Иван Дроздов - Дубинушка

• Название: Дубинушка
• Автор: Иван Дроздов
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1999

В романе красочно изображены образы русских людей, патриотов нашей Родины. И, может быть, впервые в художественной литературе показаны конкретные формы и методы закипающей борьбы русского народа с разрушителями России.

---

Евгений замолчал, а Мария толкнула ногой дверь и вышла. Отец не на шутку её напугал. Разговоры о Пугачихе ей показались странными. Как бы он и совсем с ума не спрыгнул, думала она, направляясь домой.

«Скажу ему, откуда деньги. Нельзя же так мучить отца родного».

Маша отвязала Шарика, повела его в дом. Пёс у неё был небольшой, пушистый, и глаза его сверкали чёрными весёлыми огоньками. Он любил, когда хозяйка ночью заводила его в дом и указывала место в ногах у кровати. Шарик будто бы даже кивал головой, давая понять, что место своё знает и готов защищать хозяйку от любого врага. И Маша была с ним спокойна: Шарик далеко слышал подходившего к калитке дома и тихонько подавал голос. Мария с ним тотчас же засыпала и спала крепко до позднего утра. И если бы не доить Сильву, она спала бы и до обеда.

Ранним утром она почувствовала прикосновение к щеке чего-то тёплого и влажного. Проснулась. Шарик тянет к ней мордочку и лижет языком. И поскуливает. На своём собачьем языке он говорит, что на дворе у калитки кто-то ходит. Скоро она поняла, что ходит отец. Давно приметила, что отца и Дениса пёс встречает радостным, нежным скулежом, а для всех других жителей деревни у него другой голос, не такой приветливый.

Поднялась, сунула в валенки ноги, накинула на плечи старый, ещё бабушкин нагольный тулупчик, вышла из дома. У калитки стоял запорошенный снегом отец. Маша называла его то отцом, то дядей Женей. Видно, он давно ходил по деревне или где-то тут, поблизости от своего дома, и успел замёрзнуть, но домой не идёт.

— Ты уже проснулась? — сказал он обрадованно.

— Я-то бы и спала ещё, да Шарик разбудил.

Пёс подбежал к Евгению, крутился возле ног. Евгений достал из кармана кусочек булки, сунул в тёплую мордочку Шарика. Пёсик знал, что этот большой, добрый и пахнущий рыбой человек носит для него в кармане что-нибудь вкусненькое. Другой дядя — то был Денис — не всегда давал еду, но если уж давал, то мяса. Шарик за то никогда не облаивал этих двух соседей и бежал к ним со всех ног, заходясь безудержной собачьей радостью.

— Я к тебе зайду, обогреюсь. А?..

В горнице разделся и сел на табурет спиной к ещё не остывшей печке. Маша тулупчик не снимала, сидела за столом под иконой Скорбящей Божьей матери. Смотрела на Евгения с детским удивлением, не могла понять, чего это он бродит по деревне в такую рань.

— У тебя не было такого, чтоб в голову разные мысли лезли? Всё лезут и лезут и спать не дают.

— У меня?.. Вроде бы нет, не было. А с чего бы им ни с того, ни с сего в голову лезть?

— А вот бывает. Причин нет, а они лезут. Вернее так сказать: причины есть, они хоть и пустяковые, а всегда найдутся. Вспрыгнут в голову, и мнут, давят — тошно станет. Я однажды в поле на дороге кошелёк нашёл, в нём три рубля было. Хотел потратить деньги, но раздумал. По дворам ходил и не успокоился, пока не нашёл хозяина. А зачем мне три рубля, если совесть неспокойна. Я и сейчас вот… Случись так, если б, скажем, деньги мне подбросили, я бы думал и думал: тратить их или ждать, когда хозяин объявится и скажет, по какой такой причине он их мне подбросил. Самому, что ли, не нужны?..

— Да кто же это деньги другим подбрасывает? Что это вы говорите…

Хотела назвать его «папа», но не смогла.

Маша хотела успокоить Евгения, но только масла в огонь подлила; он откинул назад голову, безумно смотрел в потолок. И тихо, отрешённо проговорил:

— И я так думаю: кому это взбредёт в голову свои кровные денежки чужому человеку подбрасывать. Ну, был бы родной, близкий… А таких-то у меня, кроме тебя, в целом свете нет. Я для всех чужой.

И, поднявшись и одеваясь, уставился на Марию, трагическим тоном проговорил:

— Один я во всём свете человек и для всех чужой, ненужный. Вот в чём штука, Мария, чужой, ненужный!

Махнул рукой и с силой толкнул дверь. Мария вслед ему крикнула:

— Отец, постойте!

Евгений вернулся. Смотрел на неё, а она смотрела на него.

— Ну, чего тебе?

— Простите меня, дядь Жень. Это я вам доллары подбросила.

— Ты?

— Да, я. И Денису — тоже в форточку кинула.

— Да зачем же подбрасывать? Отдала бы уж, по-людски… если они у тебя завелись. А, кстати, откуда у тебя так много денег?

— Азики со мной рассчитались. Заработала я.

— Азики?.. Ну, если азики.

Присел к столу. Почесал затылок.

— Уж очень много… Сказать кому — не поверят.

— А зачем же говорить? Вы их тратьте, а откуда они — кому какое дело?

— Э, нет! Приедет следователь и за шкирку возьмёт: что да откуда? Мне ведь за починку крыльца таких денег не дадут. Так-то, девка.

Подумал Евгений, потом спросил:

— А тот азик, в случае чего — может подтвердить, если надо будет?

— Да нет, дядь Жень, азики, они народ летучий: сегодня он есть, а завтра — к себе в Баку уехал. А то и дальше — в Турцию. Спрашивать некого будет.

Долго ещё сидел Евгений, думал. Потом поднялся:

— Ну, ладно, Бог не выдаст, свинья не съест. Будем жить-поживать, да добра наживать.

У порога постоял. Не оборачиваясь, проговорил:

— Азик такие деньги из рук не выпустит, ну да ладно: что сделано, то сделано. Об одном тебя попрошу: молчи ты об этих долларах, как рыба.

По пути домой решил:

— Зайду к Денису. Вместе всё обговорим и обсудим.

А Мария с беспечностью дитя малого завалилась в постель и тотчас же уснула. Молодость смелее смотрит в завтрашний день, возможные гримасы судьбы её не пугают.

Глава вторая

В отличие от дяди Жени, который не знал, что делать с упавшими с неба деньгами, Денис не терялся. Он купил себе новую «Волгу», а свой старенький, но тоже ещё справный «жигулёнок» поставил под навес у Марии. При этом Машеньке дал книгу «Автомобиль» и сказал:

— Изучай устройство машины, дорожные знаки и правила движения. Сдашь экзамен и будешь ездить.

Подумав, качнул головой, добавил:

— И вот еще: забирай мой старый компьютер, будешь у меня работать.

— Кроликам хвосты крутить?

— Все дела загонишь в компьютер. Слышал я, что там у азиков ты и на компьютере преуспела. Так вот: принимайся за настоящее дело. К нам Шапирошвили в недавно отстроенный дом хочет детишек из города привезти, им на каждый месяц полтысячи кроликов будем поставлять. Да на двух машинах мы с тобой полсотни в день на базар отвезём. Чуешь, какой гешефт можем раскрутить? Ты мне всю контору заменишь.

— Ну, а это мы ещё посмотрим.

— Что посмотрим?

— Соглашусь ли я стать твоей конторой.

— Согласишься, — пообещал Денис. — Да ещё как согласишься. За милую душу. Вот тебе зарплата — за три месяца вперёд.

И Денис отсчитал тысячу долларов. Протянул Маше. Она не сразу, но деньги взяла. Пересчитала их. Сказала:

— Это что же — триста тридцать долларов в месяц? В пересчёте на рубли — девять девятьсот?

— Ну, да. А что — мало?

— За такие-то деньги… Найми свою Дарью. Пусть она нянчит твоих кроликов.

— Вот те на! Сдурела девка. Ей даёшь такие деньги, да ещё автомобиль в придачу, а она нос воротит.

Маша подвинула от себя зелёные.

— Пятьсот долларов! И ни копейки меньше!

Денис ошалело таращил глаза. Но потом решительно вынул кошелёк, отсчитал полторы тысячи.

— На! И приступай к работе.

И, затем, покачивая головой:

— Ну, Мария! Ну, девка! Тебе палец в рот не клади.

Оглядел её с ног до головы, подивился её стати и взрослости. Красивая головка с большими синими глазами ладно сидела на длинной шее. И ноги у неё были красивые и длинные.

— Дивлюсь я тебе: как-то вдруг выросла, похорошела. Боюсь, как бы я не влюбился в тебя.

— А что тогда будет, если влюбишься?

— А то и будет: женитьба, свадьба, новая семья.

— Не бойся, покамест этого не предвидится.

— А почему ты так думаешь?

— А потому что пока-то я никого не люблю. Тебя — тоже.

— Хе! Не любит. Да такие парни, как я, в овраге за моей фермой не валяются.

— Парень ты хороший — то правда, но и хорошего парня полюбить надо, а я пока никого не люблю. И говорить об этом я больше не желаю. Давай теперь о деле…

Поднялись на второй этаж в кабинет Дениса, забрали компьютер и понесли его к Марии в хату.

К вечеру того же дня Мария сделала ревизию всему содержимому компьютера, внесла в него свои каталоги, файлы, обозначила собственные, только ей известные коды и шифры, и, довольная собой, счастливо сложившейся ситуацией, выключила компьютер и принялась готовить ужин. Она ещё вполне и не верила решению Дениса завязать с ней такие деловые отношения. Раньше она выполняла лишь отдельные его поручения, ездила на его «жигулёнке» на районную птицефабрику за комбикормом, закладывала этот корм в бункера да посматривала за показаниями компьютера, где на экране изображался весь процесс кормления — да и то, делала это лишь в тех случаях, когда к Денису на малиновом японском автомобиле приезжала из города Дарья, жена Дениса. Дарью Маша не любила, — и не потому, что ревновала Дениса, хотя и это чувство развивалось в ней всё больше; и однако же не оно было главным. Мария не могла переносить откровенного презрения Дарьи к деревенской жизни, ко всему тому дорогому и прекрасному, что окружало Машеньку с детства и было источником всех радостей и счастья. Обыкновенно перед тем, как уехать домой, в город, где у Дарьи, как слышала Маша, была прекрасная квартира и домработница, Дарья заглядывала на ферму, но в само помещение не проходила, а лишь приоткрывала дверь и, будто бы нарочно, чтобы уязвить Машу, работавшую тут у кормушек, на неё не смотрела и не здоровалась, а страдальчески морщилась, зажимала нос пальцами и громко восклицала: «Фу, гадость!» И с треском захлопывала дверь. Теперь же Маша ликовала. Она за свою зарплату наймёт двух работниц, а на себя возьмёт лишь доставку комбикорма да компьютерную обработку всей жизни фермы, строительных и финансовых дел. Её душа заходилась от радости при мысли о том, как она втайне от Дениса будет финансировать работы по ферме и скоро превратит её в очень большое и доходное предприятие. И при этом всё время думала о том, как она утрёт нос этой задаваке Дарье и постепенно уронит её в глазах Дениса. «Пусть знает, какая она пустышка, пусть знает!..» — думала с заранее торжествующим злорадством.