвать неизбежную вспышку гнева у отдающего приказания. Очевидно Диксмейстер этого и опасался, ибо знал, каким резким я бываю с ним. Но я об этом не думал. Я допускал, что такое может случиться, но за себя я не боялся. Когда-нибудь, возможно лет через десять или пять, на худой конец, но все это в будущем. Зачем тревожиться сейчас, я ведь собираюсь завязать. При первой же возможности. А пока я развил бурную деятельность. Даже Диксмейстер должен был признать это. Мне понадобилось всего два дня, чтобы просмотреть все приготовленные им материалы. В тихом отделе теперь дым стоял коромыслом.

Я начал с Комитета политических действий. Каждый знает, что это такое. Это группа людей со своими особыми интересами, которая охотно направляет свои деньги на подкуп — нет, выразимся иначе, — на оказание влияния на официальных лиц, имеющих отношение к законотворчеству и тем нормативным актам, которые имеют прямое отношение к нашей деятельности.

В прежние времена Комитет принадлежал бизнесу или профсоюзам, как их тогда называли. Я помню вошедшие в историю полюбовные сделки с Американской медицинской ассоциацией или с торговцами подержанными автомобилями. Молодые шустрые медики добились разрешения на безналоговое проведение своих конференций на Таити, а торговцы старыми автомобилями получили таки «неотъемлемое» право сыпать опилки в коробки передач. Что ж, когда ты молод, все это кажется веселой игрой, а когда становишься старше, циничней, перестаешь верить в то, что человек так уж хорош… Конечно, все это было давно, но Комитеты все еще существуют. Они непременны в обществе, как религия. Их создают, и принимают от них деньги. На что же они потом идут? В конце концов, на ту же рекламу. На рекламу самих комитетов или рекламу избирательных кампаний в поддержку угодных комитетам кандидатов.

В итоге, я создал около десятка новых Комитетов политического действия. Комитет в защиту предметов искусства (идею подал мне Нельсон Рокуэлл), Комитет борьбы за право носить при себе армейский нож («Им удобно чистить ногти. Мы не виноваты, что преступники используют его для других целей»), Комитет такой и комитет этакий. Я штамповал их, не задумываясь.

Но все это пустяки. В течение дня я расходовал лишь половину своей неуемной энергии, и не знал, что делать с ней вечером. Я мог бы отдавать больше сил учебе, но зачем? Что мне даст диплом и степень? Поменять место работы? Мысль о поисках ее, а затем необходимость привыкать к новому угнетала меня… Были и другие причины. Здесь я чувствовал себя в безопасности. Для этого были все основания, если судить по тому, как идут дела. Но и раньше я себя чувствовал прочно и уверенно, а потом, как гром с ясного неба Судьба, направляемая чьей-то рукой, лишила меня всего…

Я не сменил квартиру и по вечерам беседовал с Нельсоном Рокуэллом, а когда он спал, я смотрел ТВ — спортивные передачи, сериалы и даже программу новостей. Судан был снова возвращен в лоно цивилизации и, притом таким же способом, как и я, — при помощи метода Кемпбелла. Я радовался, что мир с каждым днем становится лучше и испытывал сожаление, что Кемпбеллу не удалось сделать и мой мир лучше. У Китовой бухты появился кит, но, как потом выяснилось, это был затонувший танкер. В Тюсоне, штат Аризона, начались весенние Олимпийские игры, принесшие поражение нашим велосипедистам. Мисс Митци Ку на ступенях небоскреба «Т., Г. и Ш» опровергла слухи о том, что собирается покинуть Агентство.

Она была ужасно мила на маленьком экране нашего телевизора и казалась немножко утомленной, и мне захотелось… Впрочем, неважно, чего мне захотелось. Нас теперь слишком многое связывало, чтобы легко можно было сказать, почему именно мне захотелось ее видеть.

Когда я позвонил ей, она не сняла трубку.

Я решил, что мой успех на поприще политики — это самый верный шанс повидаться с ней.

Поэтому на следующий день Диксмейстеру порядком досталось от меня.

— Работа Главной отборочной комиссии ни к черту не годится, — разорался я, зная, что он лично за это отвечает.

— Будет сделано все возможное, — обидевшись, бормотал он, оправдываясь, а я с сомнением качал головой.

— Проверка всех сведений о кандидатах — залог успеха политической кампании.

Диксмейстер продолжал дуться, но сделал вид, что согласен со мной и готов все исправить.

Разумеется, и без меня требования к кандидатам были всем хорошо известны еще с конца двадцатого столетия. Кандидат не должен страдать потливостью, он должен хотя бы на пять сантиметров быть выше ростом, чем рядовой потребитель, чтобы на трибуне не приходилось бы ставить ему под ноги скамейку или ящик. Он может быть седым, но ни в коем случае не плешивым. Он не должен быть толстым, но и не очень худым, а, главное, должен произносить свои речи так, словно сам в них верит.

— Совершенно верно, мистер Тарб, — горячо поддакивал Диксмейстер. — Я всегда говорил, что в список…

— Ладно, Диксмейстер. Я сам этим займусь.

У бедняги отвалилась челюсть.

— Мистер Сарме всегда поручал это мне, мистер Тарб…

— Мистер Сарме у нас больше не работает. Собери их всех к девяти часам в большом зале. Всех до единого. Иди.

Жестом выпроводив его из кабинета, я закрыл дверь. На целых полчаса я нарушил свое расписание приема Моки-Кока.

Он действительно собрал всех. Все девятьсот мест были заняты, кроме кресел в первом ряду. А здесь должны были сидеть я, моя секретарша, мой референт и мой директор. Я прошел по проходу между рядами, не глядя ни направо, ни налево, и махнув рукой, велел своей свите рассаживаться, сам же поднялся на сцену.

Из-за кулис тут же выскочил Диксмейстер.

— Тише! — крикнул он. — Мистер Тарб будет говорить.

Я стоял и смотрел в зал, ожидая контакта с аудиторией, а там и без окрика Диксмейстера стояла тишина, ибо все присутствующие понимали, где они находятся. В этом зале Старик проводил свои заседания и конференции, здесь происходили презентации при назначениях, утверждался бюджет. Каждое из кресел имело удобную мягкую спинку, подлокотники и личный телефон. Высшие чиновники Агентства знали, что такое комфорт. А сидящие передо мной кандидаты были из класса обычных потребителей.

Они были полны тревожного ожидания, и, понимая их состояние, я знал, на что их можно поддеть.

— Вам нравится то, что вы видите вокруг? — начал я, обводя зал рукой, — Хотели бы вы, чтобы это все окружало вас всю жизнь? Как этого добиться, спросите вы. Очень просто, скажу я вам. Вы должны понравиться. Каждый из вас выйдет на эту сцену и в течение десяти секунд представится нам. Десять секунд! Немного, не так ли? Но за это время фотограф делает свой снимок. Если вам это не удастся, вы не можете работать в Агентстве «Т., Г. и Ш.». Как использовать эти десять секунд? Все зависит от вас. Вы можете спеть, рассказать что-нибудь, можете попросить меня проголосовать за вас во время выборов. Главное, чтобы вы чем-то привлекли к себе мое внимание, понравились мне.

Я кивнул Диксмейстеру, чтобы начинал. Пока мой референт помогал мне сойти со сцены и усестся в кресло, выскочивший на сцену Диксмейстер уже крикнул:

— Первый ряд! Начнем с левой стороны. Вот вы, с краю, прошу на сцену.

Диксмейстер спрыгнул со сцены и сел рядом со мной, поглядывая то на меня, то на того, кто вышел на сцену. Это был крупный мужчина с густой встрепанной шевелюрой, сверкающим из-под густых нависших бровей взглядом. Лицо у него было довольно приятное. И он, похоже, подготовил свой текст.

— Я верю вам, — произнес он густым басом, глядя на меня. — А вы можете верить Марти О’Лейру, потому что Марти любит вас. Голосуйте на выборах за Марти О’Лейра!

Диксмейстер остановил секундомер, показывающий ровно десять секунд. Диксмейстер удовлетворенно кивнул.