Рудольф Штайнер - Мой жизненный путь

• Название: Мой жизненный путь
• Автор: Рудольф Штайнер
• Жанр: Религия

---

Но уже начиная с 1906 года в Теософском обществе стали заметны явления, которые самым ужасающим образом свидетельствовали о его упадке.

О существовании подобных явлений говорили уже во времена Е. П. Блаватской. Но в начале столетия дело фактически обстояло так, что со стороны Общества, проводившего серьезную работу в духовном направлении, были исправлены все прошлые ошибки. Кроме того, шла дискуссия вокруг оценки этих явлений.

Однако с 1906 года в Обществе, на руководство которого я не имел ни малейшего влияния, началась деятельность, напоминавшая извращения спиритизма, и она вынуждала меня постоянно говорить о том, что та часть Общества, которая работает под моим руководством, с подобными вещами не имеет ничего общего. Деятельность эта достигла своей высшей точки, когда появились утверждения, будто Христос явился в новой земной жизни в лице одного мальчика-индуса[182]. Для распространения этого абсурдного мнения в рамках Теософского общества было образовано особое общество — "Звезда Востока". Для меня и моих друзей было совершенно невозможно принимать членов этой "Звезды Востока" в немецкую секцию, как они того хотели и как намеревалась поступить Анни Безант, будучи президентом Теософского общества. И поскольку пойти на это мы не могли, в 1913 году нас исключили из Теософского общества. Мы были вынуждены основать самостоятельное Антропософское общество.

Излагая эти события, я забежал вперед в описании моей жизни, но это было необходимо: ведь эти события помогают правильно осветить намерения, с которыми я вступал в Общество в начале столетия.

Впервые выступая в 1902 году на конгрессе Теософского общества в Лондоне, я сказал: "Цель союза, образуемого из отдельных секций, состоит в том, что каждая из них должна приносить центру все то, что несет в себе"; и я особо отметил, что так намерена действовать немецкая секция и что эта секция никогда не будет носителем установленных догм. Она станет местом самостоятельного духовного исследования, и на общих собраниях Общества она хотела бы участвовать в обсуждениях работы в области истинной духовной жизни.

Глава тридцать вторая

Я испытываю боль, когда в сегодняшних рассмотрениях, касающихся антропософии, постоянно приходится читать мысли следующего рода: мировая война породила в душах людей настроения, благоприятные для появления всевозможных "мистических" и подобных им духовных течений; среди подобных течений упоминается и антропософия.

Против этого надо возразить, что антропософское движение было основано в начале столетия и что с момента его основания в нем не совершалось ничего, что не было бы обусловлено внутренней жизнью духа. За двадцать пять лет у меня накопился запас духовных впечатлений, которые я воплотил в моих лекциях, статьях и книгах. Все, что я делал, исходило из духовных импульсов. Каждая тема по существу взята из духа. Во время войны я касался вопросов, обусловленных событиями эпохи. Однако в этом не было намерения воспользоваться настроением эпохи с целью распространения антропософии. Это делалось лишь постольку, поскольку люди хотели, чтобы современные события освещались познанием, исходящим из духовных миров.

Мы всегда стремились к тому, чтобы развитие антропософии происходило при помощи внутренней, дарованной ей духом силы. Совершенно ошибочно мнение, будто в военное время она черпала что-то из темных провалов души. Правда, во время войны количество людей, интересующихся антропософией, увеличилось, число членов Общества также возросло, но здесь следует заметить, что все это не влияло на развитие антропософского движения, и оно продолжало идти тем же путем, что и в начале столетия.

Облик, который нужно было придать антропософии, сообразуясь с ее духовным существом, прежде всего должен был преодолеть всевозможные противодействия со стороны немецких теософов.

Самым важным был вопрос об оправдании духо-по-знания перед "научным" образом мышления эпохи. Я уже не раз говорил в моем "Жизненном пути" о необходимости такого оправдания. Я взял образ мышления, который в природопознании по праву считался "научным", и претворил его в духо-познание. Благодаря этому метод природопознания стал для духо-наблюдения иным, чем он является для природо-наблюдения, но характер "научности" за ним сохранился.

Однако подобного рода научный облик духо-познания не находил ни понимания, ни интереса в кругу людей, считавших себя в начале столетия представителями теософского движения.

Это были лица, группировавшиеся вокруг д-ра Хюббе-Шлейдена[183], друга Е. П. Блаватской. Уже в 80-х годах он основал Теософское общество, центр которого находился в Эльберфельде. В основании Общества принимала участие сама Е. П. Блаватская. Затем д-р Хюббе-Шлей-ден начал издавать журнал "Сфинкс", который должен был стать выразителем теософского мировоззрения. Со временем движение иссякло, и к моменту основания немецкой секции Теософского общества от него осталась лишь небольшая группа людей, которые видели во мне человека, вторгающегося в их сферу. Люди эти ждали от д-ра Хюббе-Шлейдена "научного обоснования" теософии. Они считали, что без такого обоснования сделать в Германии что-либо в этой области невозможно. Начатое мной дело казалось им чем-то очень вредным, помехой их "ожиданиям". Однако, считая теософию "своим" делом, они не отстранились от дел, не хотели стоять в стороне от событий.

Что же понимали они под "научностью", которую должен был обосновать д-р Хюббе-Шлейден и тем самым "доказать" теософию? До антропософии им не было дела.

Под "научностью" они подразумевали атомистическую основу естественнонаучного теоретизирования и построения гипотез. Явления природы "объяснялись" при помощи того, что "первичные частицы" мировой субстанции группировали в атомы, а затем в молекулы. Материя же возникала у них благодаря определенной структуре атомов в молекулах.

Этот образ мышления брался за образец. Создавались сложные молекулы, которые должны были служить основанием и для духовной деятельности. Химические процессы являлись результатами процессов внутри молекулярной структуры; нечто подобное они искали и для духовных процессов.

Атомизм, как он дается в "естествознании", был для меня совершенно неприемлем уже в самой этой области; перенос его в духовную сферу — это такое заблуждение, о котором даже не стоит серьезно говорить.

Эта область всегда была трудной для моего обоснования антропософии. Уже давно с разных сторон раздаются уверения, что теоретический материализм преодолен. Антропософия, выступая против материализма в науке, борется, как утверждают, с ветряными мельницами. Но я всегда знал, что тот способ преодоления материализма, о котором многие говорят, является именно путем его бессознательного консервирования.

Для меня не имело значения, берутся ли атомы из чисто механической или из какой-либо иной деятельности внутри материального процесса. Здесь было важно то, что мыслительное наблюдение начинает от атома — мельчайшего мирового образования, и ищет перехода к органическому, к духовному. Я же видел необходимость исходить из целого. Атомы или атомистические структуры могут быть лишь результатами духовной, органической деятельности. Я исходил, в духе гетевского наблюдения природы, из созерцаемого пр ото феномен а, а не из какой-либо мыслительной конструкции. Глубоко убедительными были для меня слова Гете о том, что факты уже являются теорией и что за ними уже нечего искать. А это означает, что для исследования природы следует брать то, что дают органы чувств, а мышление использовать в этой области лишь для того, чтобы от сложных, производных феноменов (явлений), которые невозможно обозреть, прийти к простым, к протофеноменам. И тогда обнаруживается, что в природе имеют дело со свойствами цвета или другими чувственными качествами, внутри которых действует дух. Но никогда не придут к тому, что за чувственным миром существует атомистический мир. То, что в атомизме может иметь значимость, принадлежит именно чувственному миру.

Антропософский образ мышления не может согласиться с тем, что относительно этого в понимании природы произошел прогресс. В воззрениях Маха[184] или в других современных течениях в этой области делаются попытки отказаться от атомистического и молекулярного конструирования; но они же и показывают, что оно столь глубоко врезалось в образ мышления, что при отказе от него утрачивается всякая реальность. Для Маха понятия — это лишь экономичные обобщения чувственных восприятий, а не то, что живет в духовной реальности. Новейшие воззрения придерживаются тех же взглядов.

Подобное преодоление теоретического материализма столь же далеко от духовного бытия, в котором живет антропософия, как далек был от него и материализм последней трети XIX столетия. То, что говорила тогда антропософия против естественнонаучных схем мышления, не только не утратило своего значения, но стало более актуальным.