Алексей Шкваров - Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы

• Название: Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы
• Автор: Алексей Шкваров
• Издательство: Издательство «Алетейя»; RME Group Oy
• Жанр: Публицистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91419-754-1; 978-952-5761-15-37

В российской военной историографии «южное» направление всегда довлело над «северным». Между тем, по своей продолжительности войны Руси — России со Швецией превосходят все конфликты с другими неприятелями. Автор книги использовал немало источников, в том числе и новейшие исследования «северных» войн, материалы последних научных конференций, состоявшихся в прошлом, юбилейном, году, когда отмечались и 300‑летие Полтавской «преславной баталии» и 200‑летие завершения семивекового противостояния — Фридрихсгамский мирный договор, по которому Великое Княжество Финляндское вошло в состав России. Помимо описания военных действий, сравнения тактики, стратегии, организации армий противоборствовавших сторон, автор знакомит читателя и с внутренней политической обстановкой как в России, так и в Швеции в разные периоды истории.

Книга легко читается, заставляет думать, сравнивать, спорить. Она будет интересна широкому кругу читателей, интересующихся отечественной историей.

---

В начале декабря Шереметев получил известие о намерении Шлиппенбаха, стоявшего в районе мызы Эрестфер, двинуться на русских. Шлиппенбах располагал отрядом в 7000 человек. 23 декабря Шереметев решает нанести встречный удар шведам и выступает со всеми драгунскими полками и пехотой ему навстречу. Русские источники — "сказки" того времени, сообщают о численности отряда Шереметева в 6045 человек, однако, цифра явно занижена более чем в два раза, и соответствует, скорее всего, количеству драгун, участвовавших в походе, не включает в себя пехоту, а также "черкасов" (украинских казаков — прим. автора), донских казаков, калмыков и татар, также выступивших в составе отряда[406]. Из документальных источников можно видеть, что в бою 29 декабря 1701 г. близ Эрестфера принимали участие гетманские полки — Миргородский, Полтавский, Лубенский (Д. Зеленский), Переяславский, 2 охотничьих полка, 5 слободских и донской полк Фролова. Гадячский полк Боруховича (около 3000), участвовавший в походе А. Репнина к Риге, к этому времени уже покинул прибалтийский театр. В бою под Эрестфером погиб полковник Григорий Пашковский, командир одного из охотничьих полков. Через пять дней после сражения все гетманские полки покинули Прибалтику, оставив два охотничьих полка. За отличия был награжден командир Ахтырского слободского казачьего полка Иван Перекрест (из крещеных евреев — прим. автора)[407].

26-го декабря Шереметев занимает деревню Выбовку, оставляет здесь весь обоз и 29-го выдвигается навстречу Шлиппенбаху, который также двигается из мызы Эрестфер и в двух верстах от нее занимает позицию на переправе через близлежащую речку. Вперед высылается шведский конный полк, который был внезапно атакован русскими драгунами и наголову разбит.

Шлиппенбах оставляет для защиты переправы два полка и 6 пушек, а сам отступает к мызе Эрестфер. Шереметев, не дожидаясь пехоты, бросает в бой одну конницу. После трехчасового упорного сражения шведы были разгромлены. Шлиппенбах оставил Эрестфер и отступил вглубь Эстляндии. По данным русских, шведы потеряли 3000 человек (что явно завышено — прим. автора), в плен взято 2 полковника, 8 офицеров и 356 нижних чинов, захвачены пушки и 16 знамен. О своих потерях сообщается приблизительно в тысячу человек. Можно вновь сравнить эффективность боя — у шведов Э = 1000:7000 = 14 %, у русских Э = 2000:17539 = 11.4 %, при этом боевой дух каролинов уже не тот, что под Нарвой — Д = 2000:366 = 5,4, да и налицо явный прогресс русских в своей эффективности ведения боевых действий.

Победа при Эрестфере была ознаменована торжественным шествием полков во Псков 4 января 1702 года. При этом, по словам современника, "взятого их (шведского) полковника везли в санях, ротмистр их взятый ехал на лошади; а за ними вели взятых языков 150 человек; а за ними шли наших полков солдаты; а после того ехал боярин Борис Петрович с конницей"[408].

Моральное значение этой победы было очень велико. "Слава Богу — сказал Петр — мы дошли до того, что шведов побеждать можем!". Царь щедро наградил участников сражения: Шереметеву присвоено звание фельдмаршал и пожалован орден Андрея Первозванного, офицеры награждены золотыми монетами, а солдатам роздано по серебряному рублю. В честь победы отчеканена большая памятная медаль. Это были первые боевые отличия, заработанные русскими полками. Но самое главное, что поднимался и укреплялся ДУХ войска! Крепла и росла сплоченность и боевая выучка полков.

Армия вернулась к Пскову, и до лета 1702 года энергично занималась обучением. Особенно это касалось драгунских полков, которые пополнились конским составом и оружием. Еще в январе Шереметев писал Петру: "если не будут по этой росписи присланы драгунам лошади и припасы, и с ними идти в поход с безружейными нельзя, чтобы какого бесславия не принесть, а за малолошадством будет безлюдно"[409]. Кроме того просил "во все полки драгунские надобно по гаубице", на что получил ответ, что они "делаются"[410]. Вскоре во все полки поступили полупудовые гаубицы весов в 26 пудов каждая, прислуга которых была посажена на лошадей.

В Эстляндии были оставлены украинские и донские казаки, калмыки и татары, которые занялись опустошением края[411]. Дело в том, что жалование и провиант до казацких полков не доходили, их разворовывали раньше, считая, что казаки, мало чем отличаются от калмыков или татар, считая их неким диким туземным войском, которое все должно себе добывать в походе. Когда это происходило на вражеской территории, то имело некое оправдание, сотни местных жителей угонялись казаками, а их жилища разорялись и сжигались. Шереметев писал Петру, что он "не велел отнимать Чухну у Черкасс, чтоб охочее были…". Но когда они находились на своей, русской территории, положение не менялось. Гетман Мазепа еще в 1701 году дважды писал царю, что казаки голодают, а Шереметев еще зачастую отнимает у них коней, для передачи в драгунские полки. Но мер никаких не принималось. Тогда казаки начинали грабить русские деревни, где встречали, естественно, отпор со стороны местных жителей. Письменных челобитных крестьян Ингерманландии с жалобами на казаков, по-видимому, не сохранилось. Однако их взаимоотношения характеризует челобитная из села Низино Новгородского уезда. В мае 1705 г. (т. е. уже после взятия Нарвы!) они жаловались архимандриту Иверского монастыря Аарону: "Ехали с Олонецка, с Лодейного поля, донские и яицкие и гребенские казаки в Санкт-Петербург, и у нас, сирот, хлеб в житницах, и овес семенной лошадям брали, и животы и статки грабили, и животину, коров и овец, и свиней многих на полях в стаде побили, а по полям рожь прикормили без остатку, и подвод под них ставили, и тем подводам и доныне от них отпуску нет"[412]. Это все не прибавляло ни популярности самим казакам, ни доставляло и им радости. Отношения с казачеством, что с украинским, что с донским, все царствование Петра I были напряженными. От них требовалось беспрекословное подчинение, а любые попытки проявления некой самостоятельности, жестко пресекались, при этом все вопросы их снабжения, вооружения и оплаты возлагались непосредственно на них самих. В результате была и измена гетмана Мазепы на Украине, и бунт Булавина, и уход атамана Некрасова с Дона к туркам.

В 1702 году боевые действия возобновились. Шереметев вновь выступил 12-го июля "для поиску и промыслу". Его армия состояла из 30 000 человек, в том числе 9 драгунских полков, 8 пехотных, 3 рейтарских, а также казаки, калмыки и татары. Впервые встречается упоминание о гусарах[413]. Видимо речь идет о каком-то формировании из добровольцев-иностранцев, представлявшее собой что-то среднее между регулярной и иррегулярной кавалерией — казаками. Всерьез к началу создания первого гусарского подразделения — "воложской хоронгви", приступят лишь по указанию царя в 1707 году.

18 июля Шереметев встретился вновь со Шлиппенбахом при Гуммельсгофе, где в жестоком шестичасовом бою разгромил восьмитысячный корпус шведов. Сражение началось еще 16-го июля с разгрома передового шведского отряда майора Унгернштерберга из 300 кавалеристов. Затем день противники отдыхали и готовились к продолжению схватки. Заодно Шереметев приказал выжечь все в округе на 10–15 верст. Рано утром 18 июля три драгунских полка — Кропотова, Полуэктова и Вадбольского отправились в разведку, дошли до мызы Гуммельсгоф, где натолкнулись на основные силы шведов. Шлиппенбах атаковал их и опрокинул, заставив потерять 5 орудий и несколько знамен. Шереметев срочно отправляет для сикурса еще два драгунских полка — фон Вердена и Боура и спешит сам на подмогу с основными силами. Сражение завершилось в десять часов вечера. Потери шведов указываются в 5490 погибших, 328 пленных, свои потери оцениваются в 411 убитых и приблизительно столько же раненых. Эффективность боевых действий русской армии Э = 5490:17000 = 32 %!

После победы армия Шереметьева разоряет, "как положено" край, отправив пленных в Псков, затем, берет штурмом несколько укрепленных мыз, крепостей и городов — Валмер, Трикат, Кригендербен, Гемелтай, и, наконец, приступает к осаде Мариенбурга. Старинный город-крепость располагался на острове и, соответственно, со всех сторон был окружен водой. Мост шведы сожгли. Шереметев приказывает рубить плоты, в чем деятельное участие приняли и драгуны (на каждую роту полагалось иметь 80 топоров, 10 кирок и 10 лопат, которые всегда возились с собой). Петровский драгун был универсальным солдатом — и кавалеристом, и пехотинцем и сапером.

25-го августа начался решающий штурм. Ночью, за три часа до рассвета пехота и драгуны переправились на остров и залегли под стенами. Утром, артиллерией, часть стены была разрушена, из крепости вышел комендант и несколько офицеров, которые заявили о капитуляции и передали русским драгунам свои шпаги. Часть гарнизона начала покидать крепость, а часть отказалась и продолжила вести огонь. Тогда Шереметев снова приказал продолжить обстрел. И здесь надо сказать несколько слов о героическом поступке шведского офицера, артиллерийского прапорщика Вульфа. Он собрал все имеющиеся в крепости знамена, отнес их в пороховой погреб, и взорвал себя вместе с ним. Взрыв был такой мощности, что от крепости остались одни развалины. "Едва Бог спас и нас", писал Шереметев в донесении царю — "Слава Всевышнему, что мост был сожжен, иначе много из наших погибло бы. И так жаль… все пропало, одного хлеба 1500 пудов и прочего магазина пожег… А знамена пожжены от "того проклятого" (имеется в виду Вульф — прим. автора), взял с собой и зажег". Для чего мы упомянули о подвиге Вульфа? Чтобы читатель мог почувствовать с какой отвагой и самопожертвованием сражались шведы, недаром, мы уже говорили о том, что в Уставе Карла XII не рассматривалось отступление вообще, ни как маневр, ни как способ ведения боевых действий. Если говорить о последующих шведско-русских войнах, подобного уже не встретим. Будет все скорее наоборот. Шведские армии будут отступать, уклоняясь от сражения, крепости будут сдаваться, не исчерпав и наполовину возможности обороны, великолепные позиции, грозящие противнику — русским огромными потерями при штурме, будут оставляться без единого выстрела. Но сейчас был золотой век и расцвет шведского военного искусства. Русская армия только училась, и вступала в сражение, имея постоянно численный перевес над врагом. Пока воевали числом, но скоро придет и умение!