Дмитрий Романов - Нф-100: Великое переселение

• Название: Нф-100: Великое переселение
• Автор: Дмитрий Романов
• Жанр: Научная Фантастика

Другая планета, куда с Земли некогда была завезена жизнь с целью терраформирования. Корабль землян, попав во временно-пространственную червоточину неизвестного пока происхождения, совершает экстренную посадку на планете. К тому времени в связи с "парадоксом близнецов" на ней уже развились молодые примитивные цивилизации, сходные с земными (первые люди привезены с Земли, но для молодых цивилизаций это лишь мифические предания), некоторые - совсем отличные от нас, враждующие друг с другом, в судьбе которых экипажу предстоит сыграть решающую роль. Одна раса - продолжение гуманоидной формы, подобной человеческой расе, другая - кочующая по галактикам неизвестная форма жизни, строящая свои планы на гостей землян.

---

-- Доктор, мы все учились в классах, - заметил Тибр.

-- Ну да, просто аналогия.

-- Мне кажется, доктор, вы недооцениваете нашей ситуации, - тут же перебил его Клим, подходя ближе, - Вы сюда словно бабочек собирать приехали!

-- Я всего лишь констатирую факты. Хм... вношу ясность.

-- Чушь! - выкрикнул Клим, закипая всё сильнее. - Ясность ваша пусть остаётся при вас, слышите?

Клим Забелин, бывший командующий элитным отрядом войск космической разведки, ныне выступающий в качестве бортового механика космолёта типа "Феб", всегда отличался огневым темпераментом. Но по секрету от него же самого, несколько лет назад из штаба поступил приказ отстранить старого и отлично зарекомендовавшего себя офицера от командования, отправить в бессрочное увольнение. Это было связано с травмой, которую он получил при проникновении в юпитерианские толщи на поисках имперского зонда. Ту операцию негласно называли "кипящие мозги" - армия Реформы столкнулась с неопознанным явлением психической атаки. Людей, участвовавших в операции, словно подменили, у них часто случались припадки беспричинной ярости, обнаружилась частичная амнезия и приступы страха. Элитой врачей проводилось лечение, но до конца выявить причины, и, как следствие, вылечить недуг не удалось. Вот и офицер Забелин до сих пор, сколько не пытался избавиться от вспышек почти беспричинной ярости, делал это безуспешно. Беда его и трагедия заключалась ещё и в том, что сам он осознавал это и как бы глядел на себя в такие моменты со стороны, но ничего не мог поделать с "тем" собой.

-- Клим, думаю лучше сохранять благоразумие, - вмешался Димитри.

-- Да какого чёрта? Когда весь мир сходит с ума, о каком благоразумии речь? Вы уже затащили нас в гадюшник, и теперь тычете мне в нос своим паршивым благоразумием!

-- Ты видел иной выход? - всё так же холодно спросил Димитри, и холодность эта мало по малу действовала.

-- Да, видел, Солоф, видел! Нужно было остаться там, на берегу озера... Дьявол! Да уж как-нибудь выкрутиться, но не тащиться за карликами, как стадо овец. Вытащить нашу развалюху из воды, и смотаться ко всем чертям. Думаешь, я бы не смог завести машину?

-- Да, ты бы смог. Но не забывай, на берегу нас ждали не только, как ты сказал, карлики. Если помнишь, на пир спешили гости похищнее...

-- Как хочешь, - махнул рукой бывший офицер разведки и, чуть не столкнувшись плечом с Танзи -- тот отскочил в сторону -- удалился за валун.

Димитри и доктор Мазерс переглянулись, и доктор глубоко вздохнул, с видом человека понимающего и обременённого мукой за товарища.

-- Так что вы говорили? - тихо спросил Димитри у доктора.

-- Ах да... это напоминает грибы. Грибница обыкновенного шампиньона, например, может занимать площадь в несколько гектар. Когда-то жила теория, о том, что грибницы, будучи действительным единичным организмом гриба, как существа, может распространиться на весь земной шар, и даже пройти сквозь него. Потом доктор Фелиций обнаружил межпланетную связь пангрибниц. Но его, как вы знаете, обвинили в религиозной нетерпимости и сектантской ереси. А ведь он много видел...

-- Вы хотите сказать, здесь может иметь место нечто подобное?

Доктор пожал плечами.

-- Увидим, надеюсь. Не хочется калькировать события, ведь условия здесь и в нашей части Вселенной, должно быть, бесконечно разные. Хотя если учесть, что они тут ездят на лошадях... так сказать...

-- Оно шевелится! - крикнул Тибр.

Все окружили столб. Борода белёсого мха затрепетала, испустила облачко пара, и снизу показался новый жгутик. Он слепо ткнулся в канат, затем пощупал воздух вокруг и раздвоился.

Стража что-то быстро и испуганно затараторила. Они принялись натирать свои доспехи пахучей жидкостью из бурдюков.

-- Они говорить, что вы призывать хорон. Они просить вас уйти отсюда, - дрожащим голосом проговорил Танзи.

-- Уйти куда? Через мост? Так пошли.

-- Нет, на мост нас пускать не хотят. Очень мудрый страж. Мост вести в Пуч. А в Пуч не должны с нами идти они, - Танзи ткнул пальцем в сторону белёсого мха.

-- А что если мы не будем их спрашивать, а просто пойдём и всё тут, - подмигнул Тибр.

-- Страж мудрый, он обрежет мост, - совершенно спокойно ответил Танзи.

Глава VI.

Ей всё мерещилось, что вокруг знакомые стены. Ноздри втягивали далёкий, почти истёршийся из памяти запах -- такой был в детстве, когда они с семьёй ездили в резервации к сестре её отца, тётушке Лидии. Тогда были живы и отец, и мать, и брата не забрали повстанцы-клеймовщики. Да-да, от того и пахло пирогом!

В резервациях сохранялись сады и даже несколько гектаров полей, самых настоящих, с зелёной травой (а не этим синим суррогатом, выведенном на Ганимеде), с поющими птицами в секциях биостатики. У тётушки Лидии был премилый двухэтажный дом -- родовая гордость. Мало у кого в ГСР -- Государстве Северной Реформы -- оставались свои дома. Но покойный муж тётушки Лидии как никак был личным врачом министра. И потому ей знакомы были и эти поля, и деревья, и редкие птичьи песни, и даже несколько звёзд на синем ночном небе, не выбеленном яростными прожекторами магистральных лифтов и орбитальных станций. А под куполом было тихо, и только дрожь земная напоминала о рвущих воздух экспрессах на Луну и Марс. Под куполом не обязательно было даже носить глушители в ушах. Без них девоча чувствовала себя сначала очень непривычно, но зато потом свободно и лёгко, словно вот-вот ноги её пойдут по тихому воздуху над полем.

Запах и дуновение тёплого ветра, пропитанного Солнцем, улетучивались. И меж бровей легла горькая морщинка, смежённые веки дрогнули. Как же не хотелось отпускать эти видения!

Какое-то время она не могла понять, кто она, как её имя и откуда явились все эти воспоминания. Потом поток сознания унёсся ещё дальше, где уже нет границ отдельного существа. Виделись мерцающие облака с ослепительными разрядами в них, озёра, среди которых распускаются огромные мясистые бутоны, водовороты чьих-то глаз, звуки обретали форму. Кто-то пытался собрать из звуков понятие. В сиреневом мареве сплетались в клубок форм вибрации голосов.

Повеяло приятным трепетом, она ощутила себя желтоватым сгустком энергии.

-- Ма-ах, - то и дело повторял голос.

Над зеркальной гладью воды образовался силуэт, похожий на обнажённую женскую фигуру. Округлые формы излучали свет, ширились в пространстве.

-- Ма-ам, - продолжал голос, чуть изменив интонацию.

Теперь от этих слов, подчиняясь им, силуэт стал хорошо различим. Это была женщина. Она улыбалась, блаженно прикрыв глаза, лёжа в воздухе над омутом озера. Волосы её неестественно длинными локонами струились в эфире, чуть касались вод, от чего пробегали искорки и веяло цветами. Женщина медленно водила руками по округлому животу, и видно было, что она была беременна.

-- Ма-а-ма... а-а-ма, - гипнотически вытягивал голос.

Женщина в истоме запрокинула голову и вода окрасилась в зелёные и голубые тона, нежно акварельного кружева. Неощутимый ветер закрутил круги и спирали, поднял в воздух бутоны распустившихся цветов. И женщина засмеялась, радостно и тонко, не открывая глаз. Её смех наложился на голос, повторяющий как заклинание "ма-а-ма-а-а-ма-ам", и голос усилился. Но смех сделался ещё громче, перешёл на закатистый, экстатичный тембр. Голос странно захрипел. Ещё несколько раз повторив "мама", он разошёлся дребезжащим механическим эхо и, вдруг, превратился в пронзительный свист.

-- Ме-р-р-ра! Мера-а! - сталью зазвенели голоса.

Силуэт женщины над гладью озера подёрнулся грязными волнами, сжался и начал растекаться. Глаза на оплывшем красном лице распахнулись, и безумный взгляд слепых глаз устремился вникуда, похожий на взгляд манекена. Руки и ноги распались на сотни жгутиков, обвили туловище. Вздувшийся живот треснул, и в трещину эту начало затягивать всю картину, вместе с озером, облаками и неясными теперь мазками цветочных бутонов.

-- Мер-ра! Смер-ра! Смра-а-а! - ревел механический голос.

И Лира закричала. Крик привёл её в чувства. Она вскинулась, и уставилась в фиолетовый полумрак. Она задыхалась, хватая воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Шевелила пересохшими губами и стонала. Она физически ощущала присутствие ужаса, животного, плотного древнего ужаса. Какое-то время ей казалось, что это её последние мгновения, и сердце вот-вот должно было разорваться в холодеющей груди.

Но сознание вновь оставило её. И когда оно вернулось, ей всё же удалось подавить очередную волну ужаса. Лира явно ощущала присутствие рядом нескольких существ. Она не видела их физическим зрением, но могла ощущать. Она ясно понимала, что это они только что говорили ей, начитывали странные слова. Причём эти слова собирали реальность вокруг ядра её сознания.

Сначала это была реальность, описать которую она была не в силах, так как ничего подобного прежде не видела и сравнить было не с чем. Затем, когда в речи этих существ появились слоги "ма", начала собираться картина стоячего водоёма, из дна которого бил холодный ключ. Потом и те цветы, и ... Женщина! Лира автоматически положила руки на живот и начала судорожно ощупывать себя. Она вдруг осознала, что совершенно раздета. И это ещё больше, гораздо больше, нежели неизвестность, пугало её. Первая мысль -- беспомощность. Полная и очевидная.