Евгений Лукин - Сокрушитель

• Название: Сокрушитель
• Автор: Евгений Лукин
• Издательство: Локид
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-320-00139-8

Новая повесть «Гений кувалды» лежит в основе сборника известных волгоградских писателей. Тонкий юмор и острый сюжет, неожиданный поворот темы и глубокое погружение в социально-философские проблемы — вот основные ингредиенты их творческого успеха. Читателей ждет немало сюрпризов — произведения, вошедшие в книгу, сокрушают наши устоявшиеся представления о фантастике. Новый сборник Любови и Евгения Лукиных — прекрасный подарок любителям высококачественной фантастической литературы.

---

— Так выдали… — выдавил он.

— По барабану мне, чем тебе выдали, понял? — Крест прищурился. — Иди меняй.

— Я пробовал, — уныло сказал Никита. — Никто не хочет. Говорят: сегодня всем так платили…

Крест осклабился, и Никита почувствовал, как опять накатывает эта отвратительная трусливая слабость, за которую он ненавидел себя всю жизнь. Волчья улыбка Креста, как всегда, лишила его последних сил. Сопротивляться было бессмысленно.

— Ну ты, бродяга… — задушевно сказал Крест. — Фуфло толкаешь? Тебе что, кранты заделать с фифуром?

Никита вскинул голову.

— А по-человечески можно?

Но это уже была даже и не агония. Никита огрызнулся устало, почти равнодушно. Видно было, что ему давно на все глубоко наплевать. В том числе и на собственное достоинство.

— Как? — Словно недослышав, Крест приставил ладонь к уху. — По че-ло-ве-чески? Ну ты козел… За человека себя стрижешь?

Он поднялся с воздуха над кабелем и с омерзительной ленивой вихлецой приблизился к положенной на пол дани. Босой ногой указал на капсулы.

— Все. С вещами на парашу! Свободен.

Никита затравленно посмотрел на эту ненавистную ногу, издевательски шевельнувшую пальцами, и нагнулся за неумело связанной сеткой. В следующий миг Крест сделал резкое короткое движение, и Никита дернулся, заслоняясь алыми тюбиками…

Как бы удивленный его испугом, Крест медленно отряхивал край короткой плетеной штанины. Кляпов стиснул зубы, повернулся к светлому пятну скока и, не зажмуриваясь, шагнул из колышащегося цветного сумрака в латунно посверкивающий день. Голова тут же закружилась, Никиту понесло, как пьяного, и он чуть было не налетел на поджидавшую его снаружи надзорку.

— Тебе-то от меня что надо? — с болью бросил он в глянцевое чернильное рыло каплеобразного чудища. — Что ты за мной по пятам ходишь?

Тут ему пришло в голову, что это совсем другая надзорка — та, первая, проводила его до входа, а эта ждет на выходе. Никита горестно присмотрелся. Размеры — те же, а в остальном все надзорки одинаковы…

Пожал плечами, ссутулился — и побрел, сам еще не решив, куда идти. Надзорка потекла следом.

— Ну, в чем дело? — уже с надрывом спросил он, оборачиваясь. — Щелчка мне давать не за что — жизни я ничьей не угрожаю. Вы бы вон лучше Крестом занялись… Блюстители!

На глянцевом рыле змеились блики. Казалось, что надзорка тревожно принюхивается.

Никита Кляпов с тоской запрокинул голову и посмотрел в серо-голубой зенит, стиснутый со всех сторон верхушками бледно-золотистых опор.

«Хорошо бы упасть оттуда… — внезапно подумалось ему. — Или туда… И не больно, наверное, — сразу в пыль разобьешься…»

А еще говорят: монтажники, если срываются с высоты, живыми до земли не долетают. Разрыв сердца на полдороге. Еще проще…

Движением, каким обычно поднимают за шиворот нашкодившую кошку, Никита поднял и встряхнул сетку с пятью алыми капсулами. Менять… Да для него было подвигом даже в долг попросить до зарплаты, а уж менять… Да и у кого? Пузырек, надо думать, до сих пор на Кляпова сердит за то, что зря поил… Уж лучше еще один камушек разбить — время прошло; может быть, они уже не только красненькими выдают…

Сопровождаемый бдительной надзоркой (прямо воронье какое-то!), Никита Кляпов свернул в проулок, где маячили две довольно сложные глыбы. Одна была больше, другая — изящнее.

«Да пошло оно все…» — цинично подумал Никита и, решительно подойдя к той, что изящнее, обнаружил вдруг, что левая рука у него давно уже ничем не отягощена. Он где-то оставил свой ломик!

Неужели у Креста? Никиту бросило в жар… Нет, слава Богу, не у Креста. Точно, точно… Он положил его на соседний камушек, когда собирал с пола капсулы… Ах, как плохо! Стащат, как пить дать, стащат…

Никита сорвался — и побежал к скоку. Надзорка рванула следом.

* * *

Подоспел он почти вовремя. Возле глыбы цепенел от радости пушистый лупоглазый зверек с ломиком в лапках. Судя по всему, он уже вволю налюбовался находкой и явно собирался сгинуть с нею в неизвестном направлении. Никита пал на него коршуном. Ломик в свое время достался ему в жестокой борьбе с самим собой и с некой узловатой железякой у основания главного световода.

Похититель был необычайно крупным — чуть ли не по грудь маленькому Никите. Застигнутый врасплох, он взметнул седую нежную шерстку и отпрыгнул к стене, причем весьма неудачно. Латунно посверкивающая опора примерно с середины расседалась глубокой отвесно ниспадающей канавой, достигавшей внизу размеров рва. В эту-то глубокую вдавлину и отскочил лупоглазый, сразу отрезав себе все пути к бегству.

— Отдай! — задыхаясь, проговорил Никита и сделал шаг вперед.

Раздув зрачки во весь глаз, похититель истерически чирикнул, наежинился — и такое впечатление, что изготовился к бою. Никита струхнул. Невольно вспомнились байки о том, как ведет себя кошка, если загнать ее в угол…

«Ну его к черту…» — неуверенно подумал Никита Кляпов, но тут взгляд его снова упал на ломик. Отступить и открыть дорогу — означало потерять инструмент.

Лицо Никиты исказилось совершенно зверски, а пальцы сами собой медленно подобрались в кулаки.

— Дай сюда, козел! — срывающимся голосом потребовал Кляпов, глядя с безумием в выпуклые, как линзы полевого бинокля, глаза. — Кранты заделаю…

Трудно сказать, что именно поразило пушистого жулика — смысл слов или же интонация, с которой они были произнесены. Но так или иначе, а супостат затрепетал, бросил ломик и, вжимаясь горбиком в стену, начал потихоньку выбираться из вдавлины.

В свою очередь, сторонясь противника, Никита подступил к ломику и на всякий случай сначала поставил на него ногу. Лупоглазый тем временем, достигнув края вдавлины, подпрыгнул и, так вереща, словно с него черти лыко драли, пустился наутек. Кляпов с облегчением поднял инструмент и оглянулся, ища глазами брошенную во время поединка сетку с капсулами.

Возле глыбы с самым угрюмым видом маячила надзорка.

«Запросто мог щелчка получить…» — растерянно подумал Кляпов.

— А что мне еще оставалось делать? — бросил он. — Идти новый ломик выкорчевывать? Так там одни только тупые остались…

Надзорка не шевельнулась — как присосалась к покрытию.

Кляпов подобрал сетку и, подойдя поближе, определил ее вместе с ломиком на глыбу.

— Сволочи вы все-таки… — уныло сказал он надзорке. — Ну вот, смотри… — Он огладил молочно-белый выступ. — Скульпторы о таком изгибе и не мечтали! Того же Генри Мура возьми… Да у нас бы… Ну, не у нас, конечно, — на Западе… На пьедестал бы поставили! В каком-нибудь, я не знаю, Люксембургском саду… А я это должен ломать. Почему? Зачем это вам?

— Добрый день, Никита! Вы что это, с надзоркой разговариваете?

Кляпов подскочил и обернулся. Перед ним, изумленно улыбаясь, стояла Лика — стройная, яснолицая. Бедра ее были до колен влиты в темно-серые брючки — без единого шва, с приглушенным змеиным узором. Кольчужно мерцала плетеная короткая безрукавочка.

— Д-добрый день… — в панике пряча глаза, пробормотал Никита. — Нет, я… Так, с самим собой… Д-досада, знаете, взяла… — Он отважился взглянуть на Лику. Та улыбалась.

— И что же вас так раздосадовало?

Положение у Никиты было довольно дурацкое. Не признаваться же в самом деле, что вел с надзоркой душеспасительные беседы, да еще и с искусствоведческим уклоном… К счастью, блуждающий взгляд его вовремя коснулся глыбы, где лежали отбитый у врага ломик и сетка с пятью капсулами.

— Да вот… выдали одними красненькими, — нашел он наконец оправдание. — Теперь менять надо… Лика засмеялась,

— Боже, какие все-таки мужчины одинаковые! Можно подумать, вы вообще не различаете оттенков. Алые называете красненькими, салатные — серенькими…

«Вы, мужчины…» Кляпов был потрясен. Она причисляла его к мужчинам. То есть ставила на одну доску с Крестом, Василием, Ромкой… И даже не в этом суть! Она видела в нем человека. И с Никитой немедленно приключился приступ высокого, чреватого откровениями идиотизма.

— Лика! — взмолился он, чуть не схватив ее при этом за руку. — Я слышал, вы и сами художница.

Значит, вы должны чувствовать это особенно тонко… Ну скажите; как такое вообще можно ломать?

Улыбка Лики несколько застыла, стала холодной и настороженной.

— Никита, — с легкой укоризной молвила Лика. — Это хозяева. Что вас удивляет? У них прекрасно все. Даже то, что идет на слом…

— Но зачем?!

Лицо Лики слегка затуманилось.

— Доверьтесь хозяевам, — многозначительно изронила она.

— Довериться… — глухо повторил Никита. — Я уже однажды им доверился. Когда влез в летающую тарелку…

Лика закусила губу и взглянула поверх головы собеседника, словно высматривая что-то вдали. Разговор становился все неприятнее и неприятнее…