Наталия Швец - Мой друг работает в милиции

• Название: Мой друг работает в милиции
• Автор: Наталия Швец
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детектив
• Год: 1974

Немало рыцарства и благородства есть в службе людей, посвятивших свою жизнь милиции. Все истории, о которых рассказано в этой книге, как правило, были на самом деле. Все они — о борьбе добра со злом, о победе правды в справедливости.

---

И милиционер втолкнул мальчика под арку высоких ворот.

В кабинете с надписью «Оперуполномоченный» сидел, ссутулясь над письменным столом, молодой лейтенант в очках.

— А, Федор Новиков. Опять? Давай иди вон туда.

Мальчик сразу сник. Исподлобья косясь на лейтенанта, отошел в угол, устало присел на табурет, вытирая ладонью вспотевшее лицо. Оно было покрыто синяками и ссадинами.

— Встать! Не в гости пришел.

Пока милиционер, пристроившись у края стола, писал рапорт, лейтенант хмуро смотрел поверх очков на мальчика — узкоплечего, худого, растрепанного, обутого в тяжелые рабочие ботинки, которые ему были явно велики.

Пробежав глазами рапорт, лейтенант отпустил постового. Потом вынул из стола папку, сердито зашелестел в ней бумагами.

— Вот, пожалуйста: ровно неделю назад в трамвае залез в карман, а теперь — подымай выше! Грабеж! Сумку хотел вырвать. Ну, что волком глядишь? Тебе на меня обижаться не приходится, я свое слово сдержал: ни в школу, ни домой не сообщил тогда. Поверил тебе. А ты… Нет, Федор Новиков, на этот раз ты поедешь у меня в исправительную колонию. Как дважды два.

В раскрытое окно доносился шум улицы, отчетливо слышались голоса играющих во дворе детей; клочок осеннего голубого неба просвечивал сквозь листву старого тополя. Порыв ветерка шевельнул бумаги на столе.

Новиков шмыгнул носом.

— Ну и отправляйте. Все равно, я бы и сам уехал….

Лейтенант поправил очки, внимательно поглядел на мальчика.

— Подойди-ка поближе. Это кто же наставил тебе синяков?

— Ребята с нашего двора, — неохотно ответил Новиков и отвернулся.

Его потертые брючишки вздувались на коленях бугорками, один карман сильно оттопыривался. Лейтенант быстро запустил руку в этот карман. Там оказались плоскогубцы и отвертка.

Мальчик порывисто протянул руку.

— Отдайте, дяденька Петров! Это… это…

— Вижу, что это. Решил, значит, заняться кражей со взломом? Сядь и расскажи, куда ты собрался уезжать. Ты и сумку решил украсть, чтобы запастись деньгами на дорогу?

Новиков смотрел на свои инструменты и молчал, только губы его кривились — вот-вот заплачет. Лейтенант снял очки, подышал на них, долго протирал носовым платком стекла. Потом сказал:

— Иди домой, Федя.

Мальчик не обрадовался. Он умоляюще смотрел на лейтенанта.

— Это мне шофер с полуторки дал. Я ему целый месяц помогал мыть машину… Отдайте, дяденька Петров.

Петров подумал немного.

— Хорошо, отдам. Только не сейчас. — Он надел очки и полистал настольный календарь. — Приходи ко мне в среду, сразу после школы. Получишь свой инструмент. Я ведь не ты, слово держать умею. Как дважды два.

Мальчик потупился и медленно, нехотя двинулся к двери.

Лейтенант подошел к окну. Мальчик стоял под аркой ворот и смотрел по сторонам, словно не зная, куда ему идти. Ветер трепал его свалявшиеся волосы.

Мимо ворот — руки в карманах, во рту папироска — прошел остроносый парень в клетчатой кепке. Федя, опустив голову, побрел следом за ним.

Лейтенант вернулся на место. Он был широк в плечах и очень высок ростом — потому и сутулился, сидя за столом. На столе лежали отобранные у мальчика инструменты. На ручки плоскогубцев были надеты куски резиновых трубок — так делают монтеры, чтобы не ударило током. Отвертка блестела. Видно, Федя Новиков старательно чистил ее наждачной бумагой.

2

— Как же все-таки получилось, что все ребята из класса уехали в лагерь, а он остался в городе?

Женщина потрогала подставку глобуса, переложила с места на место коробочку скрепок.

— Я не совсем в курсе дела. К сожалению, классная руководительница сейчас в отпуске… — Она помолчала, испытующе посмотрела на Петрова. — Что он натворил? Я так и думала, что этот мальчик в конце концов опозорит школу.

Петров оглядел большой светлый кабинет. В углу, рядом с бюстом Карла Маркса, переходящее знамя, на стенах развешаны аккуратно вычерченные диаграммы, за стеклом книжного шкафа золотые корешки переплетов. Все здесь строго и солидно, как и эта серьезная пожилая женщина, сидящая за письменным столом.

— Ничего он не натворил. Просто мы обратили внимание, что Новиков целыми днями шатается по улицам. — Петров встал. — Извините за беспокойство. Я думал, директор школы, где мальчик учится уже шесть лет, знает о нем больше.

Женщина вспыхнула и тоже встала.

— Вы думаете, мы не присматриваемся к нему? Хотелось бы, конечно, рассказывать о своих учениках только хорошее, но в данном случае этого, к сожалению, сделать нельзя. Новиков — трудный и непонятный мальчик.

— Непонятный?

— Конечно! Возьмите хотя бы его последнюю выходку. Перед самыми каникулами он сломал рояль.

— Сломал?..

— Ну да! Выдрал четыре молоточка. Но этого ему, видите ли, показалось мало, он разобрал в физкабинете электрическую машину и стал пристраивать к ней эти молоточки. Хотел, видите ли, сделать какую-то турбину. Испортить рояль, дорогой учебный прибор! Чему вы улыбаетесь?

— Нет, ничего. Просто вспомнил про одного мальчика, который вырезал струны из рояля, чтобы сделать модель самолета.

Женщина сокрушенно покачала головой.

— Вот видите, оказывается, не только у нас есть безобразники. Простите, в какой школе это случилось?

— Это случилось очень давно. Того мальчика звали Андрюша Туполев. — Петров посмотрел на смущенную собеседницу, взял со стола свою фуражку. — Конечно, Елена Владимировна, это не метод — портить вещи. Но если бы вовремя присмотреться к мальчику…

Прощаясь, Елена Владимировна задержала руку лейтенанта.

— Простите, товарищ Петров, какое у вас образование?

— Кончил педагогический техникум.

— А почему работаете в милиции?

Петров надел фуражку.

— Так вышло. Случай один был.

3

В длинном полутемном коридоре лейтенант чуть не наткнулся на девочку. Она шла, осторожно переступая ножками, и держала в вытянутых руках кастрюльку.

— Тише, дядя милиционер! Прольете суп, и моя Катя останется голодная.

Петров погладил ее по аккуратно причесанной голове.

— Покажи-ка мне, где здесь комната Новиковых?

— А у нас целых две комнаты, — бойко ответила девочка. — Только мама пошла в магазин, а папа на работе, а Федя — не знаю где.

В простенке между окнами стоял комод, накрытый кружевной салфеткой, на нем зеркало в деревянной раме с резными розочками, а выше на стене — две увеличенные фотографии: пожилой мужчина в форме связиста и совсем еще молодая круглолицая женщина с мелко завитыми волосами.

Петров прошелся по комнате, внимательно осмотрелся, прищурился на портреты хозяев. Потом вдруг сказал:

— Хочешь, я сейчас все угадывать буду? Ну, слушай. Вот на этой красивой кроватке спишь ты, а Федя — на раскладушке за шкафом, и покрывается он той старой шинелью. У тебя для игрушек есть вот этот столик, а Федины учебники и тетради валяются на подоконнике; и уроки он делает за обеденным столом, а мама всегда кричит, что он пачкает чернилами клеенку. Вот эти хорошенькие красные туфельки тебе купили совсем недавно, а Феде ничего не купили. Ему отдали старые папины ботинки. Угадал?

— Угадали, угадали! — девочка захлопала в ладоши. — Все угадали!

— И еще угадаю… — Он кивнул на портреты хозяев. — Ты папина и мамина. А Федя… Федя не знаю чей…

— А вот и не угадали! — обрадовалась девочка. — Он только папин и еще мой.

— Не угадал, — вздохнул лейтенант.

4

— Извиняюсь, кто здесь будет Петров?

— Я — Петров. Гражданин Новиков? Подойдите, пожалуйста.

Однако посетитель остался на пороге, теребя в руках форменную фуражку.

Петров смотрел на него выжидательно. У его стола сидел мужчина в хорошем модном сером костюме. Вид у этого мужчины был унылый, правая щека подвязана.

Поколебавшись с минуту, Новиков, видимо, решился. Он подошел к столу, положил перед Петровым повестку, пришлепнул ее ладонью и заговорил повышенным тоном:

— А позвольте спросить, какое вы имели право прийти на квартиру, когда не было взрослых, и морочить голову ребенку? Я буду жаловаться! У меня, извиняюсь, нет времени ходить по вашим детским комнатам. Зачем вызывали?

— Я постараюсь отпустить вас побыстрее, — сдержанно сказал Петров. — Вот только закончу разговор. Присядьте пока. — Он кивнул ему на тот самый табурет у окна, на котором совсем недавно сидел усталый и избитый Федя Новиков. Потом повернулся к человеку с подвязанной щекой.

— Продолжим, гражданин Сидоренко. Итак, сколько лет вашей старшей дочери Тане?

— Скоро четырнадцать.

— Она у вас от первой жены?

Сидоренко потрогал марлевую повязку на щеке, прищурился.