Рудольф Штайнер - Мой жизненный путь

• Название: Мой жизненный путь
• Автор: Рудольф Штайнер
• Жанр: Религия

---

В Мюнхене все было иначе. На антропософскую работу здесь с самого начала оказывал влияние художественный элемент. А в этом последнем мировоззрение, подобное антропософии, воспринималось совершенно иначе, чем в рационализме или интеллектуализме. Художественный образ духовнее рационалистического понятия. Кроме того он обладает жизнью и не убивает духовного в душе, как это делает интеллектуализм. Тон в создании круга членов Общества и слушателей в Мюнхене задавали те люди, в ком было развито упомянутое художественное ощущение.

Все это привело к тому, что в Берлине с самого начала возникло единое отделение Общества. Интересы тех, кто искал антропософию, были здесь сходными. В Мюнхене, благодаря художественному восприятию, в отдельных кругах вырабатывались индивидуальные потребности, и я проводил лекции именно в этих кругах. Постепенно средоточием этого круга стали те, кто группировался вокруг графини Паулины фон Калькрейт[192] и фрейлейн Софии Штинде[193], умершей во время войны. Этот круг устраивал в Мюнхене мои открытые лекции. Благодаря все углублявшемуся пониманию всего этого, здесь научились прекрасно воспринимать все, что я должен был сказать. Антропософия развивалась здесь из самой сути, самым благоприятным образом. Появление Людвига Дейнхарда[194], старого теософа, друга д-ра Хюббе Шлейдена, в этом кругу было очень ценным.

Центром другого кружка была фрау фон Шевич[195]. Это была весьма интересная личность, и именно благодаря этому образовался круг, который меньше шел вглубь, чем вышеописанный, и скорее желал ознакомиться с антропософией как с одним из духовных течений современности.

В это же время вышла в свет книга фрау фон Шевич "Как я нашла свое Я". Это было своеобразное и сильное выступление в защиту теософии. Книга также способствовала тому, что эта женщина смогла стать центром описанного круга.

Для меня, как и для многих участников этого круга, Елена Шевич была как бы очень важной частью истории. Эта та женщина, из-за которой Фердинанд Лассаль[196] в дуэли с одним румыном нашел свой преждевременный конец. Позднее она стала актрисой и сдружилась в Америке с Е. П. Блаватской и Олькоттом. Интересы этой светской дамы в тот период, когда я читал в этом кругу лекции, были направлены в сторону духовного. Сильные переживания, испытанные ею, придавали ее суждениям значительный вес. Через нее я как бы взирал на деятельность Лассаля и его эпоху, а также на многие характерные черты жизни Е. П. Блаватской. Ее слова были окрашены субъективным и часто произвольно обрамлялись фантазией, но сквозь этот покров можно было увидеть истину, и тогда перед вами раскрывалась необыкновенная личность.

Были в Мюнхене кружки и иного рода. Часто мне вспоминается одна личность, которую я встречал во многих из этих кругов. Это был католический священник по фамилии Мюллер, стоявший вне узких рамок церкви. Тонкий знаток Жан-Поля, он издавал весьма интересный журнал "Ренессанс", в котором выступал как защитник cвободного католичества. Из антропософии он брал по-:тольку, поскольку это его интересовало в связи с собственными воззрениями, но часто проявлял скептицизм. Звои возражения он высказывал столь любезно и в то же зремя столь просто, что благодаря этому в дискуссии, юпровождавшие лекции, часто проникал прекрасный омор.

Давая характеристики Берлина и Мюнхена, этих двух тротивоположных полюсов антропософской деятельности, я вовсе не хочу преувеличивать или приуменьшать ценность того или иного. Просто здесь проявлялись раз-1ичия в людях, которые можно было обнаружить через фоводимую ими работу, но различия эти были некоторым образом равноценны, и поэтому нет смысла судить о них с точки зрения их ценности.

Характер работы, проводимой в Мюнхене, привел к тому, что Теософский конгресс, который в 1907 году должна была организовать немецкая секция Теософского общества, состоялся в Мюнхене[197]. На этих конгрессах, которые ранее проходили в Лондоне, Амстердаме, Париже, читались лекции или проводились дискуссии, посвященные теософским проблемам. Они устраивались по образу ученых конгрессов. Здесь обсуждались также административные вопросы Теософского общества.

В Мюнхене все это приняло несколько иной вид. Большой концертный зал, служивший для заседаний, был по нашему почину — как устроителей — декорирован таким образом, что формы и цвета художественно воспроизводили настроение, господствовавшее в устных докладах. Художественная обстановка и духовная деятельность должны были пространственно объединиться в одно гармоническое целое. Более всего я старался избежать абстрактной нехудожественной символики и стремился к тому, чтобы сумело себя выразить художественное ощущение.

В программу Конгресса было включено художественное представление. Мария фон Сивере давно уже перевела элевсинскую драму, которую воссоздал Эдуард Шюре[198]. Я сделал ее язык годным для постановки на сцене. Драма была внесена в программу. Благодаря этому создавалась связь, хотя и в слабой форме, с сущностью древних мистерий, а главное — Конгресс вобрал в себя художественный элемент, указывающий на намерение не оставлять отныне духовную жизнь Общества без художественного элемента. Мария фон Сивере, взявшая на себя роль Деметры, выявила своей игрой те особенности и нюансы, которых должно достичь драматическое искусство в Обществе. Кроме того мы находились на той стадии, когда искусство декламации и рецитации благодаря Марии фон Сивере в проработке внутренней силы слова достигло той решающей точки, опираясь на которую оно могло плодотворно развиваться дальше.

Большая часть старых членов теософского общества из Англии и Франции, и особенно из Голландии была внутренне недовольна новшествами, введенными на Мюнхенском Конгрессе. И лишь немногие поняли тогда — хотя это следовало бы понять всем, — что антропософское течение дает в корне иное внутреннее содержание з сравнении с тем, что было до сих пор в Теософском обществе. В этом внутреннем содержании и заключалась истинная причина того, что Антропософское общество ie могло существовать в дальнейшем как часть Теософского общества. Но большинство придавало большое значение той абсурдной ситуации, которая с течением времени возникла в Теософском обществе и привела к бесконечным распрям…

Примечания

с. 5 

Родители Рудольфа Штайнера — Иоганн Штайнер (1829–1910) и Франциска Штайнер, урожд. Блие (1834–1918). Похоронены в Горне.

Премонстранты — норбертины, белые каноники, духовный орден, основанный Норбертом. Своих первых учеников он собирал на лугу, по его словам, указанному ему небом (pratum monstratum). В 1121 году Норберт основал первый монастырь и дал ему усиленные правила августинского ордена. с. 6

Кральевец — расположен между реками Мура и Драва, в 20 км к западу от места слияния железнодорожных линий, в сегодняшней Хорватии. с. 7

…священник из Сан-Валентина — П. Роберт Андерски, член ордена цистерцианцев. с. 8

Брат и сестра Рудольфа Штайнера — Густав Штайнер (1866–1941); Леопольдина Штайнер (1864–1927). с. 12

…часовня с изображением святой Розалии. — Капелла св. Розалии находилась северо-восточнее Нойдорфля, вблизи дороги, ведущей в Пётчинг. Сохранилась до 1970 года, правда, была скрыта окружившими ее новыми строениями. с. 13

Редемптористы, или члены ордена Искупителя, основанного в 1749 году Альфонсо Марией Лигуори. Цель редемптористов — подражание примеру Иисуса Христа в проповедании народу истин веры.

Шамбор Анри, герцог Бордо (1820–1883) — внук французского короля Карла X, отрекшегося после Июльской революции 1830 года от престола. С 1830 года жил в эмиграции. с. 17

… я любил священника. — Франц Марац, священник в Нойдорфле (1860–1873), затем каноник в Иденбурге; здесь он был возведен в высокий сан. с. 21

Врач из Винер-Нойштадта — доктор медицины Карл Гиккель (1812–1905). 6 января 1893 года, будучи тяжело больным и почти полностью слепым, еще писал Рудольфу Штайнеру. с. 25

Директор училища — Генрих Шрамм, директор и государственный школьный инспектор. В 1868–1874 гг. был руководителем среднего реального училища в Винер-Нойштадте. Статья его была издана в 1873 году; книга — в 1872 году в Вене. с. 26

… учитель, соответствовавший "идеалу", стоявшему перед моей душой. — Лауренц Елинек; он был классным руководителем с третьего по шестой классы. с. 27

…у меня возникли близкие, душевные отношения еще с одним учителем. — С Георгом Козаком (1836–1914). с. 30

Учитель химии был замечательным человеком. — Гуго фон ГИЛЬМ (1831–1906), сводный брат поэта Германа фон Гильма. с. 31

С 15 лет я начал давать уроки… — Об этом сообщает ученик той же школы Альберт Плива: "Мой отец искал для меня в 5-м классе репетитора среди достойных доверия учеников. Выбор профессора Елинека пал на Рудольфа Штайнера. Он разучивал со мной все уроки". Через год Рудольфу Штайнеру удалось вывести его в преуспевающие ученики. Их было трое, на "отлично" сдавших выпускные экзамены: Штайнер, Дейч и Плива. с. 32