Сергей Есин - Выбраные места из дневника 2001 года
Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Выбраные места из дневника 2001 года"
Описание и краткое содержание "Выбраные места из дневника 2001 года" читать бесплатно онлайн.
29 ноября, четверг. Умер Виктор Петрович Астафьев. В этот день у нас был ученый совет. Первое интервью я дал “REN ТВ”. Приехал милый парень Роман, я наговорил ему то, что и должен был сказать. Астафьев великий писатель, и я всегда так считал. Негоже, конечно, здесь вспоминать, что покойный В. П. приветствовал расстрел Белого дома, но и забыть об этом не могу. Я ничего не могу забыть из прошлого. Этому пареньку и его камере я рассказал, как встречался с В. П. Астафьевым на радио и как он нарисовал мне свою царь-рыбу в альбоме. Незабываемым остались удивительные рассуждения В. П. о том, как в “Пастухе и пастушке” он писал сцену любви.
Но утро началось не с интервью, а с того, что пришла Надя Астафьева, слушательница ВЛК, и написала заявление с просьбой оказать ей материальную помощь в связи со смертью ее отца Виктора Петровича Астафьева — на билет. Я быстренько подписал все бумаги на 3500 рублей и сам отнес в кассу. Девочка неплохо пишет прозу и стихи. Самое поразительное в том, что Надя уезжала из той же аудитории, где много лет назад занимался ее отец. В. П. ведь заканчивал Высшие литературные курсы, т. е. Литинститут.
После ученого совета приехали ребята от Володи Кара-Мурзы. У них были интересные вопросы, и это меня привлекло. Например, о политической деятельности Астафьева и о его роли в избирательной кампании Ельцина. Ну, я так и сказал, как думал: что B. П. был большой художник, а в политике имел психологию люмпена, бомжа. Здесь сказалось его беспризорное детдомовское детство. А что касается его участия в предвыборной кампании Ельцина… Говорят, Астафьеву вроде пообещали Нобелевскую премию. Но ведь не Шолохов, здесь усилий государства оказалось мало. Надо взглянуть и правде в глаза. Царь литературы — все же роман. Здесь писатель выступает со своей картиной мира. Астафьев гениальный рассказчик. Я помню, как в отпуск взял новые, нечитанные рассказы Астафьева, среди которых “Лов пескарей в Грузии”, и его “Печальный детектив”. Начинал я с рассказов. Это было так возвышенно и с такой колдовской силой слова, что я себе поклялся, если так же он пишет и роман, я навсегда прекращаю писать. А вот сегодня я даже не помню, о чем “Печальный детектив”, хотя прекрасно помню сцены из “Пескарей”.
Карамурзинцы, естественно, всю политику — и, наверное, правильно — вырезали. В эфире говорили Вознесенский, Дементьев, бывший губернатор Красноярского края и кто-то еще. Все говорили очень благостно.
1 декабря, суббота. Закончился проект “За стеклом”. Это о ребятах и девушках, проведших месяц в квартире-аквариуме. Пять человек. Это любимая передача народа в жанре раскованного подглядывания. Ребята сами по себе ничего, но в них какая-то глобальная дебильность, отсутствие привычной мне духовности. Зато в духе телевидения все очень болтливы и раскованны. Несут что ни попадя. Девушки еще и вульгарны. Особенно одна, все время смеющаяся истерическим и визгливым смехом. Девушки и ребята вечно слонялись из комнаты в комнату со стаканами вина и пива. По-моему, об одной книге за все время и поговорили, но натужно. Самоуверен и самохвалебен был ведущий Набутов, постоянно твердящий о телевизионной славе этих молодых людей, но подразумевается, что о его славе. А ведь был неплохим репортерoм.
4 декабря, вторник. Безумно волнует, как никогда, война в Афганистане. Что мне Гекуба? Что я Гекубе? Тем не менее, есть ощущение, что все это не обойдет стороной и нас. Особенно меня волнует, что конфликт расширяется. Совершено несколько жутких терактов в Израиле, и израильтяне ответили на это всей тяжестью военной мощи. Теперь началось: металл и деньги станут молотить по живым людям, но мировой опыт показал, что металл слабее. Палестинцев все время сравнивают с обычными террористами, но у них есть кроме внутреннего бунта, террора и еще один импульс: это их земля, на которой они жили так, как хотели.
6 декабря, четверг. Вечером поехал в ресторан “Царев сад” на десятый букеровский обед. Сам сидел за рулем и долго искал стоянку. Было очень холодно. Этот самый “Сад” расположен в устье Болотной площади, как раз на съезде с моста, идущего от Красной площади. Новое, только что построенное здание очень современной архитектуры. Мне эта архитектура не нравится. Сам ресторанный зал похож на зал для кегельбана или на билетный зал большого вокзала. Полно мальчиков и девочек в виде официантов и официанток. В здании холодно. Позже, в конце церемонии я сказал в одну из телевизионных камер: обед был плохой, но результат впервые лично меня удовлетворил.
Я люблю наблюдать за тусующейся литературной общественностью. Отчетливо сознаю, что сам я тоже являюсь объектом наблюдений. Но ведь литературная общественность из всех самая неудовлетворенная и честолюбивая. Как все постарели! Сколько за каждым стоит разных несправедливых суждений, которые, раз вызвав в своем кругу аплодисменты, не принесли им ни славы, ни удовлетворения. Многих я с трудом узнавал. Но так редки у нас праздники… Старые дамы с удовольствием расхаживали по залу с полным бокалом чего-нибудь дорогого в одной руке и с сигаретой в другой. Пепел летел на пол. Моя знаменитая профессорша со мною не здоровается, и я не пишу ее фамилии. Людей, с которыми не здороваюсь я и которые не здороваются со мною, можно перечесть по пальцам. У нее сегодня есть повод для ажитации. Но искомого она, как мне кажется, не получит, хотя силы, наверное, задействованы огромные.
В связи со сменой в “Литгазете” редактора раскланялся с Аллой Латыниной. Но это уже потом, а сначала встретился с самим Латыниным и подумал, как его внутренне характеризовать: муж знаменитого критика Латыниной или отец знаменитой публицистки и экономического обозревателя Юлии Латыниной.
10 декабря, понедельник. Утром, как всегда, постоял в дверях, гоняя опоздавших студентов. Потом поехал на похороны Анатолия Андреевича Ананьева.
О том, что он умер, сказала мне В. С., которая сейчас в больнице все читает и все время что-либо смотрит по ТВ. Я рассчитал, что хоронить его станут не раньше понедельника, и утром принялся названивать в Дом литераторов. Предполагал, что все будет рядом, на Большой Никитской. К половине одиннадцатого выяснилось, что панихида состоится в одиннадцать в морге Кунцевской больницы. Я еще несколько минут колебался, потому что помню и тот случай, когда Г. Я. Бакланов кричал мне в телефон: “мы здесь с Анатолием Андреевичем”, и кое с кем, в частности с Г. Я., лишний раз встречаться не хотелось, но потом что-то меня будто бы толкнуло, и я полетел. Я предполагал, что увижу и О. Павлова, который именно через “Октябрь” рассылал свои инвективы против меня, и встречу своих знакомых по “Октябрю”.
К счастью, дорога была хорошая и, хотя и мело, не было пробок. Я люблю этот чистый московский вначалезимский асфальт, много машин, идущих на большой скорости по шоссе, и впереди них волнами летит поземка. По дороге я вспоминал, что несколько раз печатался в “Октябре”, и Ананьев неизменно был ко мне лоялен, вспомнил всю эту работу, и как B. C. сделала с ним полосу в газету, и Ананьев был неизменно к ней внимателен. Я бросился на эту панихиду, лишь приблизительно представляя, где находится Кунцевская больница и ее морг. Но вместе с Пашей нашли.
Последний раз я здесь был, когда хоронили Женю Велтистова. Та же просторная и высокая строгость, гирлянды, черные полотнища, просторные окна, через которые видна вечная заснеженная природа. В гробу посередине холодного каменного пространства лежит маленький и сухонький старичок — останки А. А. На лбу бумажная ленточка с текстом молитвы. И верный раб КПСС, Герой Социалистического Труда тоже стал православным. Просто констатирую, говорю об этом без осуждения. И Сережа Чупринин крестится, и С. А. Филатов крестится, и я крещусь. В этом случае я всегда вспоминаю свою тетку Антонину из Таганрога, которая крестила меня в 14 лет.
Кладу шесть розовых гвоздик, которые купил по дороге в киоске на Кутузовском, они как некий символ рядом с ворохом гвоздик красных. Почему Ананьеву я не взял красных гвоздик? Какой подтекст вкладывала в это моя интуиция?
Прохожу в дальний угол зала, здесь редакционные, рядом со мною Ира Барметова, первый зам. главного. Шепчемся. Две недели назад А. А. еще приезжал в редакцию. Он приезжал в редакцию, как минимум, два раза в неделю. Последнее время ходил тяжело, с палочкой, и его шатало. Болен А. А. уже семь лет. Они все узнали о его болезни, когда он стал проходить лечение — у него начали редеть волосы. Кто теперь станет главным редактором? Этот вопрошающий дух витал над всеми редакционными. Пришла в голову подловатая и несправедливая мысль: рак — это болезнь нечистой совести. Держался за место, работал изо всех сил, ну, это я понимаю, он держался за образ жизни, за то, чтобы хотя бы формально числиться не выброшенным из элиты, писал романы, о которых молчали и которые печатались только в его журнале. И — итог. Я думал об этом совершенно спокойно, безо всякого внутреннего торжества, умиротворенно и скорбно. Не было Г. Я., надо иметь мужество, чтобы придти на похороны сотоварища и понимать, что завтра твоя очередь. Холодное ложе, белое покрывало, красные гвоздики, бумажная ленточка на лбу, усохшее лицо.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Выбраные места из дневника 2001 года"
Книги похожие на "Выбраные места из дневника 2001 года" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Сергей Есин - Выбраные места из дневника 2001 года"
Отзывы читателей о книге "Выбраные места из дневника 2001 года", комментарии и мнения людей о произведении.